Приключения Агриппины Петровны

Весь следующий день она хлопотала по хозяйству. Нужно было уделить время электрику, разболтались розетки в комнатах, купить для уборки моющие средства и много ещё чего. Вечером из окна своей мансарды Гриппа увидела, как Семён Иванович вышел за калитку. Быстро надев сарафан – непорочной девы Марии, она выскользнула из калитки на набережную.

– Вряд ли он успел далеко уйти – подумала Гриппа.

Впереди замаячила фигура Семёна Ивановича. Гриппа поднажала, теперь она следовала за ним по пятам. Вдруг он резко свернул за угол, Гриппа за ним, и тут произошло неожиданное, повернув за угол, Гриппа врезалась в Семёна Ивановича. Первое, что ей пришло в голову, – ой, я тут в магазин спешу. Семён Иванович, как ей показалось, пристально посмотрел на Гриппу, и кивнув головой, исчез в подворотне. Гриппа отметила его взгляд, и подумала, что сарафан непорочной девы ему понравился. Она медленно побрела по набережной, любуясь отраженными огнями в воде. Ото всюду доносилась музыка, и чем ближе она подходила к дому, тем глуше она становилась, ведь её дом стоял почти в конце набережной, на высоком берегу. Время было уже позднее, Гриппа решила походить вокруг дома, ей лучше думалось при ходьбе, надо было составить план дальнейших действий. Следить впредь надо было осторожней. проходя третий круг вокруг дома, Гриппа услышала приглушённые звуки, похожие на всхлипы доносящиеся из подвала пристройки. Гриппа прислушалась, подкралась к двери, там вне сомнения что-то двигалось. Света не было, дверь заперта.

У Семёна Ивановича окна были темные. Гриппа встревожилась и стала ждать Семёна Ивановича, выглядывая его из окна мансарды. Его всё не было. Она так и заснула в кресле, проснулась, когда уже рассвело. Было часов 5 утра. Вдруг она увидела Семёна Ивановича несшего в руках большой черный пакет, он с ним зашел в туалет, а через некоторое время вышел уже без пакета.

– Что это он в 5 утра с таким огромным пакетом делал в туалете, и что за стоны в подвале?

Гриппу пронзила мысль, а вдруг это маньяк убийца. Всё у неё сходилось и укладывалось в эту версию:

– Всхлипы в подвале это жертва – рассуждала она.

– В мешке – зарубленное тело, которое утопил в туалете.

Гриппа аж задохнулась от такой мысли. – Что делать?

– Вызвать полицию, переполошат всех её отдыхающих, разворошат туалет в поиске улик, чем ещё больше перепугают всех постояльцев и прощай её бизнес. Гриппа взяла себя в руки, мысленно соединяя себя с главными героями её любимых книг и решила продолжить слежку, в надежде, что добудет какие-нибудь улики для обезвреживания Семёна Ивановича не на её территории. Ещё крутилось мысль отказать ему в аренде, мол родственники приезжают и всё-такое, но поразмыслив не решилась, а вдруг он и её тихо пришьёт, он же маньяк, зачем ей его злить.

Хлопнула калитка, в дверях появилась Леночка, дочь её подруги. Она была студенткой педагогического института и приходила к Гриппе подрабатывать – убирать комнаты арендаторов. Гриппе всегда было принято её видеть, Леночка была добродушной смешливой и когда она смеялась, появлявшиеся ямочки на щеках придавали её лицу особое обаяние. Гриппа обрадовалась Леночке как никогда, рядом с ней Гриппе стало спокойнее. Она усадила Леночку за стол и налила чаю с мёдом. Комната наполнилась Леночкиным щебетаньем, смехом и запахом липового мёда.

За окном было видно, как самые рьяные отдыхающие потянулись на пляж за дозой ранних лучей солнца.

Для слежки Гриппа решила одеться неприметно, порывшись в шкафу, извлекла светло-бежевые шифоновые штаны свободного покроя и короткую кофточку-майку и прикрывшись шляпой выскользнула из калитки. Согласно её плана, она должна была сесть на лавку набережной, откуда хорошо просматривались выходы из её дома. Лавка оказалась занятой грозной женщиной в спортивной одежде, та видимо отдыхала после утреннего променада. Рядом с ней на лавке стоял термос и рюкзачок. Гриппе сесть было негде и ей пришлось ходить взад-вперёд пока не освободится лавка. Наконец она уселась прикрывшись газетой и стала поглядывать на двери дома. Её внимание привлёк мужчина, выходивший из её дома, он был длинных шортах кирпичного цвета и желтой майке на голове парусиновое кепи, как будто блин с козырьком. Гриппа подумала-ну вылитый Остап Бендер, и в ту же минуту она опознала в этом мужчине – Семёна Ивановича.

– Надо же, загримировался упырь.

На ещё пустующей набережной Семён Иванович был виден издалека, и Гриппе не было нужды слишком приближаться, что бы его не потерять из виду. Семён Иванович шёл не спеша, и через некоторое время сел на лавку, достав из кармана сотовый телефон стал вертеть его в руках, то ли кому звонил, то ли что-то смотрел. Было очевидно, что он кого-то ждал. Гриппа приостановилась оперевшись на ограждение набережной, за ограждением был обрыв до самого моря. Обрыв был несколько пологим, так что некоторые отдыхающие перелизали через ограждение и сидели под кромкой полого обрыва, любуясь восходом солнца, но чаще закатом.

К Семёну Ивановичу вскоре подошёл мужчина, бритый наголо, одет был так же в длинные шорты и футболку. В отличие от Семёна Ивановича цвет одежды был сдержанный и фигура его была ничем не примечательна.

ТАААК-подумала Гриппа, у упыря есть сообщник.

Сидящие на лавочке стали бурно что-то обсуждать. Гриппа подлезла под ограждение и цепляясь за выступы нависшего берега приблизилась к сидящим на лавке со спины. Они не могли её увидеть. Чтобы не вызывать нездорового интереса у проходящих пляжников, Гриппа изображала в полулежащей позе наслаждение легким бризом и видом открывавшимся только ей с этого конкретного места. Она сосредоточенно вслушивалась в то о чём говорили на лавке. До неё доносились обрывки фраз… «надо добить, сегодня в Капитане, в семь».

По звукам шагов, Гриппа поняла что упырь с сообщником уходят. Она вскарабкалась на набережную и недалеко от себя увидела две известные ей фигуры, удаляющиеся в противоположную сторону от моря. Гриппа кралась за ними до тех пор пока они не сели в джип чёрного цвета, за руль сел лысый. У Гриппы мелькнула мысль – хм, у них есть транспорт, зачем же тогда топить жертву в моём туалете, вывезли бы куда-нибудь что ли.

Ей надо было с кем-то непременно поделиться, лучше всех из подруг для этого подходила Карлина Владимировна. Карлина всё лето проводила в хлопотах по заготовке фруктов и овощей. Рыбу, которую Иван Иванович, её муж, приносил круглогодично, Карли и солила и вялила и замораживала, коптила и делала даже присервы. Её подвал походил на склад магазина. С октября её жизнь менялась. У Карли, в отличие от Гриппы была страсть к гаджетам. Она монтировала фильмы про своих домочадцев, снимала природу, потом вставляла фотографии в отснятое, и ещё многое чего умела. В этом деле ей нравился сам процесс. Если у неё что-то не ладилось, она звонила своему внуку 15 летнему Ваське. Васька был с компьютером на ТЫ, настолько, что однажды к нему обратились даже из органов. Когда Васька занимался с компьютером, казалось, что его рыжий волос начинал светится, а его торчащие уши излучали волны.

Гриппа быстрым шагом направилась к Карли. Влетев в калитку сада, посторонилась пропустив процессию карлиных родственников чинно шествующих на пляж. Впереди шли три зятя потом шестеро детей, вперемешку с дочерьми Карли, шествие замыкала шестилетняя Тося, на талии у неё был резиновый круг, который она несла, как балетную пачку, поддерживая руками, корпус держала прямым, а ноги ставила будто танцует, Тося уже второй год занималась в хореографической школе.

Поздоровавшись со всеми, Гриппа двинулась вглубь сада к дому. Навстречу шла Карли, вся разрозовевшаяся от горячего утреннего душа, голову её венчала накрученная пирамида из вафельного полотенца. На сей раз подруги уселись на террасе дома. Гриппа подождала, пока Карли сварит кофе, что бы не прерывать свой рассказ. Запах кофе распространился по террасе. Слушая Гриппу, Карли сидела как загипнотизированная дудочкой змея. Полотенце давно свалилось с головы, но Карли не пыталась даже поправить мокрый волос, разметавшийся по голове, в чувство её привёл вопрос мужа.

– Кари, где черви?

– Я их тут в баночке оставлял.

– Съела, – голос Карли прозвучал с металлическими нотками.

Иван Иванович внимательно посмотрел на жену, по опыту долголетней супружеской жизни, он знал, что жена чем-то сильно озабочена.

– Девочки, а что случилось?

– Иди – Ваня, сказала Карли уже другим тоном, я тебе потом расскажу.

Иван Иванович не стал настаивать, углубившись в сборы на очередную рыбалку.

Карли сделала глоток кофе, и подавшись вперед сказала:

– Тебе надо весь компромат документировать съёмкой, фото и аудио записью, и с эти идти уже в полицию. В «Капитан» тебе надо идти загримированной. Гриппа была согласна, она тоже думала об этом.

Глава 3

Придя домой Гриппа первым делом выдвинула ящик из встроенного в стену шкафа, где у неё хранились парики, накладки на нос, разные шляпы с накладными волосами, очки с обычными стеклами, грим. Всё это богатство ей подарил поклонник гримёр из Краснодарского театра. Он был очень рад, что Гриппа ценит его подарки, которые ему ничего не стояли. Гриппа нарисовала мысленно образ дамы, в которую должна превратиться. Она надела пёстрый балахон, шляпу из-под которого торчали тёмные волосы, на нос налепила накладку, получился с горбинкой, примазала всё гримом и водрузила на нос квадратные очки с обычными стеклами. Оглядев себя в зеркале осталась довольна, её не узнать.

Выйдя из дома, она двинулась по тропинке к калитке. Навстречу ей шла неторопливо размахивая пляжной сумкой Зина, она часто обращалась к Гриппе, то за иголкой, то за булавкой или нитками. Поравнявшись с Гриппой, она скользнула по ней безразличным взглядом и прошла мимо.

– Порядок, подумала Гриппа, не узнала.

Дорога до ресторана отеля «Капитан» шла вдоль берега моря. Дул лёгкий освежающий ветерок, духоты не было, и Гриппу не тяготили эта шляпа с волосом и густой макияж. Чем Капитан, ей нравился, по сравнению с другими, ресторанами, так это негромкой деликатно звучащей классической музыкой. Можно было сидеть и разговаривать, не повышая голоса. В других ресторанах музыка орала, надрываясь, как будто все проходящие мимо хотят биться в экстазе под этот грохот. Зайдя в ресторан, Гриппа сразу увидела их, упырь и сообщник сидели за столиком у стены. Веранда ресторана была открытой, шум моря смешивался с нежными звуками музыки. Столики рядом были заняты, и Гриппе пришлось сесть за столик в другом ряду от центра зала. Видела она их хорошо, но услышать было нереально. Подскочившему официанту Гриппа заказала мороженное и фруктовую воду, расплатившись сразу на всякий случай. Гриппа уже сидела пол часа наблюдая, как они поглощают еду запивая чем-то прямо из бутылки. Видно было, что лысый горячился, а Семён Иванович был спокоен. Но вот к ним подошла средних лет женщина, как-будто они её ждали. В женщине угадывалась хрупкость и вместе с тем какая-то категоричность, в лице её было что-то птичье. Они её в чем-то убеждали, глядя на неё можно было сказать, что она не верила, в то, что ей говорят, но в какой-то момент будто сломалась. Плечи поникли, она встала из-за стола и пошла к выходу. Упырь и лысый кинулись за ней. Гриппа щёлкала и снимала камерой телефона, старательно выбирая ракурсы, телефоном задела нос, накладка пришла в движение и грозила отвалиться вовсе. Гриппа двинулась в туалет, нос уже был как бы на боку, сняв накладку и грим, Гриппа просмотрела снимки и видео.

– Что же им от неё надо – подумала она.

В раздумье, Гриппа медленно шла вдоль набережной и добралась до дома, когда сумерки уже сгустились. Обойдя дом и постояв у пристройки, Гриппа прислушалась, в подвале было тихо. У упыря света в окнах не было. Она решила с утра продолжить слежку и добыть неоспоримые свидетельства их приступной деятельности.

