#Однамояподружка

В каждой девочке – женщина, а в каждой женщине – все еще девочка?

То, что во мне живет женщина – я знала сразу. Не знаю откуда, но сколько я себя помню, точно ощущала себя женщиной. Хотела нравиться противоположному полу, без конца прихорашивалась, перенимая опыт привлекательности у старших подруг.

Я считала себя страшилкой! Маленькую меня принимали за мальчика. А в школе, самая низкая и плоская, я старалась привлекать к себе внимание обезьяньим поведением. И, как ни странно, получалось! Поклонники были. Потом и муж нарисовался. Но переходный период с этим не закончился.

Я продолжала всем что-то доказывать!

Сейчас даже обидно за ту мою версию. Так искренне огорчалась, что не все ее любят! Вот глупышка!

Из школьных лет помню, что массу времени уделяла своей внешности. Читала соответствующую взрослую публицистику, благо ее в девяностые была тьма. Смесь бабушкиной коллекции «Работницы», «Крестьянки» с маминой Burdой, приправленные перчиком Speed-инфо. Торчала часами перед зеркалом: подбирала наряды, крутила прически, даже сама себе челку стригла. Было у меня и пособие «Как стать женщиной». Как вспомню, так вздрогну! Это же даже не литература! Про предлагаемые там идеи, вообще, молчу.

Все это прорастало в детском возбужденном мозгу и представлялось необыкновенными яркими нарядами. Без которых, сами понимаете, приличная девочка не имеет права на существование.

«Элегантные женщины не похожи на рождественскую елку» – говорит Однамояподружка, разглядывая свободную, но сомнительную прессу девяностых.

«Ага, – говорю, – ты еще покритикуй наряды от кутюр на подиуме!»

Но в принципе, если брать меня-подростка, то она права.

Я не понимала, как же мне стать интересной. И та самая пресса, и телевидение 90- х внушили мне, что внешность – самый верный способ. И как бы мама не старалась меня обшивать и принаряживать, я всегда находила способ сделать свой look фееричным.

Зеленое пальто и красные шарф с перчатками; клетчатые брюки и кепи а-ля «Олег Попов»; рыжая объемная кофта, почти пальто, которая делала меня похожей на апельсин с ножками; форменная лётная папина рубашка, расшитая бусинами, цепочками и цветами; зеленый лак для ногтей и зеленая же помада. Да много там интересного было и оригинального!

Друзья у меня имелись в огромном количестве, и я с гордостью считала, что мои наряды привлекают людей. Я ж тогда не знала, что ко мне тянулись из-за моего любопытства и большого количества анекдотов в арсенале.

Вот такое сложилось ошибочное убеждение! Хотя сейчас я понимаю, что своим внешним видом я пыталась спрятать себя настоящую, закамуфлировать внутренний мир, которого очень стеснялась.

Весь этот костюмированный фарс с целью привлечения мужского внимания продолжался довольно долго. Даже на работе после института перед каким-то корпоративом Однамояподружка подтрунивала надо мной:

«Почему это вы, невзрачненькие девушки, тесанные топором, так ярко одеваетесь?»

Я оглядела себя в зеркало и обиделась. Какая же я невзрачная? Где же тесаная топором?

Но вдруг я поняла, что вся эта амуниция, драпировка и яркий макияж, ну, никак не подчеркивали мою «симпатишность»! Наоборот, я сделала максимум для того, чтобы люди могли нафантазировать обо мне все, что им вздумается. Вот и получила: «невзрачная и топоромтесанная», сверху-то макияж да мишура!

Да, переходный период от девочки к женщине затянулся для меня лет до двадцати пяти! Теперь я не скрываю от людей свой внутренний мир, свою женственность. И в одежде предпочитаю такие вещи, которые говорят о моем спокойном отношении к миру и уверенности, о принципах, об уважении к окружающим, и… хватит!

Уверена, что внешность сообщает все обо мне еще до того, как я открываю рот. Так зачем ей давать болтать лишнее? Лучше я сама про себя расскажу!

Быть взрослым или казаться себе взрослым?

После школы я казалась себе взрослой. Я решила, что хватит вот этих вот детских фантазий несбыточных, и пора выбрать взрослую профессию, где можно заработать денег на хлеб с маслом в этом нестабильном мире.

Я поджала губки и поступила в технический вуз. Немного зубрежки, ломания принципов через колено, и заветный диплом специалиста будет у меня в кармане!

Это было очень, очень взрослое решение.

Сейчас вспоминаю, что когда меня переводили из младшей детсадовской группы в старшую на втором этаже, я испытывала ровно те же эмоции. И вот это уже забавно!

Вернемся в универ, где считая, что взрослая, я начала искать… Нет, не работу, а спутника жизни. То, что мне попадалось было либо слишком бестолковое, либо слишком юное, либо слишком чужое и женатое. Очень скоро я разочаровалась в мужчинах.

«Значит они и не нужны вовсе! Мужчина – аксессуар дополнительный, обойдемся без него!» – вторила Однамояподружка.

И нашла мне работу. Я ж взрослая, чего у родителей на шее сидеть?

Когда образовался полный комплект взрослой жизни: работа c утра до вечера, ежедневные вечерние занятия в универе и ночные загулы с друзьями, я казалась себе очень зрелой тетенькой. Меня прям распирало от гордости, что я сама себе вот такую жизнь устроила. Только по-прежнему жила у родителей и трепала им нервы, по-прежнему делала, не то, что хотела, а то, о чем смотрела в фильмах, читала в дешевых газетенках.

Я всем своим поведением отвечала на деструктивный запрос студенческого сообщества. Как и многие эмоционально незрелые юноши и девушки, я стремилась к моральному самоуничтожению. Цели, ориентиры, ценности – все потеряло смысл.

Еще немного такой взрослости, и я бы таких дров наломала, что было бы уже не разгрести, но летом две тысячи второго произошла встреча, которая изменила мою жизнь. Нет, не правильно, она вернула мне мою жизнь!

Июль, долги в институте закрыты. Можно работать днем и гулять ночью. Тут случайно появился Он!

Я знала, что это Он, хотя и говорят, что в «таких» заведениях нельзя познакомиться с приличным человеком. Это же не библиотека! Да, это был ночной бар, коих в Петербурге в те годы было немерено. Я сразу поняла, что люблю, и любит он.

«Разве такое бывает? Разве можно так любить незнакомого человека?!» – удивлялась Однамояподружка.

На следующий день я уже была уверена, что жить без него не могу. Мы встречались, гуляли, общались и наслаждались друг другом. Он с легкостью познакомил меня со своими родителями, и так же влегкую я представила его своим. Тут все понятно, к чему дело идет, да?

Но я струхнула. Все было настолько серьезно, что я не знала, что делать. Мне было страшно продолжать эти отношения, страшно было даже подумать, как все поменялось.

Все перевернулось в моей «взрослой» жизни! Я осознала, наконец, что вела себя как сорвавшийся с поводка щенок. И ничего взрослого в этом не было. Это все миф, который я сама себе придумала. Я сама себе только казалась!

Власть любви все поставила на свои места.

Мы сошлись, расписались и, нет, мы не повзрослели… Мы стали взрослеть вместе! Мы учились принимать решения, брать на себя ответственность. Мы осознанно строили свою новую семью, разрешая себе быть друг с другом детьми.

И каждый день я вспоминаю слова Одноймоейподружки: «Разве такое бывает? Разве можно так любить человека, которого знаешь столько лет?»

Мы вместе почти двадцать лет, у нас два сына. И больше всего мы любим быть им ровесниками. Играть в одни игры, дурачится, шутить, гулять, смотреть фильмы и мультики…

Ну, нафиг эту взрослую жизнь! Ее на работе хватает!

Так какое же оно, чувство, которое так меняет людей?

Любить без плана

До двадцати лет я искала какой-то такой любви, я предвкушала ее. Думала, какая же она? Я смотрела на каждую очаровательную девочку, на каждого симпатичного мальчика и думала, а они знают, что такое любовь?

Я писала стихи и испытывала на прочность любые отношения, даже краткосрочные. Но все было так однобоко, невнятно… Да чего уж там! Все было так криво, что я решила: «Любви нет!» Только проникновенные песни Наутилуса продолжали рождать во мне какой-то трепет.

Позже я сидела на их концерте, точнее на концерте Ю-Питера, и слезы счастья обжигали мои щеки, когда Бутусов запел «На берегу безымянной реки». А за руку меня уже держал тот, кто отвечал моему трепетному сердцу.

Раз! И все встало на свои места.

Раз! Пролетели незаметно два десятка лет, и меня не тревожат вопросы о любви.

Раз! И хочется, чтобы любовь была у всех.