Embryos

– Что ж, – начала журналистка, перелистывая бумаги. – Изначально же, подозреваемым был Владислав Куликов, верно?

Валерия кивнула, выпрямив спину.

– Как именно он был ко всему причастен и был ли на самом деле?

– Он поставлял вещества: аминазин, галоперидол и дроперидол, которые преступник вводил в кровь жертвам. Этот факт подтвержден.

– И какое действие они оказывали?

– В целом, – вспоминала женщина, смотря куда-то вверх и почесывая висок пальцами, – это же наркотические препараты. Тормозящий эффект и сонливость.

– Значит, таким образом он хотел их «обездвижить»?

– Выходит, так.

– Хорошо, но а что сам Куликов? Он знал заранее, кому продает средства?

– Скорее всего, нет. Он содействовал с убийцей, даже того не понимая.

Софья усмехнулась, но потом резко понизила голос:

– Но он же умер?

Ржевская смотрела на собеседницу, пока впереди мигала красная кнопка. Женщина всеми силами старалась выглядеть беззаботно, но челюсть неспокойно двинулась, будто она незаметно попыталась достать языком застрявший между зубов кусочек салата.

– Да, пытался сделать шоу, но не вышло, – наконец ответила она. – Думал, предупреждение от полиции – шутка, и продолжил заниматься незаконной торговлей. А когда мы его застали как раз в момент очередного заключения договора с поставщиком, он попытался бежать.

– Неужели он оказался в Выборге именно тогда, когда выполнялась операция? Не находите это слишком красивым подарком судьбы?

– Так или иначе, – Следователь пожала плечами, – это правда. Похожей удачей можно считать личность Германа Кавалли.

Софья кашлянула и с самым заинтересованным на свете видом принялась перебирать бумаги, ища непонятно что. Ржевская слегка улыбнулась и продолжила:

– В тот день мы допрашивали Германа. Он стал главным подозреваемым, потому что именно у него была найдена пуля того же калибра, какие использовались стрелком при том шумном событии на площади Восстания.

– А, это когда он прострелил рекламную афишу. Точно.

– Хм, да, – улыбнулась Валерия. – Не знала, что ты снимаешься в рекламе.

– Деньги всем нужны, да и у штурвала того салона сидел мой старый знакомый. Но я так и не поняла, зачем Г.А.Д угрожал мне? Я же, по сути, ничего ему не сделала.

– Он сказал: «Решил перестраховаться. Журналист как член семьи – и полезно и опасно одновременно».

– То есть, чисто предположил, что я влезу в это дело?

– Да.

– Хорошо, но те пули… Все равно, глупо как-то.

– Эти пули дешевые. Можно легко оттачивать свои навыки в том же тире, где, собственно, они и встретились.

– А зачем вообще убийца предложил сотрудничество Кавалли? – спросила Софья. – Тут совершенно нет логики: навыки стрелка так и не пригодились, так он еще и…

– Да-да, я уже об этом говорила.

– И какое объяснение вы этому нашли? Хотя, давайте оставим этот вопрос открытым и пока проясним другой момент. Скажите, как вообще осуществлялись все эти чересчур художественные манипуляции с пчелами?

– Об отчете патологоанатома я уже ранее говорила, вы имеете в виду, как мы обнаружили…

– Да, как сам преступник это осуществлял?

Валерия отпила воды из стакана и протерла уголки губ.

– После того, как мы обезвредили преступника, сразу направились в его гараж. Ну, знаете, по классике в гаражах свалены все отходы человека (как материальные, так и метафорические). Как выяснилось, правду говорят. Там были сооружения с пчелами. Не очень много, но достаточно для тех количеств, которые использовались при убийстве. Транспортировка…

– Стоп-стоп! – притормозила журналистка, выставив руки вперед. – Транспорт пчел? Первый раз слышу.

– Боюсь, такое возможно. Мы узнали, что некий Дмитрий Цветухин из Екатеринбурга пересылал Крапивину пчел в сетчатых ящиках, таких… – Она активно передавала форму жестами, – похожих на пакеты.

– М-да… Крайне оригинально, – заключила Софья с некой иронией. – Так, теперь давайте вернемся к мотивам самого Крапивина. Как вы объяснили нерациональность его поступков?

– Вообще, судебный психиатр пришел к выводу, что убийца достиг того лимита… М-м, нет, он как-то по-другому выразился… Простите, я не сильна в подобных вопросах… – оправдалась женщина, подбирая слова. – Основная цель Крапивина, как выразился специалист, привлечение внимания.

– Чьего именно?

– Неизвестно. Он постоянно говорил о какой-то женщине. Мы сразу подумали об Анастасии Крапивной, ну, мало ли, но та не очень подходила под описание. Вообще, вся речь преступника ограничилась парой предложений, когда вопросы касались его мотивов или личных данных.

– Но всякие технические вопросы он легко пояснял? – уточнила Софья.

– Именно, в том-то и проблема.

– В чем же конкретно заключалась алогичность указаний преступника?

– Ну, смотрите. – Ржевская села поудобнее, поправив пиджак. – «Официальная» функция Кавалли – наблюдение за Софьей Ярцевой и информирование о последних действиях канала, так? Но Крапивин сознался, что изначально продумал концепцию так, чтобы сделать парня козлом отпущения. Как? А вот тут бессмыслица: он действительно подкинул ему пулю в день обстрела. Тогда, как вы помните, был репортаж. О нем Герман заранее сообщил убийце.

– И… – терялась Софья. – В чем же иррациональность?

– А вот в чем: он рассчитывал, что подозрение упадет на Кавалли, но неужели преступник не знал, с кем имеет дело? Юноша сразу же сдал бы его номер и тот самый телефон, как он и поступил впоследствии. Значит?.. – Валерия ждала ответного продолжения от журналистки, но та непонимающе покачала головой.

– Он бессознательно шел к тому, чтобы раскрыли именно его самого. Иначе ради чего он вообще все это затеял? Тут мы возвращаемся к заключению психиатра: привлечение внимания одной особы.

– Он очень сильно любил свою жену, – вдруг сказала Софья, как самую очевидную вещь, и в горле противно загорчило.

Ржевская тоже почувствовала неприятное ощущение.

– Боюсь, мы можем только предполагать. То же самое с выбором жертв – Крапивин не дает ответа на эти вопросы.

Они помолчали несколько секунд, а затем Ярцева объявила: