Дети и взрослые детям и взрослым

– Вот ведь какое дело выходит, совсем немного волос на голове оставили, а уже выше стал, – подумал он.

Идя с бабушкой из парикмахерской, Вовка сердито выдёргивал свою руку, когда та, забыв, что он уже взрослый, пыталась схватить её.

Дома дед придирчиво оглядел Вовкину голову и, наверное, с досады сказал.

– Вот придётся теперь мне одному из всей семьи причёску под нуль носить.

Дед всегда стригся наголо, и Вовка даже не представлял, как тот будет выглядеть без такого привычного седого ёжика.

В школу на первый праздничный день Вовка хотел идти один.

– Вы сами сказали, что я теперь взрослый, так нечего за мной тащиться.

– А мы с мамой за тобой и не идём, нам на работу, – сказал отец.

– Как же тебя в такой день одного отпускать, не сирота ведь, – заохала бабушка.

Дед, как всегда, не торопясь подумал, улыбнулся, сдвинул свои лохматые брови почти на самые глаза (бабушка однажды про Вовку так сказала: «Глянькось, и этот хитрит, как дед, научился глаза прятать») и промолвил:

– Что же это, Вовка, получается: как на рыбалку или в цирк, то я тебя всегда с собой беру, бабушка тоже завсегда с тобой валандается. А теперь у тебя праздник, и ты нас одних дома оставишь. Нет, не по-взрослому это, не по-взрослому.

– Ладно, возьму вас с собой, но за руку меня не ведите.

Около школы собралась большая толпа людей, это были в основном мамы, папы, бабушки и дедушки.

Вовка пошёл к своему первому «А», а бабушка с дедушкой встали в толпе зрителей.

После торжественной линейки Вовкин класс первым пошёл в школу. В классной комнате учительница всех рассадила по своим местам, мальчиков с девочками.

Девочка, с которой посадила учительница Вовку за один стол, тому не понравилась. Ему сразу понравилась та, что сидела впереди него, её звали Наташа. У Наташи были две косички с розовыми огромными бантами, не такими, как у всех девочек.

Кроме этих бантов и косичек, Вовке ничего не было видно. Ему хотелось видеть Наташу в лицо, и он взял и дёрнул её за косичку. Но Наташа не обернулась. Тогда он снова дёрнул, но та только пошевелила плечами – отстань, мол.

Тогда Вовка дёрнул за косичку в третий раз. Наташа обернулась и, схватив Вовку за чубчик, стукнула его носом об стол.

Вовке было больно, раньше он бы заплакал, но сейчас ему стало стыдно плакать. Ещё бы – ведь он уже взрослый и, значит, сам отвечает за свои поступки.

Он только сказал Наташе:

– Я тебе после наподдам.

Дома бабушка с дедом расспрашивали Вовку, что же было там, в школе, куда их не пустили.

Вовка стал рассказывать, что класс очень красивый, учительница очень строгая, не такая, как воспитательница в детском садике. И ещё рассказал, что девочка, с которой его посадили рядом, ему не понравилась, а та, что сидит впереди, задавала и вредина.

– Она меня за чубчик дёрнула, – пожаловался он деду.

– Слышь, мать, а история-то повторяется. Значит, Вовка, подвёл тебя твой чубчик. Не будь его, и дёргать не за что бы было.

– Наверное, ты, Вовка, сам первый девочку за косички дёргал? – спросила бабушка. —

Твой дед такой же озорник был, дёргал мою косичку, пока я ему сдачи не дала.

– А давай, Вовка, чубчик твой сострижём, чтоб ухватить тебя не за что было, – снова сказал дед.

– Нет, пусть остаётся! Что я – маленький?

Эльвира Еникеева

Секрет в брате

– Слышь, а как тебе удалось из троечника в ударники выбиться? Поделись секретом, – толкнул в бок друга Миша.

– Эх, секрет в брате… – вздохнул Аркаша.

– Ну, колись, он что, учит шпаргалки делать?

– Папа обещал брату купить новый айфон, если подтянет меня, оболтуса, в учёбе. Вот Пашка и старается…

– Неужели занимается с тобой по всем предметам?

– Нет, у него своя система: щелбан – за тройбан, четвертак – за пятак.

– Ух ты, – почесал затылок Миша, – а за четвёрку?

– А за неё – «Молодец, хвалю, моя школа»…

– А четвертак – это как?

– 25 рублей, которые он экономит на проезде до школы.

– Вот здорово! Заработать можно, выгодно!

– Ага, выгодно, когда пять. А если троян, то от щелбана откупаюсь четвертаком…

Море по колено

В первый раз я увидела море, когда мне было три года. Оно показалось мне огромным. Я испугалась и наотрез отказалась лезть в воду. Тогда папа предложил зацепиться за его шею, как обычно в бассейне. Уговорил! На всякий случай нацепили нарукавники. Мало ли…

Море было спокойным, солнце светило в спину.

– Поплыли, – сказал папа, всё дальше отходя от берега. Но в какой-то момент остановился. Я подумала, что папа испугался, и решила его подбодрить:

– Папочка, ты плыви, плыви, не бойся, я тебя крепко держу, ты не утонешь.

Папа начал кашлять сквозь смех. Я ещё крепче обхватила шею. Тогда папа попросил, чтобы я не очень зажимала шею: «Я ж не Нептун, мне воздух нужен».

– А если я расслаблю руки, ты не утонешь?