Во мраке ощущений. Герцогство Венниратское: книга II

Он был всё в той же комнате, но уже не один. Два слуги-мавра входили в неё: один нёс большой хрустальный фиал с розовой водой, другой – стопку тончайших полотенец. Пиорок, с которого слетели последние остатки сна, со страхом следил, как они к нему приближаются. Наконец, первый мавр поставил принесённое на прикроватный малахитовый столик и сам опустился рядом с ним на колени.

– Где я? – осмелился выговорить Пиорок. Но мавр только улыбнулся, обнажив крупные белоснежные зубы, и покачал головой. Он не понял вопроса.

Вслед за этим он взял у своего собрата полотенце, смочил его розовой водой – и принялся нежно, осторожно протирать Пиороку лоб и щёки. Тот не протестовал, парализованный изумлением и страхом. Впрочем, в прикосновениях мавра вовсе не было ничего неприятного; Пиорок даже сказал бы, что его пальцы были куда более чуткими, чем у большинства знакомых ему дам.

Закончив с лицом, он без спросу откинул одеяло – и начал теми же аккуратными, ласкающими движениями обтирать всё тело Пиорока. (Тут-то бедняга и обнаружил, что лежит в постели совершенно голым). Он обтер его спереди и сзади, сверху и снизу, вплоть до подмышек и пальцев ног, – словом, не было бы преувеличением сказать, что к концу процедуры на Пиороке не осталось ни одного неопрятного места. Это необычное ощущение душистой, розовой чистоты Пиороку даже понравилось бы – если бы не всё тот же мучивший его страх неизвестности.

– Где я? – снова попытался он, на сей раз сопроводив свой вопрос жестами. Безрезультатно. Сделав своё дело, мавры столь же безмолвно удалились, захватив с собой весь свой нехитрый багаж.

От нечего делать Пиорок начал разглядывать комнату. Она поражала ослепительной роскошью. Всё здесь – от мебели до потолочной росписи, от каминных скульптур до гобеленов – было сделано по высшему разряду. (Долгие годы, проведённые в чужих гостиных, научили Пиорока разбираться в предметах интерьера).

Он попытался логическим путём выяснить, куда же попал. Но ничего не получалось. Ни один из его знакомых – ни того, ни другого пола – не мог быть владельцем всего этого великолепия. Даже замок великого герцога Венниратского, где он, впрочем, бывал не раз, был оформлен в более грубом стиле.

Пиорок мог поклясться только в одном: хозяйка этой удивительной комнаты – женщина. И не просто женщина, а со зрелым, утончённым вкусом. Это ощущалось в каждой детали. Он сам не понимал, почему это его так пугает – вместо того, чтобы успокаивать.

Пока он размышлял в таком духе, дверь снова отворилась – и очередной слуга (уже, слава Небесам, вполне европейского вида) внёс и поставил перед ним изысканный ужин – кусочки утки в брусничном соусе, паштет и несколько сортов сыра; в глиняном кувшине дышало, судя по аромату, старое, хорошего урожая венниратское. Помимо своей воли Пиорок ощутил, как его рот наполнился голодной слюной.

Но сейчас ему было не до того. Сверкнувшая в мозгу надежда заставила его забыть о голоде:

– Стой! – крикнул он, видя, что слуга закончил расставлять ужин и вот-вот удалится вслед за маврами.

К его приятному удивлению, тот и впрямь остановился – и даже склонился перед ним в раболепной позе. Это говорило о том, что он-то, по крайней мере, хотя бы понимает человеческую речь. Пиорок, наконец, ощутил себя хозяином положения.

– Где я? – рявкнул он, стараясь грозно глядеть на слугу. – Чей ты?

Слуга, не отвечая, склонился ещё ниже; Пиорок даже заподозрил, что это был самый низкий поклон, на который тот был способен. При этом он ещё и ухитрялся лицемерно улыбаться.

– Ты что, оглох? Я задал тебе вопрос! Отвечай!

– Госпожи Адамур, мой господин, – снизошёл, наконец, слуга. – Я – человек госпожи Адамур. А это её замок.

До сего момента Пиорок думал, что готов ко всему. Но этот ответ неожиданно оказался выше его сил. Ибо сир Пиорок всё-таки был ещё слишком слаб для таких переживаний. Так и не отведав предложенного ему угощения, несчастный вновь лишился чувств.

Глава 4

Нельзя сказать, чтобы упомянутая госпожа в чём-то не соответствовала строгим критериям сира Пиорока. Ей было под шестьдесят, она достаточно приятно выглядела и, несомненно, была богата. То есть, по сути, это был идеал.

Тем не менее в своё время – когда он только обдумывал планы выгодной женитьбы и, таким образом, выхода из нищеты – она не попала даже в его предварительные списки.

Нет, не то что бы он нарочно её туда не вписал или, не приведи Создатель, вычеркнул. Она просто как-то не пришла ему в голову. Может быть, потому, что сир Пиорок не без основания считал себя человеком здравомыслящим?..

Ибо госпожа Адамур была не просто богата. И не просто влиятельна. Даже «одной из» самых влиятельных и богатых женщин герцогства нельзя было её назвать.

Великий герцог часто со смехом говорил, что, если б госпожа Адамур задумала разорить его и раздробить Веннират на мелкие кусочки – она запросто сделала бы это одним левым мизинцем, даже не вставая с постели.

