Embryos

– Я обманул тебя, друг мой! Скажи мне, что с тобой? Все ли хорошо? Под подушкой ли ружье? – А потом кашлянул в кулак и серьезно продолжил: – Тебе деньги нужны, парень? Деньги хорошие.

Герман машинально раздирал салфетку, молча осознавая свое ничтожество. Кажется, это осознавали и окружающие.

– Значит так, – продолжил человек в черном. – Обращаешься просто на «вы». Возьми мобильник. – Он протянул ему старый облупленный «Самсунг», по которому общались еще динозавры. – Звоню только я. За документы для приема в организацию не беспокойся, это не твоего ума дело. С понедельника выйдешь на работу…

Пока тот разъяснял всякие мелочи, парень не понимал, что происходит. И происходит ли вообще?..

«Может, я с голодухи уже сны наяву вижу?..»

– Я отказываюсь. Такое не по мне, – отрезал рыжий, скривившись, и приподнялся.

Но черный тип с силой наступил ему на ногу, вроде бы, стараясь показать напор и непоколебимость. Но в его бегающем взгляде прослеживались нотки начинающейся истерики, как будто бы…

– Залог. – Он протянул ему шуршащий помятый конверт.

Герман заглянул внутрь и мысленно завопил: «Сто тысяч! Прямо в моих руках!»

– Наблюдай и информируй о каждом телодвижении.

Юноша с минуту смотрел то на деньги, то на черную рожу. Деньги – рожа, деньги – рожа… Он сжал конверт и сдавленно спросил:

– Кто?

Незнакомец как бы облегченно выдохнул и вновь уверенно сказал:

– Софья Ярцева, репортер канала «МРАЗ ТВ».

«Почему я на это согласился? Кто этот человек? Я не хочу в тюрьму, мне туда не надо. Почему ты не отказался, идиот? – повторял и повторял парень, кусая ручку. – Это все неправильно. Это неправильно…»

Тут мимо лавочки прошла дама с собачкой. Эта псина (нет, не женщина) затявкала, как несмазанная пружина. Герман перевел взгляд на свою газету, в которую завернуты сто тысяч.

– Cobarde. Tienes que hacer algo.[1 - «Трус. Ты должен хоть что-то сделать», – исп.]

14:54. В кабинете психотерапевта

– Присаживайтесь.

Парень послушно сел, сомкнув ноги вместе.

– Итак, начнем, – сказала Анастасия, беря карандаш. – В чем проблема?

– Ну, понимаете, меня уволили уже с девятой работы за последние полгода.

Женщина записала в блокнот: «Проблемы с трудоустройством».

– Последняя фраза всегда одна: «Ты не умеешь работать с людьми. Ты слишком вспыльчив», – продолжил Герман.

Анастасия заинтересовалась.

– Что же вас выводит из себя?

– Да ничего меня из себя не выводит, – возмутился юноша. – Просто либо люди ведут себя странно, либо реагируют слишком остро.

– Получается, в том, что вас постоянно увольняют, виноваты люди?

– Во всем всегда виноваты люди.

– Это не экзамен по философии, а прием у врача. Герман, расслабьтесь. Я чувствую, что у вас много претензий и недосказанностей, – мягко пояснила она.

– Недосказанностей? – раздраженно усмехнулся парень, скрестив руки. – Каких таких недосказанностей? И по каким таким причинам я обязан всем все высказывать?

– Герман. – Психотерапевт отложила бумаги и серьезно посмотрела на клиента. – Расскажите про свое детство, родителей. Какие моменты больше всего запомнились?

– Слушайте, я пришел сюда решать проблемы в настоящем, а не копаться в прошлом. Просто посоветуйте мне, как найти работу, чтобы меня снова не уволили.

– За один сеанс проблему не решить. Мне нужна конкретика. Сейчас ищите любую работу, устраивайтесь и приходите ко мне для отчета. Будем по пунктам разбирать ваш рабочий день и ситуации, провоцирующие вас на гнев.

– Да я как раз только вчера получил предложение.

– Ну и зачем тогда вам помощь?

– Эта работа, она… не совсем правильная, понимаете?

Девушка напряглась.

– Хорошо, выходите сразу же, потом будем прорабатывать. Оплату можете принести с зарплаты, – учтиво заявила Анастасия, входя в положение клиента.

Договор устроил обе стороны.

18:49. Конец рабочего дня

Она устало спускалась вниз, волоча по ступенькам сумку. Взгляд, как у загнанной коровы… и, о…

«Это он?» – Анастасия по непонятной для себя причине поспешила на парковку.

– Владислав Юрьевич, простите, вы уже домой?

– О, Крапивина, ты? – незаинтересованно бросил главврач, натирая шлем до блеска. Весь байк блестел, его лицо блестело – все, что рядом с ним, сверкало. И, возможно, он поделится с ней этим…

– Э, подождите! – разгорячено вспыхнула девушка, хватая его за руки. Тот недовольно посмотрел на них, и Анастасия дернулась, будто обожглась. – Я… я…

Она тупо стояла и блымала взглядом, как умалишенная, и не говорила ничего внятного.

– У меня нет времени лечить твое заикание, Крапивина. – Он сел на байк, и вдруг сотрудница поцеловала его в губы, позволив себе дотронуться до черных волос.

– Простите, – отпрянула ненормальная, облизываясь на проститутский манер, но как-то завуалированно; тонко и незаметно.

«Что с тобой? Овуляция? Чего тебя так штырит?!» – И для самой себя объяснений нет, это чистое наваждение, помутнение.