Лоскутик и Облако

Слуга поднял блюдо над головой и вышел торжественным шагом.

– Дорогая Барбацуца! – растроганно сказал главный повар. – Вы знаете, манная каша – самое любимое блюдо нашего короля. А манная каша, которую варите вы, божественна, бесподобна. Вероятно, вы знаете секрет, как её варить.

– Надоело… – мрачно проворчала Барбацуца, глядя вниз и шевеля пальцами, вылезшими из драной туфли.

– Как – надоело? – изумился и испугался главный повар.

– Я тоже человек… Всю жизнь – манная каша. Без выходных. Надоело.

– Дорогая Барбацуца, я начинаю волноваться… – с дрожью в голосе сказал главный повар.

– А кто обещал мне помощниц?

– Но… – Главный повар беспомощно указал на придворных дам, уткнувшихся в носовые платки. Можно было подумать, что носовые платки просто приросли к их носам.

– Эти?! – взвизгнула Барбацуца. – Манную кашу надо хорошенько мешать, размешивать, перемешивать. Вот и весь секрет. А моя поварёшка, видите ли, слишком тяжела для их нежных ручек. Нет, клянусь последней коровой на этом свете, последней каплей молока, я возьму себе в помощницы первую попавшуюся нищенку, побирушку, оборвашку! Только не этих лентяек! Уф! Да тут задохнуться можно!..

Барбацуца по пояс высунулась из окна. Над королевским садом в пустом небе висел месяц, острый и жёлтый.

Прямо под окном на дорожке, посыпанной мелким песком, сидела большущая жаба. Она была похожа на старый потёртый кожаный кошель. Кожа складками сползала на короткие лапы. В лунном свете, как изумруды, сверкали её бородавки. Вокруг неё чинно сидели шесть лягушат. Их молодые, туго натянутые шкурки блестели.

Старая жаба строго и задумчиво посмотрела на Барбацуцу глазом, выпуклым, как стекло фонаря. В горле у неё забулькало.

«Или я выжила из ума и из меня пора насушить сухарей, – подумала Барбацуца, – или эта жаба всё понимает. Давно не видела такой умной физиономии…»

Жаба что-то скрипнула и уползла в шёлковую от росы траву. Лягушата за ней.

Когда золочёная карета довезла Барбацуцу до её крепкого деревянного дома с голубятней на крыше, городские часы отбили полночь.

Барбацуца увидела около крыльца какую-то скорчившуюся фигурку.

Она разглядела тощую девчонку в тряпье. В широко открытых глазах девчонки повис месяц.

А Лоскутик, потому что это была именно она, увидела страшную одноглазую старуху. На голове у старухи дыбом торчал чепец, твёрдый, как коробка из-под торта. Впрочем, для нас в этом нет ничего удивительного, если мы вспомним, что чепец Барбацуцы побывал в котле с манной кашей.

– Вам не нужна служанка? – чуть слышно прошептала Лоскутик.

– Ты бы лучше спросила, не нужна ли мне воровка? – закричала Барбацуца таким страшным голосом, что в окнах соседних домов зашатались огоньки свечей. Барбацуца вытащила Лоскутика из-под крыльца.

– Я не воровка! – вскрикнула Лоскутик, стараясь вырваться из цепких рук Барбацуцы.

– Ах, не воровка! – захохотала Барбацуца. – Шатаешься по ночам около чужого дома – раз! – Барбацуца загнула кривой тощий палец. – Глаза горят – два! – Барбацуца загнула второй палец. – Живот так и распевает песни от голода – три! Хочешь удрать – четыре! Чего же ещё? Ясно, воровка!

Барбацуца, держа Лоскутика за руку, втащила в дом. Швырнула её на лавку. С грохотом придвинула тяжёлый стол, так что он врезался Лоскутику в живот и припёр к стене.

Затем Барбацуца выхватила из печки целиком зажаренного гуся и шлёпнула его на блюдо, стоящее перед Лоскутиком:

– Ешь!

Налила кружку воды, с маху поставила на стол, расплескав половину:

– Пей!

За окном раздался еле слышный вздох облегчения.

Барбацуца подскочила к окну.

Она увидела что-то белое и туманное, прилипшее к стеклу.

– Это ещё кто тут? – рявкнула Барбацуца. – А палки не хочешь?

Но белое и туманное поморгало выпуклыми глазищами, тихо отлетело от окна и исчезло в темноте.

Глава 5

Жаба Розитта

Тебе, мой дорогой читатель, наверно, совершенно непонятно, как это Лоскутик в такой поздний час очутилась под крыльцом Барбацуцы? И откуда она могла узнать, что Барбацуце нужна служанка?

Но наберись терпения, мой читатель! Мы с тобой немного забежали вперёд, и поэтому теперь нам надо вернуться немного назад.

Если ты помнишь, насмерть перепуганные лавочник и лавочница убежали с чердака. После этого Облако спросило Лоскутика, может ли она тихонько спуститься по лестнице. А само вылетело в окно.

Так вот что было дальше.

Лоскутик на цыпочках неслышно спустилась вниз. Впрочем, она могла бы топать, как слон, и танцевать дикий танец на каждой ступеньке. Лавочник и лавочница, заперев дверь на все замки и засовы, залезли под кровать и так тряслись от страха, что подушки и одеяла решили, что началось землетрясение.

Итак, Лоскутик благополучно вышла из дома. За углом она увидела белого льва. Лунный луч проходил через Облако, и в животе у него плясали мелкие капли воды.

– А вещи, пожитки? – спросило Облако.

– Нету. – Лоскутик с виноватым видом развела руками.

– Хорошо, – одобрительно сказало Облако. – И у меня никаких вещей. Не понимаю я людей! Отправляются в путь – тащат на себе какие-то узлы, сундуки. Плетутся, уткнувшись носом в землю, ничего не видят кругом… Путешествовать надо налегке. – Облако мягко подпрыгнуло. Ты знаешь, как пройти к королевским садам?

– Кто же этого не знает?

Они пошли по дороге. Белый лев шёл медленно. Пожалуй, четырёх лап для него было слишком много. Непослушные белые лапы то и дело обматывались одна вокруг другой, иногда даже завязывались узлом.

– Я, пожалуй, полечу. Ходок я не из лучших.

Облако упруго, как на пружинах, подпрыгнуло и поплыло рядом с Лоскутиком.

– Я бы сейчас выпило полфонтанчика, – мечтательно вздохнуло Облако. – А почему тебя зовут Лоскутик? Глупое имя.

– За моё платье, – тихо сказала Лоскутик, не глядя на Облако. – Я собираю лоскутья и подшиваю их к подолу и рукавам. Я же не виновата, что мои руки и ноги почему-то всё время растут.

– А о чём думают твои папа и мама, которых всегда полно у вас, у людей?