Приключения желтого чемоданчика (сборник)

Нетерпеливо притопывая пяткой, вбивая башмак в непослушную калошу, Слыш бросился к путешественнику:

– Наручники! Кандалы! Цепи! В тюрьму его!..

Но знатный путешественник взглянул на него даже с каким-то сожалением.

– Я знал, что все кончится именно так, – почему-то грустно сказал он. После этого он дернул себя за ухо, легко подскочил и, совершив невероятный прыжок через голову начальника королевской стражи, нырнул прямо в мраморную чашу.

Мелькнули страусовые перья на его шляпе, которые к тому времени стали красно-сине-зелеными, и знатный путешественник скрылся под водой.

– Поймать его! Выловить голубчика! – прошипел Слыш.

Стражники бросились к мраморной чаше, расплескивая воду, принялись шарить руками по дну.

– Поймал! – закричал один из стражников, но на самом деле он схватил под водой руку Слыша.

Поднялся невообразимый шум. Вода расплескалась из вазы. Возмущенные рыбы высоко подпрыгивали. Брызги летели в лицо и глаза стражникам. Те, ничего не видя, хватали под водой друг друга за руки, ловили за хвосты рыб и всякий раз думали, что поймали знатного путешественника.

Наконец в мраморной чаше воды почти не осталось. Все в недоумении уставились на десяток рыб. Знатного путешественника в мраморной чаше не оказалось. Он исчез. Исчез бесследно. Пропал неизвестно куда вместе со своими розовыми башмаками и золотым носом.

– Ничего не понимаю! – прошептал главный советник Слыш, проведя рукой по взмокшему лбу.

Он упал в кресло, неизвестно каким образом очутившееся позади него. С виду кресло было как кресло и ничем не отличалось от остальных кресел, стоявших в зале вдоль стен: такие же гнутые золоченые ножки, такая же спинка, такая же шелковая обивка.

Но почему-то главный советник Слыш пролетел сквозь сиденье и грузно грохнулся об пол. При этом звук был такой, как будто все кости в нем стукнулись друг об друга.

В полной растерянности, со скрипом разогнув спину, он поднялся с пола.

И тут случилось самое невероятное.

Кресло не спеша взлетело в воздух. Сделав небольшой круг над главным советником, оно помахало на прощание гнутыми ножками и вылетело в открытое окно.

Глава 12

Черный голубь

– Эй, лентяйка, не видишь, что ли, голуби из дворца прилетели! Накорми их да голубятню почисти. А я отправляюсь варить манную кашу! – крикнула Лоскутику со двора Барбацуца.

У крыльца черные лошади гнули шеи, отливающие лиловым серебром, копытами рыли ямки в сухой пыли.

Кучер, сидя на козлах, опасливо поглядывал на Барбацуцу. Он держал за щекой орех и боялся его разгрызть. Барбацуца, ворча, залезла в карету. С такой злобой захлопнула дверцу, что кучер подскочил на козлах. Крак! – орех раскололся. Карета укатила.

Лоскутик полезла на голубятню. Среди белых голубей Барбацуцы она вдруг увидела одного голубя, совсем черного. Такого черного, как если в безлунную ночь заглянуть себе в кулак. Она поймала голубя, провела рукой по его спинке, по крыльям. Ладонь стала черной.

– Это не твой голубь! Отдай! – услышала она.

Внизу во дворе стоял черный мальчик. Весь черный, только кончик носа белый.

– Он сам прилетел, – обиделась Лоскутик. – На, очень он мне нужен. Забирай его, пожалуйста.

Мальчишка удивительно ловко вскарабкался на голубятню. Никогда Лоскутик не видела таких худых мальчишек. Можно было подумать, что он весь под своей черной изношенной одеждой сплетен из тонких гибких прутьев.

Голубь тотчас перепорхнул к мальчишке. Уселся у него на голове. Но мальчишка стоял и смотрел на девочку.

– Как тебя зовут? – спросила наконец Лоскутик, решив, что дальше молчать невежливо.

– Меня зовут Сажа, – охотно ответил мальчишка. – Я трубочист. Я чищу дымоходы во всем городе. Каждый день семьдесят труб. Там в трубах так темно и дымно. Иногда мне кажется, что на всей земле навсегда наступила черная ночь. Тогда я начинаю разговаривать с моим голубем. Он всегда сидит на крыше, когда я чищу дымоход. И мне становится немного веселей сидеть в длинной черной трубе и скрести сажу и копоть.

– Я тебя видела, – сказала Лоскутик.

– И я тебя. Это когда с неба текла вода. Что это было?

– А вот что! Смотри!

Лоскутик указала пальцем на выглянувшее из-за угла Облако. Облако было круглое, рот растянут до ушей. Короткие, кривые лапы прижаты к животу.

– Кто это? – тихо спросил Сажа и чуть не свалился с голубятни.

– Только не спрашивай его об этом. Он не любит! – поспешно прошептала Лоскутик. – Облако это. Ну просто Облако. Я тебе потом объясню.

– Облако!.. – Сажа в восторге заулыбался, отчего со щек у него отвалились и посыпались кусочки копоти, а с ресниц полетела черная пыль.

Облако огляделось по сторонам и взлетело на голубятню.

– Познакомьтесь. Это Облако, а это – Сажа, – весело сказала Лоскутик.

Но Облако только что-то невероятно квакнуло. Его жабьи глаза разъехались в разные стороны. Оно потемнело. В животе у него сердито повернулся гром. Ни на кого не глядя, оно уселось на крышу и с угрюмым видом стало щекотать молнией голубей.

В этот вечер Лоскутик, как всегда, устраивала Облаку постель у себя под кроватью. Она взбивала подушки, а Облако, мрачно насупившись, сидело на шкафу и рисовало мокрым пальцем узоры на пыльных обоях.

– Не хочу, чтобы ты с ним дружила, и все, – вдруг сказало Облако, не глядя на девочку.

– Вот те раз! – огорчилась Лоскутик. – Это почему? Я совсем одна. Ты целые дни пропадаешь у жабы Розитты. Тебе и не до меня вовсе.

– Не забывай, у меня с жабой Розиттой важные дела, – строго сказало Облако.

– Ну да. Вон какое ты стало худое, темное. Пьешь, наверное, не вовремя, кое-как. Совсем одичало. Прилетишь – и сразу спать. Со мной даже не поговоришь ни о чем.

– А о чем ты будешь говорить с этим грязнулей?

– Он не грязнуля вовсе. Где он, по-твоему, возьмет воду, чтобы помыться?

– Небось говорил тебе, что ты красивая? – ревниво спросило Облако, продолжая водить пальцем по стене.

– Ничего он не говорил.

– А ты и не верь. Ты некрасивая, – сказало Облако и добавило подозрительно: – А не говорил он: «Вот вырасту и женюсь на тебе»?

– Ну что ты! Мы же только познакомились.