Между жизнью и жизнью

Стояла в общем тихая для поздней осени погода. Было достаточно сухо, носился лёгкий ветерок, танцуя бесконечные вальсы с сухой листвой, солнце не показывалось, но было тепло. С хрустом давя дорогими кожаными туфлями свежеупавшие кленовые листья, Сэм шёл по тротуару к автобусной остановке.

Всю дорогу домой он смотрел в окно на эту прекрасную осень, которая совсем скоро станет промозглой сырой и тусклой зимой. И тут он впервые за сегодня подумал о жене. Она, наверное, уже пришла с работы и готовит ему ужин. «Она, наверное, искренне любит меня, – думал Сэм. – Неужели, я – это её жизнь, всё, что ей нужно в жизни?..»

Да, она любила его больше собственной жизни, и без него она себе эту жизнь не представляла. Сюзанна была франко-канадкой, немного смуглой, своенравной, утончённой. Она любила стиль во всём, красоту, женственность. И при этом искусство ей было чуждо, она была приземлённой натурой. Её заботили работа, карьера, дом, предметы быта. Она не любила разговаривать на духовные темы, они раздражали её. В общем и целом от француженки в ней были только внешность, шарм и чувство стиля, в остальном же она была довольно чопорным северным человеком. Она приходила домой, готовила ужин, очень вкусный и всегда оригинальный, затем садилась в кресло, включала телевизор и начинала что-нибудь вышивать или вязать, в мыслях, наверное, мечтая о путешествиях, романтических отношениях с загорелыми латиноамериканцами, коктейлях… Это было для неё искусством, а не литература и театр. Она боялась даже сказать об этом мужу, и понимала, что это, скорее всего, так и останется её фантазиями, но от этого они становились только слаще и соблазнительнее. Она была идеальной хозяйкой, красивой и сексуальной женщиной. Она была мечтой любого мужчины, но будь прокляты эти жестокие законы человеческой природы! Она была мечтой любого мужчины, но не Сэмуэля Робертса!

Сэм любил жену, но домой никогда не торопился. Она была почти идеальной, он уважал её, иногда восхищался ею, но она не была его музой! Не сходил он с ума, понимаете? Не вдохновляла она его. Ему завидовали все его друзья и родственники, но сам себе он не завидовал, скорее наоборот, сочувствовал. Он не знал, как расстаться с ней, и даже как заговорить с ней об этом. Он был сильным мужчиной с твёрдым и волевым характером, но при этом тонким и чувственным, романтичным и умеющим восхищаться и восторгаться такими вещами, которые остальных людей оставляют абсолютно равнодушными. Он был поэтом, он любил весь этот мир во всей его широте и многообразии. Он не мог представить себя, всю жизнь живущим в одной квартире с одним человеком. Ему было тесно, ему не хватало воздуха, и он всегда был неудовлетворён. Именно такая неудовлетворённость и толкает творческих людей на сотворение шедевров. Необычные качества для адвоката, может быть даже лишние. Сэм был сильным человеком, но и Сюзанна не была слабой. Она была властной, гордой собой, знающей себе цену. Она, наверное, могла бы убить из ревности и тем более из-за предательства. Сэм не предавал её, он ей не изменял, он делал всё, чтобы она чувствовала себя счастливой, но сам он при этом счастливым не был. Может быть, он ошибся с выбором жены, да, в общем-то, и не выбирал он. Как-то само собой всё получилось, плюс ко всему родственники настояли. Это был последний раз, когда он шёл на поводу у родственников… Он был сильным человеком, но он боялся её гнева. Она была по-настоящему горячей женщиной во всех смыслах. К тому же она была на пару лет старше его. Хоть это, конечно, чисто символическое «старшинство», но, тем не менее, психологически оно влияло на Сэма. А ещё у Сэма было такое качество, как жалость. Гуманизм. Ему было жалко людей. Он считал, что сам вынесет всё, что угодно и всё, что угодно вытерпит, но другие, особенно его близкие, по его мнению, были слабыми и беззащитными, и никто кроме него не смог бы защитить их и помочь им. Вот такая была у него черта. Хорошая или плохая это уже другой вопрос, но она была у него с детства. Вот и Сюзанну он жалел. Жалел искренне, не унижая её в своих глазах. Жалел как сестру. И ему жалко было оставлять её одну, хотя в глубине души он, конечно, понимал, что такая эффектная женщина не будет долго одинокой, но всё же он считал, что никто другой не будет так жалеть её, и не будет она ни с кем так счастлива, как с ним… С этими мыслями он ехал домой почти каждый день, и они не давали ему покоя.

