Стань светом в темном море. Том 2

Логан задумчиво уставился в пространство, переваривая услышанное.

А я… Я вспомнил свой сон.

Вспомнил, как проснулся в своей постели.

Вспомнил, как решил, что это просто кошмар.

Но если все-таки нет?

– Значит, тогда можно будет отменить любые травмы? И даже мертвых вернуть к жизни? – спросил я.

Кану посмотрел прямо на меня и улыбнулся.

– Верно. Разве это не вселяет надежду? Даже мы, застрявшие в обесточенном лифте на глубине в сотни метров, могли бы в одно мгновение выбраться отсюда.

А вдруг все станет только хуже? Что, если вернешься в прошлое и окажешься в еще более дерьмовой ситуации?

Ведь я уже переживал нечто подобное. Уже пытался выбраться. И все равно оказался здесь.

Я прикусил язык, чтобы не сказать этого вслух, и задумался.

Тишину нарушила Ким Гаён:

– Значит, кто-то из нас может пережить гибель остальных, набраться опыта и выбраться отсюда. Как та женщина с Марса. Или не выбраться.

Она словно невзначай повернулась в мою сторону и скользнула по мне взглядом. Потом так же непринужденно повернулась к Ю Гыми, делая вид, что просто разминает затекшие шею и плечи.

Что это было?

Ким Гаён… На долю секунды наши взгляды встретились, и Ким Гаён едва заметно покачала головой.

Меня словно молнией ударило: в этом лифте есть как минимум три человека, которые знают о том, что со мной происходит. Если все, что я списывал на странный сон, на самом деле было реальностью… Если все эти люди действительно погибли… Что это значит? Я вернулся назад во времени, как та девушка?

Если это правда… Что будет, если я расскажу остальным, что со мной происходит?

Ким Гаён лишь одним незначительным жестом дала понять, чтобы я держал рот на замке. Но почему?

Кану кивнул, соглашаясь, и заговорил снова:

– Лично я знаю только один подтвержденный случай. Но разве это звучит невозможно? Если такой «избранный» использует свои способности исключительно ради собственного выживания… Впрочем, честно говоря, никто не знает, как это работает. Кто и когда будет «избран», остается загадкой.

Ким Гаён размяла плечи и потянулась. Потом посмотрела на Ю Гыми, которая сидела, прикусив губу, и легонько толкнула ее локтем.

– Если уж возможно вернуться в прошлое, то пусть кто-нибудь отговорит меня отправлять резюме на эту чертову Подводную станцию. Мне здесь надоело.

– Ох… А я выбрала бы другую специальность в универе, – улыбнулась Ю Гыми. – Или вообще не пошла бы учиться.

Не знаю, насколько серьезна была Ким Гаён, но слова Ю Гыми почему-то показались мне фальшивыми. Может, она говорила это просто для отвода глаз?

Я решил подыграть и перевести разговор в другое русло:

– И чем бы вы хотели зарабатывать на жизнь?

– Пекла бы хлеб. А все, что не распродастся, съедала бы сама. Я и так на одних булках живу, так что хоть сама их делать буду.

А может, это не шутка? Может, Ю Гыми и правда мечтает стать пекарем? Я уже сам не понимал, где ложь, а где правда.

Ким Гаён лукаво улыбнулась:

– Да? Тогда давай печь хлеб вместе. Иногда меня тоже накрывает сожаление о том, что я выбрала такую профессию.

– Отлично! Только анпан, шоколадные булочки и, конечно, торты – мои.

– Хорошо, я тогда беру на себя печенье и все остальное.

– Ну а я стану вашим постоянным покупателем, – вставил я, стараясь не смотреть в сторону Ли Чжихён.

Почему я вообще так боюсь, что меня разоблачат? Я заставил себя расслабиться, хотя все внутри было напряжено до предела. Меня буквально разрывало желание поймать взгляд Ли Чжихён и одними глазами спросить: «Ты знаешь, что со мной происходит. Но готова ли ты хранить молчание?»

Я изо всех сил пытался не смотреть в сторону Ли Чжихён, сосредоточив взгляд на Ю Гыми и Ким Гаён. К счастью, первая никак не реагировала.

Ты не имеешь к этой истории никакого отношения. Ты никак не связан с рассказом Кану. Спокойствие. Веди себя естественно.

Боже, меня сейчас разорвет от тревоги. Кажется, кто-нибудь вот-вот схватит меня за шиворот и заорет: «АГА! ТЫ ПЕРЕЖИВАЕШЬ ТО ЖЕ, ЧТО И ТА ЖЕНЩИНА С МАРСА!»

Чем дольше никто ничего не говорил, тем сильнее у меня сводило живот от напряжения.

И тут Эмма протянула ко мне руку. У меня сердце ухнуло в пятки. Фонарик в руке задрожал, и луч света запрыгал по потолку – не потому, что я устал держать его, а потому, что нервничал. Что будет, если они узнают? Откуда-то из глубины подсознания поднялся липкий, необъяснимый страх.

Примечания