Измена. Попробуй верни

– Пожалуйста, посигнальте, пусть выйдет охранник и заплатит.

– Не вопрос, – водитель нажал на сигнал.

Почти сразу открылась высокая дверь у ворот, вышел Володя охранник. Он подошел, протянул водителю карету. Открыл мне дверь. Я вышла из машины.

Наверное, я не очень хорошо выгляжу. Владимир посмотрел на меня и когда такси отъехало, спросил:

– Что-то вы рано, что случилось?

– Я больше не хочу быть замужем, подаю на развод, – сказала я гордо и пошла к дому.

Вошла на крыльцо. Тихое утро и наш просторный двор, вселили в меня уверенности и спокойствия. Я потянула тяжелую входную дверь, вошла в холл. Сбоку, со стороны кухни, тут же показалась Люба, наша повариха.

– Девочка? А ты что тут и почему… что с твоими глазками, ты что плакала? – запричитала она.

Увидела её, и губы мои сильнее задрожали. Я вытянула руки, чтобы обнять.

Она быстро подошла, обняла меня. Её полная фигура такая успокаивающая, одежда пахнущая едой, словно оплот всего доброго и хорошего что есть. Она прижала меня.

– Ну что ты, испугалась да?

Я кивнула. Пусть думает, что я испугалась, как бы смешно это не выглядело, но мне всё равно.

– Ну, иди, я сейчас приготовлю тебе ванну. Ляжешь, полежишь, ничего страшного, в жизни и не такое бывает, – она потянула меня к лестнице наверх.

– А папа? – спрашиваю.

– Да он теперь до обеда будет спать, лёг почти в четыре. Так рад был, что, наконец, выдал тебя замуж. Ох, ох, не понравится ему, что ты вернусь так рано.

– Мне всё равно.

– Ладно, разберёмся.

Люба хорошая, добрая, в меру строгая. В общении со мной она практически выполняет ту функцию, которую должна выполнять мать. Она это знает и относится к этому очень ответственно. А я просто люблю её. Конечно, я не доверяю ей свои девичьи секреты, потому что она немного несовременна и всё воспринимает не так как хотелось бы мне. Но в заботе обо мне, о моём здоровье Люба как мама. Точно.

Свою маму я помню урывками. Помню, что она тоже была такая добрая, как Люба.

Мы поднялись на второй этаж, в мою комнату. Тут всё почти так же, как было, когда мне было пятнадцать, я не сильно что-то меняю. Всё те же, розовые с ангелами шторы, всё те же мягкие игрушки на кровати.

Сейчас, войдя сюда после такого странного вечера, я поняла какая наивная и неподготовленная оказалась для большой жизни. Почувствовала контраст между тем, откуда я вышла и куда пришла.

Но этот виртуальный скачок во времени, заставил меня стать взрослой почти мгновенно. Срочно догнать упущенное. Отныне моя жизнь не будет прежней. Это однозначно.

Я разделась, приняла ванну с ароматной пеной, завернулась в уютный махровый халат и завалилась на свою кровать. Натянула посильнее одеяло и закрыла глаза.

Спать. Только спать.

Пусть этот день поскорее закончится.

––

Хлопнула дверь, я вздрогнула и услышала голос отца:

– Какого чёрта ты тут делаешь, Малика?!

Одеяло взлетело, открывая меня, я только и успела поправить халат.

– Сейчас же вставай, одевайся, немедленно! Ты слышишь, хватит валяться! Ты сейчас же вернёшься к своему мужу!

– Он мне не муж, – говорю сонно, проводя ладною по глазам, – и никогда им не будет. Отстань, я хочу спать.

– А ну, вставай! – отец дернул меня за руку, пришлось резко сесть.

– Что ты делаешь, папа! – возмущённо закричала я, – Я не хочу к нему возвращаться. Тебе надо сам и иди, а меня не трогайте!

– Объясни, что произошло? – встал он, передо мной, уперев руки в свой толстый живот.

Фигура моего папы далека до совершенства, он невысокий, полный и не очень красивый.

– Ничего не произошло, просто я передумала выходить за Рустама и сегодня подаю на развод, – говорю спокойно.

– Почему? – выпучил глаза папа.

Я поняла нужно говорить как есть, иначе я не смогу ему объяснить, почему вдруг передумала. Вчера ведь была влюблённая дурочка, а сегодня уже не хочу. Нужно объяснять.

– Потому что, у него есть любовница! И это – моя лучшая подруга Сусанна! – выкрикнула в лицо отцу.

Несколько секунд он стоит, переваривает. Пытается состыковать в своей голове несостыкуемое.

– Доволен? – произнесла я и снова легла, натянула на себя одеяло, – Теперь ты тоже будешь требовать, чтобы я немедленно к нему вернулась? – сказала я, вспомнив слова Рустама.

Завернулась покрепче в одеяло.

Отец смотрит на меня, не могу понять, что у него в голове.

– Ты не можешь развестись с ним, – произносит медленно.

– Могу. Физически я не стала ему женой.

– Что? О Господи, – он вдруг схватился за голову и сел на моя кровать. – Боже, это конец. Что я наделал. Как же теперь быть?

– Папа, ты не виноват, – я села прижалась к нему, обхватила руками, – это Рустам, только он виноват.

– Нет, малыш, виноват именно я…

– Почему? Не ты же их познакомил, а я, значит, виновата я.

Папа вдруг повернулся ко мне, взял за руки.