По собственному желанию

– Так зачем воровать отчет, если он есть у Ильи на почте? – спросил Александр.

– Причем такой текст длинный, это значит, что ее, как минимум, ничего не беспокоило, она спокойно закончила свою работу, отправила письмо об этом, и ее тут же убили, – рассуждала Анна.

– Так, а если это Илья? Он же не сказал, что у него есть электронная версия этого отчета, – предположил Владимир.

– А зачем? Мы же уже обсуждали… Но, конечно, спросить про письмо все-таки надо. В этой всей ситуации он мог просто не заметить письмо, а когда увидел – не обратил внимания на время. Надо спросить, – заключила Анна.

– И лучше, если это сделает следователь, – сказал Владимир.

– Как ни странно, но соглашусь, – кивнула Анна и открыла предпоследнее письмо, которое отправила Нина в тот вечер, – смотрите, время отправления 18:05: «Доставка завтра с 9 до 13, получит Алла Ильина». Это она про сумку, которую нам привезли тогда… Погодите, – сказала Анна и перешла в папку «входящие».

– Мы же тут все уже посмотрели, – сказал Владимир.

– Смотри, в 17:59 ей пришло письмо о том, что доставка с 15 невозможна, и доставить могут только в промежуток с 9 до 13. И в 18:05 она подтвердила, что посылку заберет Алла. А Алла была в курсе ее заказа, когда курьер привез сумку. Значит, Нина рассказала Алле, что ей придется забрать сумку у курьера, потому что ее не будет. Это она могла сделать либо по телефону, либо лично, но только в промежуток с 17:59 до 18:05, потому что раньше она думала, что сама ее получит после 15, понимаете?

Мужчины смотрели на нее во все глаза.

– Да как вы не понимаете, – продолжала Анна, – Алла сказала, что последний раз она говорила с Ниной до своего ухода из офиса, до 17:15, но это невозможно, потому что тогда она бы не была в курсе того, что ей нужно будет встретить курьера и забрать посылку Нины. Алла врала! Она либо говорила с Ниной по телефону, но умолчала, либо возвращалась в офис, а это… – Анна помолчала, – это уже может значит многое.

– Ну, ты… Вы даете, Анна Павловна, – искренне восхитился Владимир.

– Значит, это Алла? – воскликнул Александр.

– Погодите, выводы пока делать рано, – ответила Анна, – но с ней явно нужно поговорить.

– Давайте я с ней поговорю, – предложил Александр.

– Нет, – ответила Анна, – вам нельзя, вы заинтересованная сторона, она испугается и ничего не расскажет. Надо ее расположить к себе, сказать, что ей хотят помочь, что ей верят… Это сделаю я.

– Господи, ну хватит уже лезть к потенциальным убийцам! – повысил голос Владимир.

– Ну, – тихо ответила Анна, – мы как-то сделаем так, чтобы Вы, Владимир, были в этот момент рядом, но она вас не видела.

– Можно же просто предъявить это следователю? – предложил Александр.

– Нет, – категорически запротестовала Анна, – он же просто ее спугнет. Я считаю, что я имею право на это, потому что я все делаю в интересах следствия и пока что помогла следствию больше, чем даже вы, Владимир, – грубо ответила она.

Владимир тяжело вздохнул и развел руками от отсутствия аргументов.

– Что-то еще нужно показать или рассказать? – спросил Александр Владимира.

– Да нет, спасибо, вы очень помогли, мы поедем, – Александр проводил Владимира и Анну до двери и пожал руку Владимиру. В коридоре он снова бросил болезненный взгляд на коробки и спросил, – Вы думаете, это может быть Алла?

– Я пока ничего не могу сказать, Александр,– ответил Владимир.

– Пожалуйста, найдите того, кто ее… Помогите мне, – серьезно посмотрел на него Александр, – я просто не знаю, как дальше жить, не зная, кто ее…

– Я сделаю все, что в моих силах, – ответил Владимир, и они с Анной вышли из квартиры.

Весь путь до дома оба молчали, состояние Александра, и эти коробки с детской мебелью для ребенка, которому не дали шанс родиться, ввели их в какое-то очень тяжелое состояние.

Подъехав к подъезду Анны и разблокировав двери, Владимир все-таки спросил:

– Думаешь, Алла действительно может быть причастна?

– Я не могу объяснить, но мне кажется, что она не убивала. Я прямо чувствую, что тут что-то другое. И как бы она перетащила Нину к Большакову в кабинет, скажи мне? За такое короткое время и не оставив следов. Она же такая маленькая и худенькая.

– И когда ты планируешь с ней говорить? – спросил Владимир.

– Прямо завтра, думаю. Скажу ей, что знаю, и предложу встретиться в кафе все обговорить. Кстати, – Анна достала из сумки накладную, которую взяла с коробки Александра.

– Это что еще?

– Взяла с тех коробок, что привезли Александру. Надо же проверить, что это не подстроенный спектакль для нас, – ответила Анна.

– Если бы это был спектакль, то мы бы на него опоздали на час, Аня. Мы же приехали на час позже договоренности, и он даже не звонил, не спрашивал, где мы.

– Мало ли, – сказала Анна, – проверить все-таки надо.

– И что там? – поинтересовался Владимир.

– Заказ номер 189869, магазин «Детская Мечты». Кроватка для младенца и пеленальный столик, цвет бежевый, – прочитала Анна и сразу же добавила, – слушай, а ты не сможешь со своим удостоверением съездить в эту «Детскую Мечты» и спросить, когда именно был оформлен этот заказ? Нужны точные дата и время.

– Могу, – кивнул Владимир, – если он вдруг оформил его после смерти Нины, то это, и правда, был спектакль для нас.

– Вот и я о том же. Ладно, до завтра, – попрощалась Анна и вышла из машины.

– Я позвоню, – ответил Владимир и уехал.

Вернувшись домой, она приготовила ужин и позвала дочь к столу.

– Как твой день? – спросила она Катю, накладывая еду.

– Да хорошо, мам, представляешь, Марина на физре переодевалась, и я увидела, что у нее тату вот здесь, – Катя показала на переднюю сторону бедра, – Говорит, мама пока не заметила.

– Она втайне от мамы сделала? – спросила Анна.

– Ну да, мама бы не разрешила в 15-то лет, – пожала плечами Катя.

– Надеюсь, у тебя никаких тату нет, – ответила Анна.

– Мам, мы с тобой два месяца назад, в августе, были на море. Ты бы явно заметила, – закатила глаза Катя, – и вообще мне не нравятся тату, они как-то…

Дочь продолжала высказывать свое мнение по поводу татуировок, но Анна ее уже не слушала, она вспомнила татуировку Нины и думала теперь о ней.

– Ведь у нее была татуировка… – вырвалось у Анны.

– Что? – спросила Катя, – у кого была татуировка? Мам, ты меня слушаешь вообще?