Коган, Романько
Утро. Кабинет Когана. Он в той же позе, что и в прошлом явлении, только, запрокинув голову, спит на стуле.
Входит Романько. Видит спящего внука, качает головой.
Из-за неудобной позы Коган иногда тихо захрапывает.
Романько (подошёл к стулу, потряс Когана за плечо, вполголоса). Серёжа… Серёженька…
Никакой реакции, всё тот же тихий храп.
(уже громче.) Сергей!
Коган пробуждается, у него затекло всё тело, не может сразу встать на ноги и понять, что проснулся. Таращит глаза, пытается встать, ноги его не слушаются, поэтому остаётся сидеть. Смотрит на деда, ничего не может понять, моргает, трёт глаза.
Ты меня чуть не напугал. Доброе утро.
Коган (не прочистил со сна горло). Доброе. Ты что, дома?
Романько. Я уже был в Думе.
Коган. И что? (прочищает горло).
Романько. Создано Временное Правительство, Временный Комитет…
Коган. Понятно. Всё плохо.
Романько. А ты что в таком положении заснул? Читал?
Коган. Нет. Вражин приходил ночью. Потом я думал… Обо всём… И заснул, как видишь. (потянулся.) Спина теперь болит. И шея. (делает вращения шеей, чтобы размять её.) Ты дома сегодня?
Романько. Нет, сейчас ухожу. Твои друзья ещё не проснулись. (собирается уходить, на пороге разворачивается.) Серёжа, пожалуйста, не пугай меня так больше, не засиживайся.
Коган (зевнул). Хорошо, впредь не буду.
Романько уходит.
Коган встаёт, задвигает стул, неспешно одевается, причёсывается, проходит мимо портрета отца.
(бросив на него взгляд.) Вот такая, папа, ерунда! И чем кончится-никто не знает…
Уходит, затворив за собой дверь.
Явление VII
Коган, Любимов, Ардашев
Столовая. Ардашев сидит за столом, Любимов в углу, чистит пряжку ремня, Коган суетно ходит по комнате. Такое ощущение, будто он что-то потерял и пытается найти.
Ардашев. Ночью шумно было.
Коган. Здесь окна на Большой Сампсониевский выходят, Вражин сказал, что там целое шествие трёх полков было.
Любимов. Слы-ы-шали. Серко, ты ночью выходил?
Коган. Я.
Любимов. Холодом повеяло. Спал плохо.
Ардашев. Из-за шума?
Любимов. Из-за него тоже. Меня беспокоит Лита.
Ардашев вздыхает и отводит глаза, Коган никак не реагирует.
Ардашев. Надо что-то поесть.
Коган. Омлет будете?
Любимов. Будем. А где ваша служанка?
Коган. Домой уехала.
Начинает готовить омлет: достаёт яйца, моет их, разбивает в миску и т.д.
Ардашев. И нужно что-то придумывать: я в казармы не вернусь.
Любимов. Я тоже.
Коган (поворачивается к ним, растерянно оглядывается). Вы нож нигде не видели?
Ардашев подходит к нему, показывает нож, лежащий у Когана под носом.
А-а… Спасибо.
Любимов. Какой-то ты, Серко, сегодня никакой. Голова?
Коган. Немного. Ещё шея и спина.
Ардашев. Позже нас лёг?
Коган (остановился, подумал). Не знаю. Дед разбудил меня на стуле. (ищет что-то из кухонной утвари, не может найти, взбесившись.) Да что же за день сегодня такой?! Где этот чёртов венчик?!
Ардашев мягко берёт его за плечи, сажает на своё место. Коган непонимающе смотрит на него.
Ардашев. Я сам всё сделаю. (жестом фокусника извлекает откуда-то искомый предмет.) А вот и венчик!
Явление VIII