Сквозь объектив

– Кто там, у дома? – донеслось до меня.

Меня мгновенно втянули в узкий проулок, там мы и застыли. Я чувствовала, как гулко стучит сердце моего похитителя, а его ладонь по-прежнему крепко сжимала мой рот. Другая рука стиснула меня поперек до боли. Он был чертовски сильным, хотя запястья были худые, даже утонченные.

– Да никого там нет…

– Уверен? Я, кажется, видел там девчонку Макса…

– Глючный ты, Сашок…

Я отчаянно дернулась пару раз, пытаясь вырваться. И внезапно в мое ухо вкрадчиво влился напряженный голос:

– Не рыпайся.

Он говорил со мной по-английски.

– М-м-м!!! – отчаянно выдавила я и попыталась ударить похитителя свободной рукой.

Стакан с кофе наконец-то выпал, и я видела, как по тротуару разливается его содержимое. В следующие секунды моя рука была перехвачена и бесцеремонно вывернута.

Боль пронзила запястье и локоть.

Я никогда не чувствовала себя настолько беспомощной. Перед глазами застыло мое недавнее прошлое, и теперь с растущим ужасом я понимала, что все кончено. Овца нашла свой путь в волчью пасть.

Самое ужасное, билось у меня в голове, что никто, никто в этом доме не знает, что со мной сейчас происходит.

Мне казалось, что я во всем виновата. Ведь если бы не моя манера потакать собственным прихотям, я сейчас учила бы историю, а не шлялась по незнакомому городу.

Непроизвольно меня пробила дрожь.

– Боишься? – вдруг почти ласково шепнул голос незнакомца.

Я тряхнула головой, стараясь сбросить с себя его руку, но он прижал меня к себе еще крепче и раздраженно произнес:

– Тише. Ты слишком подвижная.

Что-то странное было в его манере держать и говорить… Он гипнотизировал и парализовал на каком-то инстинктивном уровне.

Я ничего не могу сделать.

От этой мысли во мне что-то перегорело, и я безвольно обмякла в его руках, чувствуя абсолютную слабость. Может, это даже был легкий обморок.

На крыльце отзвенели последние отголоски смеха, и Макс с друзьями скрылся в доме. Хлопнула дверь. И снова замерли все звуки.

Надежда, которая еще теплилась во мне, угасла, как фитиль свечи, сжатый пальцами.

В моих глазах застыли злые слезы. Не знаю, от чего я плакала. Наверное, от бессилия и страха… В этот миг я хотела видеть только Макса, единственного человека, который мог бы мне помочь. Он был близко, всего в четырех-пяти метрах, и нас разделяла тонкая кирпичная стена… Но вместо него был этот ублюдок, держащий меня в своих крепких руках. Его стальная хватка не давала возможности вырваться, и я могла только сучить ногами.

От мерзавца приятно пахло. Какой-то еле уловимый сладко-горький аромат. Дыхание касалось моей щеки и было очень частым.

Черт побери, да он сам волнуется не меньше моего…

Я понимала, что он выжидает для безопасности. Прошла бесконечная минута в этом грязном переулке, пока меня наконец-то не поволокли куда-то по темным проходам. Казалось, что за это время пробежали столетия и сменились поколения… Я слабо передвигала ногами, не имея ни малейшего представления о том, что ждет меня впереди.

Была лишь какая-то необъяснимая покорность.

Тебя вообще особо ломать не надо. Ты и так уже…

Мелькали бесконечные закоулки, повороты да тротуар, мощенный гладкими круглыми камешками. Все было как в компьютерной игре с угловатым поворотом камеры и дурацким управлением… А вокруг тихий спальный район, где, как назло, никого.

Амстердам, в котором никогда не стихает жизнь, вдруг предал меня, обернувшись необитаемым равнодушным лабиринтом.

«Ты исчезла с откатом прибоя…» – пели в голове Flunk.

Вот и сбылось пророчество первой случайной песни в этом городе.

Мерзавец шел ровным быстрым шагом. Иногда я почти висела на нем, потому что ноги не слушались. Наконец он довел (донес?..) меня до какой-то машины, бросил в багажник и закрыл крышку. Последнее, что я видела, – это мелькнувшую серебряную цепочку, свисающую с ремня.

Значит, это он. Значит, я была права.

Кай

Я билась в багажнике и кричала, молотя руками и ногами. Вокруг была темнота, а в спину впивалось что-то твердое. Мне казалось, что это дурной фильм ужасов и я стучусь в стенки собственного гроба. Осознание времени постепенно пропадало.

Машина ни разу не остановилась.

«Но ведь должна рано или поздно остановиться», – сказала я себе.

Когда-нибудь. Где-нибудь.

Угодить в психоделический кошмар оказалось слишком просто. Есть машины, которые никогда не останавливаются. Есть дороги, которые никогда не кончаются.

Я отсчитывала про себя выбоины, кочки, синяки – все то, что физически давало мне ощущение времени. В итоге я впала в легкий транс, и когда мотор наконец заглох, даже не обратила на это внимания, глубоко отрешившись от мира.

Тишина не сулила ничего хорошего. Значит, мы снова увидимся. А о том, что будет после, даже думать не хотелось.

Крышка откинулась, и он выволок меня наружу. Стоило мне опять почувствовать его хватку, как меня снова охватила паника, парадоксально сочетающаяся с параличом. Я не понимала, что со мной. Ведь я даже не пила! В черепной коробке словно бултыхались кристаллы льда.

Надо бежать!

Сейчас.

Кричать.

Но что-то во мне сгорело, и я уже не знала, стоит ли сопротивляться.

Земли под ногами будто не было, ноги подкашивались. Я безвольно упала перед ним, и тогда он взял меня на руки и принес в какую-то квартиру. Ни шагов, ни лестничных пролетов я не заметила. Психически я постаралась сдохнуть раньше, чем он меня прикончит.

Меня посадили на какой-то стул, завели руки за спину и крепко связали. Грубая веревка безжалостно врезалась в запястья. Все это происходило в абсолютной темноте в большой и просторной комнате. Голова безвольно опустилась на грудь. Я видела свои колени – и больше ничего. С нахлынувшим равнодушием я ждала самого ужасного и неотвратимого, что должно было последовать вскоре.