От остановки до дома было недалеко, и Сэм быстро оказался у дверей своей квартиры. Привычным движением он повернул ключ два раза и вошёл в свой тёплый и уютный дом. Тепло и уют как раз и были заслугами обаятельной и строгой Сюзанны, которая вышла из гостиной встретить мужа. Она была в домашнем халате, что, конечно, делало её менее сексуальной, но не менее родной и любимой.

– Как прошёл день? – улыбаясь, спросила она.

– Да как обычно… – более чем дежурно, но не холодно ответил Сэм.

Сюзанна, продолжая улыбаться, ушла на кухню, а Сэмуэль, не спеша принялся стягивать с себя одежду. Он делал это совсем не так чётко и аккуратно, как в своём офисе, возможно, он просто устал, а, может быть, это было как раз показателем иных чувств к этому месту. Сняв верхнюю одежду и дорогие кожаные туфли, Сэм направился в ванную. Умываясь, он пристально посмотрел на себя в зеркало.

Каждый раз, глядя в это зеркало, он задавал себе один вопрос – «Зачем?» Зачем он всё это делает, зачем он находится сейчас в этой квартире, зачем он каждый вечер ужинает с женщиной, которую любит не так, как должен любить. Он не находил ответа, и, как всегда, успокаивая себя фатальностью своего бытия, вытирал лицо полотенцем, не торопясь. Ему некуда было торопиться…

Трагичность ситуации заключалась в том, что Сэм хотел прожить интересную и насыщенную жизнь, успеть, если не всё, то многое, очень многое, но при этом обстоятельства не позволяли ему спешить. Они складывались так, что жизнь становилась всё неинтереснее и неинтереснее. Уезжая с работы, он не торопился, ему некуда было торопиться, а он так хотел… Заходя в квартиру, он переодевался и шёл ужинать не торопясь, и всё его нутро кричало и рвалось наружу, но внешность сохраняла спокойствие и неторопливость. Сюзанну устраивала такая жизнь. Для неё счастье было в стабильности. Она чётко знала границы своего мира. Мир Сэмуэля не имел границ…

– Сэм ну где ты? Остывает! – не выдержала Сюзанна.

Ничего не отвечая, Сэм вышел из ванной и направился на кухню. Там его ждала тарелка горячего рагу, бокал тёплого пива и любящий горящий взгляд очаровательной Сюзанны Робертс.

Сэм поблагодарил Бога за эту пищу, затем взял руку жены и нежно приложился к ней губами, исподлобья стрельнув в неё страстным взглядом, как он умел. Ей этого хватило, чтоб сомнения в любви мужа растворились как туман над Эри. Всё вернулось на круги своя. По крайней мере внешне.

