Из того ли то из города из Мурома,Из того села да с КарачароваВыезжал удаленький дородный добрый мо́лодец.Он стоял заутреню во Муроме.А й к обеденке поспеть хотел он в стольный Киев-град.Да и подъехал он ко славному ко городу к Чернигову.У того ли города ЧерниговаНагнано́-то силушки черны́м-черно́,А и черным-черно, как черна во́рона.Так пехотою никто тут не прохаживат,На добро́м коне никто тут не проезживат,Птица черный ворон не пролетыват,Серый зверь да не прорыскиват.А подъехал как ко силушке великоей.Он как стал-то эту силу великую,Стал конем топтать да стал копьем колоть,А й побил он эту силу всю великую,Он подъехал-то под славный под Чернигов-град.Выходили мужички да тут черниговскиИ отворяли-то ворота во Чернигов-град,А й зовут его в Чернигов воеводою.Говорит-то им Илья да таковы слова:«Ай же мужички да вы черниговски!Я нейду к вам во Чернигов воеводою.Укажите мне дорожку прямоезжую,Прямоезжую да в стольный Киев-град».Говорили мужички ему черниговски:«Ты удаленький дородный добрый молодец,Ай ты славный бога́тырь да святорусский!Прямоезжая дорожка заколодела,Заколодела дорожка, замуравела,А й по той по дорожке прямоезжеюДа й пехотою никто да не прохаживал,На добром коне никто да не проезживал.Как у той ли-то у Грязи-то у Черноей,Да у той ли у березы у покляпыя,Да у той ли речки у Смородины,У того креста у ЛеванидоваСидит Соловей-разбойник во сыром дубу,Сидит Соловей-разбойник Одихмантьев сын.А то свищет Соловей да по-соло́вьему,Он кричит, злодей-разбойник, по-звериному.И от его ли-то от посвиста соловьего,И от его ли-то от покрика звериногоТо все травушки-муравы уплетаются,Все лазоревы цветочки осыпаются,Темны лесушки к земле все приклоняются,А что есть людей – то все мертвы лежат.Прямоезжею дороженькой – пятьсот есть верст,Ай окольноей дорожкой – цела тысяча».Он спустил добра коня да й богатырского,Он поехал-то дорожкой прямоезжею.Его добрый конь да богатырскийС горы на́ гору стал перескакивать,С холмы на́ холму стал перемахивать,Мелки реченьки, озерка промеж ног спущал.Подъезжает он ко речке ко Смородинке,Да ко тоей он ко Грязи он ко Черноей,Да ко той ли ко березе ко покляпыя,К тому славному кресту ко Леванидову.Засвистал-то Соловей да по-соловьему,Закричал злодей-разбойник по-звериному,Так все травушки-муравы уплеталися,Да лазоревы цветочки осыпалися,Темны лесушки к земле все приклонялися.Его добрый конь да богатырскийА он на корзни́ да спотыкается.А и как старый-то казак да Илья МуромецБерет плеточку шелковую в белу́ руку,А он бил коня да по крутым ребра́м,Говорил-то он, Илья, да таковы слова:«Ах ты, волчья сыть да травяной мешок!Али ты идти не хошь, али нести не можь?Что ты на корзни, собака, спотыкаешься?Не слыхал ли посвиста соловьего,Не слыхал ли покрика звериного,Не видал ли ты ударов богатырскиих?»А й тут старый казак да Илья Муромец,Да берет-то он свой тугой лук разрывчатый,Во свои берет во белы он во ручушки,Он тетивочку шелковую натягивал,А он стре́лочку каленую накладывал.Он стрелил в то́го-то Соловья-разбойника,Ему выбил право око со косицею,Он спустил-то Соловья да на сыру землю́,Пристегнул его ко правому ко стремечку булатному.Он повез его по славну по чисту́ полю́,Мимо гнездышка повез да соловьиного.Во том гнездышке да соловьиноемА случилось быть да и три дочери,А й три дочери его любимые.Бо́льша дочка – эта смотрит во окошечко косящато,Говорит она да таковы слова:«Едет-то наш батюшка чистым полем,А сидит-то на добро́м коне,И везет он мужичища-деревенщинуДа ко правому ко стремени прикована».Поглядела его дру́га дочь любимая,Говорила-то она да таковы слова:«Едет батюшка раздольицем чистым полем,Да й везет он мужичища-деревенщинуДа й ко правому ко стремени прикована».Поглядела его меньша дочь любимая,Говорила-то она да таковы слова:«Едет мужичище-деревенщина,Да й сидит мужик он на добром коне,Да й везет-то наша батюшка у стремени,У булатного у стремени прикована —Ему выбито-то право око со косицею».Говорила-то она да таковы слова:«Ай же мужевья наши любимые!Вы берите-ка рогатины звериныеДа бегите-ка в раздольице чисто поле,Да вы бейте мужичища-деревенщину!»