Это было правдой. Захоти эта дама устроить междоусобную резню или даже вообще отделиться и стать полностью независимой – ничего не было бы проще. Поскольку имелось кое-что, существенно отличавшее её от ей подобных (если допустить, что таковые были): в делах госпожа Адамур использовала не только деньги свои, но и мозг. Она не просто пользовалась доходами от земель, доставшихся ей в наследство от предков и покойного супруга. За долгие годы она сумела не только сохранить их, но и приумножить, при этом ещё и значительно увеличив принадлежащие ей территории.

С её нынешними средствами она могла снарядить любую армию и содержать её сколь угодно долго. В руках Адамур была сосредоточена треть всей промышленности Веннирата (остальное делили между собой монастырь Воссиявших Небес во главе с настоятельницей Фересией (Феррис Бургадарской) и сам великий герцог). Вдобавок её владения выходили к морю, что давало ей все нити от внешней торговли.

К счастью для всех, госпожа Адамур не страдала ни жаждой разрушения, ни воспалёнными амбициями. Её не возбуждала ни власть, ни даже независимость. Она любила деньги, комфорт, красивые вещи, любила вкусно покушать, выпить и послушать музыку. Жертвовать всем этим ради чего-то абстрактного и не совсем ей понятного она вовсе не желала.

Знавшие её близко подтверждали, что эта сильная, влиятельная личность всё-таки прежде всего была женщиной. Материнское начало преобладало в ней. Так же по-матерински она относилась и к нынешнему великому герцогу, что не в последнюю очередь и спасало его от всех вышеперечисленных ужасов. Созидательная натура, она предпочитала не воевать с ним, а сотрудничать – на благо всем подданным.

Попасть к её двору считалось великим благом. Она никогда никого не карала, ибо славилась рассудительностью. Но было одно наказание, страшнее которого не знал человек: лишиться её милости. Ходившие о ней слухи гласили, что утративший её доверие навек лишается и удачи, которая – из чего-то осязаемого, якобы присущего человеку лично – внезапно оказывается лишь мимолётно упавшим на него отсветом блеска этой удивительной женщины.

Вот какова была дама, в чьи руки угораздило попасть нашего Пиорока. Того самого Пиорока, что с юности привык трястись от холода в своём полуразрушенном замке и разъезжать с визитами, чтобы наесться досыта…

Он боялся, что вот-вот потеряет рассудок от осознания собственного ничтожества. Теперь, на контрасте, оно особенно обнажилось, и он вдруг почувствовал, что предпочел бы и впрямь замёрзнуть где-нибудь в овраге – только бы не видеть всей этой роскоши, в которой жили другие, пока он сводил концы с концами и голодал.

«Ведь это шанс, тот самый шанс, которого я ждал так долго», – кричал ему трезвый разум. Но сейчас он не хотел его слушать. Гордость славных предков как всегда некстати взыграла в нём. И он уже готов был встать и уйти из этого страшного места, пусть даже пешком (он вовсе не был уверен, что его старый Лард жив).

Но уйти он не мог. Он не знал, где его одежда.

Глава 5

Он не знал, сколько времени прошло, прежде чем дверь снова отворилась и в комнату вошла кругленькая, невысокая женщина с приятной улыбкой на моложавом лице; вошла и села на краешек его постели, как будто знала его уже очень давно.

– Как вы себя чувствуете, друг мой? – мягко спросила она.

«Госпожа Адамур!» Пиорок во все глаза смотрел на эту женщину, которую доселе видел только издали, на балах, и о которой слышал столько мифов и легенд.

– Как я попал сюда? – выдавил он.

Адамур сочувственно улыбнулась.

– Вы совсем замерзали, когда мои люди нашли вас. Счастье, что они успели вовремя. Ну разве так можно – в такую скверную погоду гулять так далеко от дома?..

Её лицо выражало искреннюю материнскую укоризну. Пиорок под одеялом изо всех сил сжимал кулаки, чтобы не поверить ей и не поддаться.

– А мой конь? – грозно спросил он, но госпожу Адамур, как видно, это не напугало:

– Не беспокойтесь, о нём позаботятся мои люди. Его ясли полны доброго овса. Кстати…

Она с беспокойством окинула взглядом прикроватный столик:

– Вы сами так ничего и не поели. Не бойтесь. У меня нет привычки травить моих гостей.

– Я не голоден, – храбро солгал Пиорок. Адамур нахмурилась:

– У вас просто шок, мой друг. Вы не можете не быть голодны, ведь вы ничего не ели со вчерашнего дня. Ну-ка, дайте-ка…

Она взяла со стола двузубую вилку – новомодную роскошь, о которой Пиорок доселе только слышал, но своими глазами увидал в первый раз, – наколола на неё кусочек паштета и поднесла к плотно сомкнутым губам гостя:

– Ну, откройте же ротик. Вот так. Ну, этот кусочек за меня. Ам! Молодец. А теперь ещё кусочек…

К своему стыду и унижению, Пиорок ощутил, что на его глаза вновь наворачиваются слёзы. Даже когда он был младенцем, с ним так не возились.

– Перестаньте, перестаньте! – крикнул он, отталкивая заботливую руку с вилкой. – Неужели вы не видите? Мне больно!