Супруги, мило беседуя о насущных проблемах, наслаждались трапезой. Допив пиво, Сэм, немного захмелев, властным и бравым движением поставил бокал на стол и встал, вытирая пену с воображаемых гусарских усов ладонью. Сюзанна в ожидании замерла на секунду, и Сэм протянул ей руку. Она тут же схватилась за неё и, вскочив с места, бросилась к нему в объятия. Они настолько страстно и искренне устремились друг к другу, что и не скажешь ни о каких проблемах в их взаимоотношениях. Что нашло на Сэма? Может быть, хмель делает своё дело, а может тот самый «гуманизм». Он не знал этого, он отдавался обстоятельствам без остатка. Они кружились по кухне в объятиях, как два лебедя по глади озёрного зеркала, они обжигали друг друга поцелуями, и руки их не останавливались ни на мгновенье до тех пор, пока халат и рубаха с брюками не стали путаться у них под ногами, и пока манящий будуар уютной спальни окончательно не увлёк их в свой опьяняющий полумрак. Как сказали в одном фильме, отношения, основанные на сексе заканчиваются, когда секс перестаёт доставлять удовольствие. Если так, то отношения этих людей должны были длиться вечно. Но будь трижды прокляты это бесчеловечные законы человеческой природы! Секс для Сэма Робертса не был основополагающим. Скорее он был приятным дополнением. Женщина для Сэма должна была в первую очередь быть музой, быть источником вдохновения, объектом поклонения, если хотите. Он должен был восхищаться ею, а она рождать стихи в его сердце. Без этого никак, без этого нет смысла в существовании.

Нет ничего приятнее для женщины и ничего противнее для мужчины, чем утро после горячей ночи. Женщина порхает как бабочка, суетиться на кухне, звонит подругам, чтобы передать им интонациями в голосе своё состояние, и чтобы «они неудачницы завидовали». А мужчина просыпается с мыслями о работе, о проблемах. Ему-то надо быть сильным и строгим, ни в коем случае не демонстрировать свою удовлетворённость, да и вообще демонстрация чувственности и эмоций, как-то традиционно не мужское занятие. А может напрасно? Может это и вынуждает мужчин умирать раньше женщин.

Как бы то ни было, Сэм и без этого не особенно откровенничал с женой, и не часто она видела на лице его какие-то чувства, только серьёзную и холодную маску уважаемого адвоката, которую он снимал крайне редко, или, точнее сказать, вообще не снимал. Лишь раз или два в неделю она имела удовольствие насладиться живым и настоящим Сэмуэлем. Таким, каким он был десять лет назад в период их знакомства, свадьбы и начала совместной жизни. Она с нетерпением ждала его дома, когда он говорил, что заедет по дороге в магазин купить что-нибудь из еды. Она-то знала, что под этими словами он подразумевал покупку чего-нибудь не совсем нужного и пива! Сюзанна обожала пиво, которое покупал её муж, не потому, что оно было вкусным, она даже не пробовала его, а потому, что оно возвращало ей прежнего Сэма, того парня, в которого она без памяти влюбилась когда-то. И вот как раз вчера был такой день, и сегодня такое счастливое утро для Сюзанны и такое отвратительное для Сэма.

Услышав жизнерадостную суету на кухне за пару минут до омерзительной мелодии будильника, уважаемый адвокат очень нехотя и неуклюже оторвал себя от постели и, сунув ноги в мягкие домашние тапки, шаркающей походкой и с абсолютным безразличием на лице, понёс своё бренное тело в ванную комнату. Проплывая мимо кухни, он увидел Сюзанну, готовящую завтрак и что-то напевающую себе под нос. Соотнеся свой абсолютно непрезентабельный вид с абсолютно художественной внешностью жены, адвокат поспешил выйти из поля её зрения и неловко, но сохраняя конспирацию, ввалился в ванную. Чистя зубы и приводя себя в порядок, Сэм попытался в который раз спросить у стеклянного визави о смысле собственного бытия, но состояние его настолько не соответствовало интеллигентной кондиции, что от философской беседы он воздержался.

На тарелке уже остывал бекон с яичницей, когда он появился на кухне. Сюзанна сидела за столом, как бы, не замечая мужа, листала журнал. Однако, не выдержав, она бросила ему что-то вроде «Ну где ты ходишь?», и продолжила вдумчиво читать какую-то, наверняка бессмысленную, женскую статью. Сэмуэль, не скрывая сонного состояния, занял своё место за утренним столом. Поглядывая то в окно, то на жену, он с неподдельным удовольствием поедал горячую и аппетитную яичницу с хрустящим беконом. Облизнув вилку по окончании трапезы, Сэм на пару секунд сделал потерянное выражение лица, после чего нехотя поднялся из-за стола, поблагодарил Сюзанну за, как всегда, превосходный завтрак и уже направился было к двери, но был остановлен резким и твёрдым вопросом жены:

– Как дела? Всё хорошо?