Эти мужевья да их любимые,Зятевья-то есть да соловьиные,Похватали как рогатины звериные,Бежали-то они да во чисто полеКо тому ли к мужичищу-деревенщинеДа хотят убить-то мужичища-деревенщину.Говорит им Соловей-разбойник Одихмантьев сын:«Ай же зятевья мои любимые!Побросайте-ка рогатины звериные,Вы зовите мужика да деревенщину,В свое гнездышко зовите соловьиное,Да кормите его ествушкой саха́рною,Да вы пойте его питьицем медвяныим,Да й дарите ему да́ры драгоценные!»Эти зятевья да соловьиныеПобросали-то рогатины звериные,Ай зовут-то мужика да деревенщинуВо то гнездышко да соловьиное.Да мужик-то деревенщина не слушался,А он едет-то по славному чисту полюПрямоезжею дорожкой в стольный Киев-град.Он приехал-то во славный стольный Киев-градА ко славному ко князю на широкий двор.Ай Владимир-князь он вышел из Божьей церкви,Он пришел в палату белокаменну,Во столовую свою во горенку,Они сели есть да пить да хлеба кушати,Хлеба кушати да пообедати.А и тут старый казак да Илья МуромецСтановил коня да посередь двора,Сам идет он во палаты белокаменны.Приходил он во столовую во горенку,На́ пяту он дверь-то поразмахивал,Крест-то клал он по-писа́ному,Вел поклоны по-ученому,На все три, на четыре на сторонки низко кланялся,Самому князю Владимиру в особину,Еще всем его князьям он подколенныим.Тут Владимир-князь стал молодца выспрашивать:«Ты скажи-ко, ты откулешний, дородныйдобрый молодец,Тебя как-то, молодца, да имене́м зовут,Величают, удалого, по отечеству?»Говорил-то старый казак да Илья Муромец:«Есть я с славного из города из Мурома,Из того села да с Карачарова,Есть я старый казак да Илья Муромец,Илья Муромец да сын Иванович».Говорит ему Владимир таковы слова:«Ай же старый казак да Илья Муромец!Да й давно ли ты повыехал из МуромаИ которою дороженькой ты ехал в стольныйКиев-град?Говорил Илья да таковы слова:«Ай ты, славный Владимир стольнокиевский!Я стоял заутреню христовскую во Муроме,Ай к обеденке поспеть хотел я в стольный Киев-град,То моя дорожка призамешкалась.А я ехал-то дорожкой прямоезжею,Прямоезжею дороженькой я ехал мимо-тоЧернигов-град,Ехал мимо эту Грязь да мимо Черную.Мимо славну реченьку Смородину,Мимо славную березу ту покляпую,Мимо славный ехал Леванидов крест».Говорил ему Владимир таковы слова:«Ай же мужичище-деревенщина,Во глазах, мужик, да подлыга́ешься,Во глазах, мужик, да насмехаешься.Как у славного у города ЧерниговаНагнано тут силы много-множество —То пехотою никто да не прохаживалИ на добром коне никто да не проезживал,Туда серый зверь да не прорыскивал,Птица черный ворон не пролетывал.А у той ли-то у Грязи-то у Черноей,Да у славноей у речки у Смородины,А й у той ли у березы у покляпои,У того креста у ЛеванидоваСоловей сидит разбойник Одихмантьев сын.То как свищет Соловей да по-соловьему,Как кричит злодей-разбойник по-звериному.То все травушки-муравы уплетаются,А лазоревы цветки прочь осыпаются,Темны лесушки к земле все приклоняются,А что есть людей, то все мертвы лежат».Говорил ему Илья да таковы слова:«Ты Владимир-князь да стольнокиевский!Соловей-разбойник на твоем дворе.Ему выбито ведь право око со косицею,И он ко стремени булатному прикованный».Тут Владимир-князь да стольнокиевскийОн скорошенько вставал да на резвы́ ножки́,Кунью шубоньку накинул на одно плечко,Тут он шапочку соболью на одно ушко,Выходил-то он на свой широкий дворПосмотреть на Соловья-разбойника.Говорил Владимир-князь да таковы слова:«Засвищи-ко, Соловей, ты по-соловьему,Закричи-ко, собака, по-звериному!»Говорил Соловей-разбойник Одихмантьев сын:«Не у вас-то я сегодня, князь, обедаю,А не вас-то я хочу да и послушати.Я обедал-то у старого каза́ка Ильи Муромца,Да его хочу-то я послушати».Говорил Владимир-князь да стольнокиевский:«Ай же старый казак ты Илья Муромец!Прикажи-ко засвистать ты Соловью да по-соловьему,Прикажи-ко закричать да по-звериному».Говорил Илья да таковы слова:«Ай же Соловей-разбойник Одихмантьев сын!Засвищи-ко ты во полсвиста соловьего,Закричи-ко ты во полкрика звериного».Говорил-то ему Соловей-разбойникОдихмантьев сын:«Ай же старый казак ты, Илья Муромец!