Утром двор пришёл в движение Леночка поливала цветы, поджидая когда все отдыхающие уйдут на пляж и она приступит к своей работе. Гриппе из окна было видно, как два близнеца 6 лет устроили потасовку на дорожке. Васька пытался хлопнуть ластами Гошку, а Гошка в ответ лягал Ваську то левой, то правой ногой. Гриппа переживала за сохранность цветов которые она высадила из горшков в грунт вдоль дорожки. Потасовку прекратил рык папы близнецов, появившегося на дорожке в сопровождении жены, и вся семья наконец ушла со двора. Гриппа была собрана и ждала появления Семёна Ивановича, а его всё не было. Сев в плетёное кресло-качалку и устремив взгляд, где горизонт смыкался с морем, она в который раз, строила версии происходящего.

На конец на тропинке появился Семён Иванович, одет он был не по-пляжному, светло-коричневые лёгкие брюки и светлая с коротким рукавом рубашка, производили впечатление, будто он шёл на работу. Гриппа шла за Семёном Ивановичем. Вот он остановился, позвонил кому-то и сел на лавку. Обрыв под этой лавкой, был немного круче, чем под предыдущей, но Гриппа прикинула, что вполне можно устроиться. Она засунула в карман брюк солнцезащитные очки, перелезла через барьер, и стала медленно карабкаться к небольшой выемке в пологом обрыве под лавкой, для удобства сняла шлёпанцы. В ложбинке сидела стайка котят и две кошки, вид у них был сытый и шерсть блестела на солнце. Таких стай по всему берегу было множество. Кто и чем их кормил неизвестно, а может они сами себе добывали пищу. Гриппа легла на бок, подобрав ноги, а голову подпёрла рукой, согнутой в локте, надо было соблюдать эстетическую позу для взглядов отдыхающих, которые могли видеть её с набережной. Кошки уходить не собирались, это было их место и они чувствовали себя хозяевами. Гриппа услышала, как кто-то ещё сел на лавку и заговорил. Голос принадлежал лысому. С утра море штормило, ветер и шум прибоя мешали уловить смысл речи. Гриппа подтянулась вверх, очки больно впились в бок, она зашевелила ногами, чтобы сменить упор бедра, и оттеснить очки в бок, и тут произошло неожиданное.

Котёнок решил поиграть с голой ногой Гриппы и вцепившись в палец ноги, задними лапами процарапал подошву ноги Гриппы раздался Гриппин вопль. В ту же минуту Гриппа увидела над собой две головы, одна принадлежала Семёну Ивановичу, другая лысому. По ехидному виду Семёна Ивановича ей было понятно, что бессмысленно делать вид, что она здесь любуется морским прибоем. Гриппа медленно встала, перелезла через перила, и грациозно подняв брови, стала одевать обувь, как будто это были не шлёпанцы, а черевички царицы. Рукой она сжала очки, лежащие в кармане, ей так было легче скрывать волнение. Губы её сжались, а глаза сузились. Внутри у неё была решимость, страха не было. Она была похожа если не на тигрицу, то на кошку готовую к прыжку. В глубине души Гриппа знала, что принародно, здесь на набережной они ей ничего не сделают.

Семён Иванович растягиваясь в улыбке произнес:

– Здравствуйте Агриппина Петровна.

Гриппа сдвинула челюсти.

– А вот познакомьтесь – это Аркадий Игнатьевич Леворуков.

Гриппа перевела взгляд на Леворукова. Аркадий Игнатьевич с интересом смотрел на Агриппину Петровну. Если бы Гриппа встретила Аркадия Игнатьевича лицом к лицу на улице, она никогда бы не подумала, что он злоумышленник. Глаза у Аркадия Игнатьевича были карие и излучали приветливую мягкость, от него веяло интеллигентностью и дорогим парфюмом. Скорее он производил впечатление врача-терапевта в дорогой платной клинике. Семён Иванович продолжил:

– Аркадий Игнатьевич руководитель фирмы – «Другая реальность».

Гриппа усмехнулась – «ПОНЯТНО» о какой другой реальности идёт речь, ей слава богу, ещё в этой реальности не надоело. Осмелев, вслух она произнесла:

– И за что вы отправили в другую реальность бедолагу, который маялся у меня в подвале, а потом вы выкинули тело в мой туалет? И готовите новую жертву-женщину, которая была с вами в ресторане «Капитан» и на всякий случай сделала шаг в сторону.

Семён Иванович переглянулся с Аркадием Игнатьевичем и оба зашлись от хохота. Отсмеявшись, Аркадий Игнатьевич изрек: