Время заняться садом

Анна кивнула и пересела в кресло, укутавшись в плед. Из-за разбитого окна холод распространялся по всему первому этажу.

– Ах ты ж, черт, – крикнул Владимир с кухни.

– Что случилось? – спросила она.

– Да выкипело твое какао немного из турки, отвлекся чуть-чуть.

– Ничего, я завтра отмою, – сказала Анна, зевнув.

– Да я сам отмою, – ответил он и через пару минут принес ей чашку горячего какао.

– Спасибо, – улыбнулась она и взяла чашку из его рук.

Он еще взял с дивана еще один плед и накинул на нее.

– Тебе не будет холодно спать в комнате на первом этаже? – спросила она.

– Да нет, я просто дверь закрою и укроюсь посильнее, я закалённый. А вот ты оденься тепло и обогреватель включи.

– Так я на втором этаже, до туда не дойдет холод, – сказала она, сделав глоток какао.

– Все равно, – строго ответил Владимир, – не хватало тебе заболеть. И вообще, закройся там на ключ. А то окно выбито, мало ли, кто забраться к нам захочет.

Анна послушно кивнула.

– Пойду спать, завтра трудный день, – он потер руки и направился к двери в свою комнату, – ты тоже тут сильно не засиживайся.

– Да я щас допью и пойду, – ответила Анна, смотря на разбитое окно.

Она просидела так около десяти минут, смотря на осколки, стараясь ни о чем не думать.

Допив какао, она встала, положила кружку в раковину и пошла к себе ложиться спать.

Она уснула практически в ту же секунду, как ее голова коснулась подушки.

Все-таки все эти разговоры с подозреваемыми и сидения в подвалах, хоть и, слава Богу, собственных, очень выматывают.

С утра снова приехал следователь, кажется, больше уставший от Анны, чем от расследования. Он выслушал ее рассказ под пристальным наблюдением Владимира, забрал улику, снова пригрозил Анне кодексом, который рассматривает сокрытие улик, как преступление. Еще он сказал, что и сам давно уже думает на Инну и ее мужа, а еще принес новости про еще двух не менее важных участников событий. А именно, на работу Александра действительно ночью вызывали, приехали они действительно вместе с супругой, а Илья действительно все наврал и действительно оставлял машину на ремонт недалеко от поселка, забрал он ее действительно той ночью, но доказать, что он поехал именно в поселок – почти невозможно. Только, разве что, если доверять словам Александра и Инны, которые сами вызывают подозрения.

– И что теперь будет? – спросила Анна.

– Вам? – строго спросил Климов.

– Инне и Александру, – почти шепотом ответила она.

– Будем допрашивать. Вот бы найти орудие убийства – другой был бы разговор, – сказал Климов, – вы же орудие убийства не скрываете? – устало заглянул он ей в глаза.

– Нет, – моментально ответила Анна.

Повисло молчание. И Владимир, и Климов смотрели на нее, не отрываясь.

– Да я вам честно говорю, что нет! – почти вскрикнула Анна, положив руку на грудь.

– Смотрите у меня, – ответил Климов, – я уже устал каждое утро от вас новые скрытые улики забирать. Давайте договоримся, что это был последний раз. И еще, подозрения с вас никто не снимал.

На этом следователь уехал, а Анна вытащила не успевшего даже позавтракать Владимира из дома проверять забор.

Забор у нее был деревянный, так что доску или две в определенном месте можно было легко отодрать и отодвинуть, чтобы пронести тело.

– Господи, и чем я занимаюсь? – спросил сам себя Владимир, обходя по периметру участок Анны вместе с ней и трогая каждую доску забора, проверяя, крепко ли она стоит.

– Полезным для следствия делом, – ответила Анна, идущая вслед за ним и проверяя по второму разу доски, которые он уже проверил.

В какой-то момент она почувствовала, что у нее уже зарябило в глазах от эти досок, и отвернулась от них в сторону своего сада.

«Газон, конечно, подстричь не мешает. Так и не успела с этим убийством», – подумала она, осматривая свой участок. В этот момент она обратила внимание на довольно странную деталь. Лариса в тот вечер действительно выдернула крапиву практически везде. Когда Анна только приехала, ее было какое-то несметное количество, а сейчас все было чистенько, но только не в месте, где тем утром появился труп. В этом месте (на клумбе с фиалками) и везде вокруг него, крапива осталась.

– Странно, – сказала Анна, смотря на оставшуюся крапиву.

– Что странно? – поинтересовался Владимир, обследуя доски забора.

– Лариса в тот день не сразу пошла домой после того, как мы у меня посидели, я заметила, что у нее свет был выключен, спросила, а она сказала, что вырывала крапиву у меня на участке.

– Соврала?

– Да нет, крапива действительно везде выдернута, кроме этого места, где с утра оказался труп.

– До сих пор думаешь, что подружка ни при чем?

– Не знаю, – честно ответила Анна, продолжая смотреть на участок и несчастную клумбу с фиалками.

– Есть, – крикнул Владимир, который уже успел отойти от отлынивающей от проверки досок Анны на несколько метров.

– Где? – Анна быстрым шагом подошла к месту, где стоял Владимир.

– Вот, – указал он на две крайние доски, – кто-то гвозди выдернул, доски можно отодвинуть и все. Странно только, что он их не прибил обратно.

– Да не успел просто, – сказала Анна, рассматривая место, через которое, вполне возможно, к ней на участок попал труп, – ай! – воскликнула она.

– Что такое? – испугался Владимир.

– Тут гвоздь торчит прямо из доски, пальцем задела, теперь кровь идет, – пожаловалась Анна.

Владимир осмотрел сначала палец Анны, затем торчащий из одной из дощечек гвоздь, и повел пострадавшую в дом промывать ранение.

– Ну и что думаешь? – спросил он ее, когда на палец уже был наклеен пластырь.

– Думаю, что Лариса не может быть участницей какого-то злого умысла. Ну просто не может. Надо с ней поговорить. Наверняка все расскажет.