Мои раночки кровавы запечатались,Да не ходят-то мои уста саха́рные,Не могу я засвистать да по-соловьему,Закричать-то не могу я по-звериному.А й вели-ка князю ты ВладимируНалить чару мне да зелена́ вина.Я повыпью-то как чару зелена вина, —Мои раночки кровавы поразо́йдутся,Да й уста мои сахарны порасходятся,Да тогда я засвищу да по-соловьему,Да тогда я закричу да по-звериному».Говорил Илья-то князю он Владимиру:«Ты Владимир князь да стольнокиевский,Ты поди в свою столовую во горенку,Наливай-ка чару зелена вина.Ты не малую стопу – да полтора ведра,Поднеси-ка Соловью-разбойнику».Тут Владимир князь да стольнокиевскийОн скоре́нько шел в столову свою горенку,Наливал он чару зелена вина,Да не малу он стопу – да полтора ведра,Разводил медами он стоялыми,Приносил-то он ко Соловью-разбойнику.Соловей-разбойник Одихмантьев сынПринял чарочку от князя он одной ручко́й,Выпил чарочку ту Соловей одним духо́м.Засвистал как Соловей тут по-соловьему,Закричал разбойник по-звериному, —Маковки на теремах покри́вились,А око́ленки во теремах рассыпались.От него, от посвиста соловьего,Что есть лю́дюшек, так все мертвы лежат,А Владимир князь стольнокиевскийКуньей шубонькой он укрывается.А и тут старый казак да Илья МуромецОн скорешенько садился на добра коня,И он вез-то Соловья да во чисто поле,И он срубил ему да буйну голову.Говорил Илья да таковы слова:«Тебе полно-тко свистать да по-соловьему,Тебе полно-тко слезить да отцов-ма́терей,Тебе полно-тко вдовить да жен моло́дыих.Тебе полно-тко спущать сиротать малых детушек!»А тут Соловью ему и славу поют,А й славу поют ему век по веку!

Илья Муромец и голи кабацкие

Славныя Владымир стольнёкиевскойСобирал-то он славный почестей пирНа многих князей он и бояров,Славных сильных могучих богатырей;А на пир ли-то он не́ позвалСтарого казака Ильи Муромца.Старому казаку Илье МуромцуЗа досаду показалось-то великую,Й он не знает, что ведь сделатиСупротив тому князю Владымиру.И он берет-то как свой тугой лук розрывчатой,А он стрелочки берет каленыи,Выходил Илья он да на Киев-градИ по граду Киеву стал он похаживатьИ на матушки Божьи церквы погуливать.На церквах-то он кресты вси да повыломал,Маковки он залочены вси повыстрелял.Да кричал Илья он во всю голову,Во всю голову кричал он громким голосом:«Ай же, пьяници вы, голюшки кабацкий!Да и выходите с кабаков, домов питейныхИ обирайте-тко вы маковки да золоченый,То несите в кабаки, в домы питейные,Да вы пейте-тко да вина до́сыта».Там доносят-то ведь князю да Владымиру:«Ай Владымир князь да стольнёкиевской!А ты ешь да пьешь да на честном пиру,А как старой-от казак да Илья МуромецЁн по городу по Киеву похаживат,Ён на матушки Божьи церквы погуливат,На Божьих церквах кресты повыломил.А всё маковки он золоченый повыстрелял;А й кричит-то ведь Илья он во всю голову,Во всю голову кричит он громким голосом:«Ай же, пьяницы вы, голюшки кабацкий!И выходите с кабаков, домов питейныхИ обирайте-тко вы маковки да золоченый,Да и несите в кабаки, в домы питейные,Да вы пейте-тко да вина до́сыта».Тут Владымир-князь да стольнёкиевскойИ он стал, Владымир, дума думати,Ему как-то надобно с Ильей помиритися.И завел Владымир-князь да стольнёкиевской,Он завел почестей пир да и на дру́гой день.Тут Владымир-князь да стольнёкиевскойДа ‘ще стал да и дума думати:«Мне кого послать будет на пир позватьТого старого казака Илью Муромца?Самому пойти мне-то, Владымиру, не хочется,А Опраксию послать, то не к лицу идет».И он как шел-то по столовой своей горенке.Шел-то он о столики дубовый,Становился супротив моло́дого Добрынюшки,Говорил Добрыне таковы слова:«Ты молоденькой Добрынюшка, сходи-тко тыК старому казаку к Ильи Муромцу,Да зайди в палаты белокаменны,Да пройди-тко во столовую во горенку,На пяту-то дверь ты порозмахивай,Еще крест клади да й по-писаному,Да й поклон веди-тко по-ученому,А й ты бей челом да низко кланяйсяА й до тых полов и до кирпичныих,А й до самой матушки сырой землиСтарому казаку Ильи Муромцу,Говори-тко Ильи ты да таковы слова:«Ай ты старыя казак да Илья Муромец!Я пришел к тебе от князя от ВладымираИ от Опраксии от королевичной,Да пришел тобе позвать я на почестей пир».Молодой-то Добрынюшка МикитинецЁн скорешенько-то стал да на резвы ноги,Кунью шубоньку накинул на одно плечко,Да он шапочку соболью на одно ушко,Выходил он со столовый со горенки,Да й прошел палатой белокаменной,Выходил Добрыня он на Киев-град,Ён пошел-то как по городу по Киеву,Пришел к старому казаку к Илье МуромцуДа в его палаты белокаменны.Ён пришел как во столовую во горенку,На пяту́-то он дверь да порозмахивал,Да он крест-от клал да по-писаному,Да й поклоны вел да по-ученому,А ‘ще бил-то он челом да низко кланялсяА й до тых полов и до кирпичныих,Да й до самой матушки сырой земли.Говорил-то ён Илье да таковы слова:«Ай же, братец ты мой да крестовый,Старыя казак да Илья Муромец!Я к тоби послан от князя от Владымира,От Опраксы королевичной,А й позвать тебя да й на почестей пир».Еще старый-от казак да Илья МуромецСкорешенько ставал он на резвы ножки,Кунью шубоньку накинул на одно плечко,Да он шапоньку соболью на одно ушко,Выходили со столовый со горенки,Да прошли они палатой белокаменной,Выходили-то они на стольний Киев-град,Пошли оны ко князю к ВладимируДа й на славный-от почестей пир.Там Владымир-князь да стольнёкиевскойОн во горенки да ведь похаживал,Да в окошечко он, князь, посматривал,Говорил-то со Опраксой-королевичной:«Пойдут-ли ко мне как два русскиих бога́тыряДа на мой-от славный на почестей пир?»И прошли они в палату в белокаменну,И взошли они в столовую во горенку.Тут Владымир-князь да стольнёкиевскойСо Опраксией да королевичнойПодошли-то они к старому казаку к Илье Муромцу,Они брали-то за ручушки за белыи,Говорили-то они да таковы слова:«Ай же, старыя казак ты, Илья Муромец!Твое местечко было да ведь пониже всих,Топерь местечко за столиком повыше всих!Ты садись-ко да за столик за дубовый».Тут кормили его ествушкой сахарнею,А й поили питьицем медвяныим.Они тут с Ильей и помирилися.

Илья Муромец и Идолище в Киеве

Ай во славном было городе во КиевиАй у ласкового князя у ВладимираИшше были-жили тут бояры кособрюхие,Насказали на Илью-ту всё на Муромця, —Ай такима он словами похваляется:«Я ведь князя-та Владимира повыживу,Сам я сяду-ту во Киев на его место,Сам я буду у его да всё князём княжить».Ай об этом они с кня́зем приросспо́рили.Говорит-то князь Владимир таковы реци:«Прогоню тебя, Илья да Илья Муромець,Прогоню тебя из славного из города из Киёва,Не ходи ты, Илья Муромець, да в красен Киев-град».Говорил-то тут Илья всё таковы слова:«А ведь при́дет под тебя кака сила неверная,Хоть неверна-та сила бусурманьская, —Я тебя тогды хошь из неволюшки не выруцю».Ай поехал Илья Муромець в цисто поле,Из циста́ поля отправился во город-от во Муром-то,Ай во то ли во село, село Кача́ровоКак он жить-то ко своёму к отцю, матушки.Он ведь у отца живет, у матушки,Он немало и немного живет – три года.Тут заслышал ли Идолишшо проклятоё,Ище тот ли царишше всё неверное:Нету, нет Ильи-то Муромця жива три годицька.Ай как тут стал-то Идолишшо подумывать,Он подумывать стал да собираться тут.Насбирал-то он силы всё тотарьскою,Он тотарьскою силы, бусурманьскою,Насбирал-то он ведь силу, сам отправился.Подошла сила тотарьска-бусурманьская.Подошла же эта силушка близехонькоКо тому она ко городу ко Киеву.Тут выходит тотарин-от Идолишшо всё из бела шатра,Он писал-то ёрлычки́ всё скорописчаты,Посылает он тотарина поганого.Написал он в ёрлычках всё скорописчатых:«Я зайду, зайду Идолишшо, во Киев-град,Я ведь выжгу-то ведь Киев-град, Божьи церквы;Выбирался-то штобы князь из палатушек, —Я займу, займу палаты белокаменны.Тольки я пушшу в палаты белокаменны,Опраксеюшку возьму всё Королевисьню.Я Владимира-та князя я поставлю-ту на кухню-ту,Я на кухню-ту поставлю на меня варить».Он тут скоро тотарин-от приходит к им,Он приходит тут-то тотарин на широкий двор,С широка двора – в палаты княженецькия,Он ведь рубит, казнит у придверницьков всё буйныголовы;Отдаваёт ёрлычки-то скорописчаты.Прочитали ёрлыки скоро, заплакали,Говорят-то – в ёрлычках да всё описано:«Выбирайся, удаляйся, князь, ты из палатушек,Наряжайся ты на кухню варить поваром».Выбирался князь Владимир стольнекиевскойИз своих же из палатушек крутешенько;Ай скорешенько Владимир выбирается,Выбирается Владимир – сам слезами уливается.Занимает [Идолище] княженевськи все палатушки,Хочет взять он Опраксеюшку себе в палатушку.Говорит-то Опраксеюшка таки речи:«Уж ты гой еси, Идо́лищо, неверной царь!Ты поспеешь ты меня взять да во свои руки».Говорит-то ей ведь царь да таковы слова:«Я уважу, Опраксеюшка, ещё два деницька,Церез два-то церез дня как будешь не княгиной ты,Не княгиной будешь жить, да всё царицею».Рознемогся-то во ту пору казак да Илья Муромець.Он не мог-то за обедом пообедати,Розболелось у его всё ретиво́ сердце,Закипела у его всё кровь горячая.Говорит-то всё Илья сам таковы слова:«Я не знаю, отчего да незамог совсим,Не могу терпеть жить-то у себя в доми.Надо съездить попроведать во чисто́ полё,Надоть съездить попроведать в красен Киёв-град».Он седлал, сбирал своёго всё Беле́юшка,Нарядил скоро своего коня доброго,Сам садился-то он скоро на добра коня,Он садился во седёлышко чиркальскоё,Он ведь резвы свои ноги в стремена всё клал.Тут поехал-то Илья наш, Илья Муромець,Илья Муромець поехал, свет Иванович.Он приехал тут да во чисто поле,Из чиста поля поехал в красен Киёв-град.Он оставил-то добра коня на широко́м двори,Он пошел скоро по городу по Киеву.Он нашел, нашел калику перехожую,Перехожую калику переброжую,Попросил-то у калики всё платья кали́чьёго.Он ведь дал-то ему платье всё от радости,От радости скиныва́л калика платьицё,Он от радости платьё от великою.Ай пошел скоро Илья тут под окошецько,Под окошецько пришел к палатам белокаменным.Закричал же он, Илья-та, во всю голову,Ишше тем ли он ведь криком богатырским тут.Говорил-то Илья, да Илья Муромець,Илья Муромець да сам Ивановиць:«Ай подай-ко, князь Владимир, мне-ка милостинку,Ай подай-ко, подай милостинку мне спасеную,Ты подай, подай мне ради-то Христа, царя небесного.Ради Матери Божьей, царици Богородици».Говорит-то Илья, да Илья Муромець,Говорит-то он, кричит всё во второй након:«Ай подай ты, подай милостину спасеную,Ай подай-ко-се ты, красно мое солнышко,Уж ты ласковой подай, да мой Владимир-князь!Ай не для-ради подай ты для кого-нибудь,Ты подай-ка для Ильи, ты Ильи Муромця,Ильи Муромця подай, сына Ивановиця».Тут скорехонько к окошецьку подходит князь,Отпират ему окошецько коси́сцято,Говорит-то князь да таковы реци:«Уж ты гой еси, калика перехожая,Перехожа ты калика, переброжая!Я живу-ту всё, калика, не по-прежному,Не по-прежному живу, не по-досельнёму, —Я не смею подать милостинки всё спасеною.Не дават-то ведь царишшо всё ИдолишшоПоминать-то он Христа, царя небесного,Во вторых-то поминать да Илью Муромця.Я живу-ту, князь – лишился я палат всебелокаменных,Ай живет у мня поганоё ИдолишшоВо моих-то во палатах белокаменных;Я варю-то на его, всё живу поваром,Подношу-то я тотарину всё кушаньё».Закричал-то тут Илья да во трете́й након:«Ты поди-ко, князь Владимир, ты ко мне выйди,Не увидели штобы царишша повара, его.Я скажу тебе два тайного словечушка».Он скорехонько выходит, князь Владимир наш,Он выходит на широку светлу улоцьку.«Што ты, красно наше солнышко, поху́дело,Што ты, ласков наш Владимир-князь тыстольнёкиевской?Я ведь чуть топерь тебя признать могу».Говорит-то князь Владимир стольнёкиевской:«Я варю-то, всё живу за повара;Похудела-то княгина Опраксея Королевисьня,Она день-от это дня да всё ише хуже». —«Уж ты гой еси, мое ты красно солнышко,Еще ласков князь Владимир стольнёкиевской!Ты не мог узнать Ильи, да Ильи Муромця?»Ведь тут падал Владимир во резвы ноги:«Ты прости, прости, Илья, ты виноватого!»Подымал скоро Илья всё князя из резвых он ног,Обнимал-то он его своей-то ручкой правою,Прижимал-то князя Владимира да к ретиву сердцу,Целовал-то он его в уста сахарныя:«Не тужи-то ты теперь, да красно солнышко!Я тепере из неволюшки тебя повыручу.Я пойду теперь к Идолишшу в палату белокаменну,Я пойду-то к ему на глаза-ти всё,Я скажу, скажу Идолишшу поганому.«Я пришел-то, царь, к тебе всё посмотреть тебя».Говорит-то тут ведь красно наше солнышко,Што Владимир-от князь да стольнёкиевской:«Ты поди, поди к царишшу во палатушки».Ай заходит тут Илья да во палатушки,Он заходит-то ведь, говорит да таковы слова:«Ты поганоё, сидишь, да всё Идо́лишшо,Ишше тот ли сидишь, да царь неверной ты!Я пришел, пришел тебя да посмотреть теперь».Говорит-то всё погано-то Идолишшо,Говорит-то тут царишшо-то неверное:«Ты смотри меня – я не гоню тебя».Говорит-то тут Илья, да Илья Муромець:«Я пришел-то всё к тебе да скору весть принес,Скору весточку принес, всё весть нерадостну:Всё Илья-та ведь Муромець живёхонёк,Ай живёхонёк всё здорове́шенёк,Я встретил всё его да во чистом поли.Он остался во чистом поле поездить-то,Што поездить-то ему да пополяковать;Заутра́ хочет приехать в красен Киёв-град».Говорит ему Идолишшо, да всё неверной царь:«Еще велик ли, – я спрошу у тя, калика, —Илья Муромець?»Говорит-то калика-та Илья Муромець:«Илья Муромець-то будет он во мой же рост».Говорит-то тут Идолишшо, выспрашиват:«Э, по многу ли ест хлеба Илья Муромець?»Говорит-то калика перехожая:«Он ведь кушат-то хлеба по единому,По единому-едно́му он по ломтю к выти». —«Он по многу ли ведь пьет да пива пьяного?» —«Он ведь пьет пива пьяного всёго один пивной стокан».Россмехнулся тут Идолишшо поганое:«Што же, почему вы этим Ильею на Руси-то хвастают?На доло́нь его поло́жу, я другой прижму, —Остаётся меж руками што одно мокро».Говорит-то тут калика перехожая:«Еще ты ведь по многу ли, царь, пьёшь и ешь,Ты ведь пьешь, ты и ешь, да всё кушаешь?» —«Я-то пью-ту, я всё чарочку пью пива полтора ведра,Я всё кушаю хлеба по семи пудов;Я ведь мяса-то ем – к выти всё быка я съем».Говорит-то на те речи Илья Муромець,Илья Муромець да сын Ивановиць:«У моёго всё у батюшки родимогоТам была-то всё корова-то обжорчива,Она много пила да много ела тут —У ей скоро ведь брюшина-та тут треснула».Показалось-то царищу всё не в удовольствии, —Он хватал-то из ногалища булатен нож,Он кина́л-то ведь в калику перехожую.Ай миловал калику Спас Пречистой наш:Отвернулся-то калика в другу сторону.Скиныва́л-то Илья шляпу с головушки,Он ведь ту-ту скинывал всё шляпу сорочиньскую,Он кина́л, кина́л в Идолишша всё шляпою.Он ведь кинул – угодил в тотарьску саму голову.Улетел же тут тотарин из простенка вон,Да ведь вылетел тотарин всё на улицю.Побежал-то Илья Муромець скорешенькоОн на ту ли на широку светлу улицю,Он рубил-то всё он тут силу тотарьскую,Он тотарьску-ту силу, бусурманьскую, —Он избил-то, изрубил силу великую.Приказал-то князь Владимир-от звонить всёв большой колокол,За Илью-ту петь обедни-ти с молебнами:«Не за меня-то молите, за Илью за Муромця».Собирал-то он почестеи пир,Ай почестеи собирал для Ильи да все для Муромця.

Илья Муромец и Идолище в Царе-граде

Как сильное могуче-то Иванище,Как он, Иванище, справляется,Как он-то тут, Иван, да снаряжаетсяИдти к городу еще Еросо́лиму,Как Господу там Богу помолитися,Во Ердань там реченьке купатися,В кипарисном деревце сушитися,Господнему да гробу приложитися.А сильное-то могуче Иванище,У него лапотцы на ножках семи шелков,Клюша́-то у него ведь сорок пуд;Как ино тут промеж-то лапотцы попле́теныКаменья-то были самоцветные:Как меженный день да шел он по красному солнышку,В осенню ночь он шел по дорогому каменюсамоцветному.Ино тут это сильное могучее ИванищеСходил к городу еще ЕросолимуТам Господу-то Богу он молился есть,Во Ердань-то реченьке купался он,В кипарисном деревце сушился бы,Господнему-то гробу приложился да.Как тут-то он, Иван, поворот держал,Назад-то он тут шел мимо Царь-от-град,Как тут было еще в Цари́-граде,Наехало погано тут Идолище,Одолели как поганы вси татарева;Как скоро тут святые образа были поколотыДа в черны-то грязи были потоптаны,В Божьих-то церквах он начал тут коней кормить.Как это сильно могуче тут ИванищеХватил-то он татарина под пазуху,Вытащил погана на чисто́ поле,А начал у поганого доспрашивать:«Ай же ты, татарин да неверный был!А ты скажи, татарин, не утай себя:Какой у вас погано есть Идолище,Велик ли-то он ростом собой да был?»Говорит татарин таково слово:«Как есть у нас погано есть ИдолищеВ долину две сажени печатныих,А в ширину сажень была печатная,А головище что ведь люто лохалище,А глазища что пивные чашища,А нос-от на роже он с локоть был».Как хватил-то он татарина тут за руку,Бросал он его во чисто поле,А разлетелись у татарина тут косточки.Пошел-то тут Иванище вперед опять,Идет он путем да дорожкою,Навстречу тут ему да стречаетсяСтарый казак Илья Муромец:«Здравствуй-ка ты, старый казак Илья Муромец!»Как он его ведь тут еще здравствует:«Здравствуй, сильное могуче ты Иванище!Ты откуль идешь, ты откуль бредешь,А ты откуль еще свой да путь держишь?» —«А я бреду, Илья ещё Муромец,От того я города Еросолима.Я там был ино Господу Богу молился там,Во Ердань-то реченьке купался там,А в кипарисном деревце сушился там,Ко Господнему гробу приложился был.Как скоро я назад тут поворот держал,Шел-то я назад мимо Царь-от-град».Как начал тут Илюшенька доспрашивать,Как начал тут Илюшенька доведывать:«Как все ли-то в Цари́-граде по-старому,Как все ли-то в Цари́-граде по-прежнему?»А говорит тут Иван таково слово:«Как в Цари́-граде-то нынче не по-старому,В Цари́-граде-то нынче не по-прежнему.Одолели есть поганые татарева,Наехал есть поганое Идолище,Святые образа были́ поколоты,В черные грязи были потоптаны,Да во Божьих церквах там коней кормят». —«Дурак ты, сильное могуче есть Иванище!Силы у тебя есте с два меня,Смелости, ухватки половинки нет.За первые бы речи тебя жаловал,За эти бы тебя й нака́залПо тому-то телу по на́гому!Зачем же ты не выручил царя-то КостянтинаБоголюбова?Как ино скоро разувай же с ног,Лапотцы разувай семи шелков,А обувай мои башмачики сафьянные,Сокручуся я кали́кой перехожею».Сокрутился он каликой перехожею,Дават-то ему тут своего добра коня:«На-ка, сильное могуче ты Иванище,А на-ка ведь моего ты добра́ коня;Хотя ты езди ль, хоть водко́м води,А столько еще, сильное могуче ты Иванище,Живи-то ты на уло́вном этом ме́стечке,А живи-тко ты еще, ожидай меня,Назад-то сюда буду я обратно бы.Давай сюда клюшу-то мне-ка сорок пуд».Не дойдет тут Ивану разговаривать:Скоро подават ему клюшу свою сорок пуд,Взимат-то он от него тут добра коня.Пошел тут Илюшенька скорым-скороТой ли-то каликой перехожею.Как приходил Илюшенька во Царь-от-град,Хватил он там татарина под пазуху,Вытащил его он на чисто поле,Как начал у татарина доспрашивать:«Ты скажи, татарин, не утай себя,Какой у вас невежа есть поганый был,Поганый был поганое Идолище?»Как говорит татарин таково слово:«Есть у нас поганое Идолище,А росту две сажени печатныих,В ширину сажень была печатная,А головище – что ведь лютое лохалище,Глазища – что ведь пивные чашища,А нос-от ведь на роже с локоть был».Хватил-то он татарина за руку,Бросил он его во чисто поле,Разлетелись у него тут косточки.Как тут-то ведь еще Илья МуромецЗаходит Илюшенька во Царь-от-град,Закричал Илья тут во всю голову:«Ах ты, царь да Костянтин Боголюбович!А дай-ка мне, калике перехожеей,Злато мне, милостыню спасеную».Как ино царь он Костянтин он БоголюбовичОн-то ведь уж тут зрадовается.Как тут в Цари́-граде от крику еще каличьегоТеремы-то ведь тут пошаталися,Хрустальные оконнички посыпались,Как у поганого сердечко тут ужахнулось.Как говорит поганый таково слово:«А царь ты Костянтин Боголюбов был!Какой это калика перехожая?»Говорит тут Костянтин таково слово:«Это есте русская калика зде». —«Возьми-ка ты каликушку к себе его,Корми-ка ты каликушку да пой его,Надай-ка ему ты злата-се́ребра,Надай-ка ему злата ты до́люби».Взимал он, царь Костянтин Боголюбович,Взимал он тут каликушку к себе егоВ особый-то покой да в потайныий,Кормил, поил калику, зрадовается,И сам-то он ему воспроговорит:«Да не красное ль то солнышко поро́спекло,Не млад ли зде светел месяц поро́ссветил?Как нынечку-топеречку зде еще,Как нам еще сюда показался быКак старый казак здесь Илья Муромец!Как нынь-то есть было топеречкуОт тыи беды он нас повыручит,От тыи от смерти безнапрасныи!»Как тут это поганое ИдолищеВзимает он калику на доспрос к себи:«Да ай же ты, калика было русская!Ты скажи, скажи, калика, не утай себя,Какой-то на Руси у вас богатырь есть,А старый казак есть Илья Муромец?Велик ли ростом, по многу ль хлеба ест,По многу ль ещё пьет зелена вина?»Как тут эта калика было русская,Начал он калика тут высказывать:«Да ай же ты, поганое Идолище!У нас-то есть во КиевеИлья-то ведь да Муромец,А волосом да возрастом ровны́м с меня,А мы с ним были братьица крестовые;А хлеба ест как по три-то калачика крупивчатых,А пьет-то зелена вина на три пятачика на медныих». —«Да черт-то ведь во Киеве-то есть, не богатырь был!А был бы-то ведь зде да бога́тырь тот,Как я бы тут его на долонь ту клал,Другой рукой опять бы сверху прижал,А тут бы еще да ведь блин-то стал,Дунул бы его во чисто поле!Как я-то ещё ведь ИдолищеА росту две сажени печатныих,А в ширину-то ведь сажень была печатная;Головище у меня – да что люто лохалище,Глазища у меня – да что пивные чашища,Нос-то ведь на роже с локоть бы.Как я-то ведь да к выти хлеба емА ведь по три-то печи печеныих,Пью-то я ещё зелена винаА по три-то ведра я ведь мерныих,Как штей-то я хлебаю по яловицы есте русский!»Говорит Илья тут таково слово:«У нас как у попа было ростовского,Как была что корова обжориста,А много она ела, пила, тут и треснула.Тебе-то бы, поганому, да так же быть».Как этыи тут речи не слюбилися,Поганому ему не к лицу пришли,Хватил он как ножище тут, кинжалищеСо того стола со ду́бова,Как бросил он во Илью-то Муромца,Что в эту калику перехожую.Как тут-то ведь Илье не дойдет сидеть,Как скоро он от ножика отскакивал,Колпаком тот ножик приотваживал;Как пролетел тут ножик да мимо-то,Ударял он во дверь во дубовую;Как выскочила дверь тут с ободвериной,Улетела тая дверь да во сени те,Двенадцать там своих да татаровейНамертво убило, дру́го ранило.Как остальны татара проклинают тут:«Буди трою проклят, наш татарин ты!»Как тут опять Илюше не дойдет сидеть,Скоро он к поганому подскакивал,Ударил как клюшой его в голову,Как тут-то он, поганый, да захамкал есть.Хватил затем поганого он за ноги,Как начал он поганым тут помахивать.Помахиват Илюша, выговариват:«Вот мне-ка, братцы, нынче оружье по плечу пришло».А бьет-то сам Илюша, выговариват:«Крепок-то поганый сам на жилочках,А тянется поганый, сам не́ рвется».Начал он поганых тут охаживатьКак этыим поганыим Идолищем.Прибил-то он поганых всех в три часу,А не оставил тут поганого на семена.Как царь тут Костянтин-он Боголюбович.Благодарствует его, Илью Муромца:«Благодарим тебя, ты старый казак Илья Муромец!Нонь ты нас еще да повыручил,А нонь ты нас да еще повыключилОт тыи от смерти безнапрасныи.Ах ты, старый казак да Илья Муромец!Живи-тко ты здесь у нас на жительстве,Пожалую тебя я воеводою».Как говорит Илья ему Муромец:«Спасибо, царь ты Костянтин Боголюбович!А послужил у тя только я три часа,А выслужил у тя хлеб-соль мягкую,Да я у тя еще слово гладкое,Да еще уветливо да приветливо.Служил-то я у князя Володимира,Служил я у него ровно тридцать лет,Не выслужил-то я хлеба-соли там мягкия,А не выслужил-то я слова там гладкого,Слова у него я уветлива, есть приветлива.Да ах ты, царь Костянтин Боголюбович!Нельзя-то ведь еще мне зде-ка жить,Нельзя-то ведь то было, невозможно есть:Оставлен есть оставеш на дороженьке».Как царь тот Костянтин БоголюбовичНасыпал ему чашу красна золота,А другую-то чашу скатна жемчугу,Третьюю еще чиста серебра.Как принимал Илюшенька, взимал к себе,Высыпал-то в карман злато-серебро,Тот ли-то этот скатный жемчужок.Благодарил-то он тут царя Костянтина Боголюбова:«Это ведь мое-то зарабочее».Как тут-то с царем Костянтином распростилися,Тут скоро Илюша поворот держал.Придет он на уловно это местечко,Ажно тут Иванище притаскано,Да ажно тут Иванище придерзано.Как и приходит тут Илья Муромец,Скидывал он с себя платья те каличие,Разувал лапотцы семи шелков,Обувал на ножки-то сапожки сафьянные,Надевал на ся платьица цветные,Взимал тут он к себе своего добра коня;Садился тут Илья на добра коня,Тут-то он с Иванищем еще распрощается:«Прощай-ка нынь ты, сильное могуче Иванище!Впредь ты так да больше не делай-ка,А выручай-ка ты Русию от поганыих».Да поехал тут Илюшенька во Киев-град.

<<1...6 7 8 9 10...21 >>

На страницу:

Перейти

8 из 21