– Да, всё нормально… – пробормотал Сэм, всё же остановившись и повернувшись в сторону Сюзанны.

Общение Сюзанны и Сэма было таким, что любой даже самый невинный и обычный вопрос всегда невольно приобретал какой-то подтекст и заставлял не просто отвечать на него, а думать по поводу того, с какой целью он был задан. Это, конечно, плохо, когда супруги ведут себя как шахматисты. Наверное, это уже не любовь…

Сделав Сюзанне абсолютно искренний и заслуженный комплимент по поводу её обаятельной внешности, Сэм направился в спальню одеваться. Иногда у него было такое неприятное ощущение ненависти ко всему прекрасному, что его окружало. Как будто жизнь это алкоголь и он так много выпил, не закусывая, что теперь его тошнит. И вроде ничего такого в его жизни не было, да и добрая её половина только ещё предстояла, но «тошнило» его последнее время всё чаще. Как будто душа предчувствовала что-то, подготавливала себя к переходу на какой-то новый уровень, что ли. Вот и сейчас, надевая свой дорогой костюм, Сэм чувствовал какую-то душевную тошноту и омерзение от всего этого порядка и гармонии. Одевшись, он посмотрел на себя в зеркало маникюрного столика жены и, глубоко вздохнув, как в последний раз, вышел в коридор. Сюзанна ждала в прихожей, чтобы как обычно проводить мужа на работу. Лицо её выражало то расслабленность, то какую-то настороженность. Она была не менее загадочной, чем Сэм.

Глава 2. Не торопись, всё равно не успеешь…

По пути на остановку Сэм купил в киоске свежую газету и пачку «Лаки Страйк». Это были не самые дорогие и не самые лучшие сигареты, но они напоминали ему о юности. О пыльном и сером Бостоне начала и середины девяностых с его дорогими небоскрёбами финансового района и окрестностей Бек-Бэй, элитными университетами, бухтой с катерами и яхтами и простыми кварталами, в одном из которых вырос Сэм Робертс.

Такие города, как Бостон, делятся, как бы, на два города. Первый – это, когда ты смотришь прямо и под ноги, а второй – когда вверх и по сторонам. Сэм старался жить во втором. Он часто бывал в Норт-Энд, обедал там в одном из итальянских ресторанчиков, часто гулял по его улицам. Периодически посещал ТД Бэнкнорт-Гарден, который во времена его юности носил имя «Флит-центр» и всей душой болел там за Селтикс. Сэм искал красоту во всём: в небоскрёбах, в дымящих трубах, в потрёпанных временем зданиях. Он любил смотреть на вечерний город с моста Лонгфелло, и пыльный рабочий Бостон казался ему сказочно красивым. Сэмуэль часто по работе бывал в Нью-Йорке, Чикаго и Торонто, иногда летал на юг в Майами, но сердце его оставалось в столице Новой Англии. Здесь в каждом кирпичике старых зданий, в каждой капле солёной воды и в каждом кубическом сантиметре пыльного воздуха жило его детство. Здесь жили его родители, здесь он в первый раз влюбился, выпил первую бутылку Миллера, и выкурил первую сигарету из белой пачки с красным кругом и позитивной надписью «Лаки Страйк».

Сэм ехал на работу, размышляя об этих двух приятелях: «Надо бы, по-хорошему, встретиться с Эндрю Стивенсом и послушать его „правдивую историю“, но желательно, чтобы МакАлистер об этом не знал. Хотя, если они всё-таки в сговоре, то смысла в этой конспирации нет. Думай, Сэм, думай…»

Заходя в кабинет, адвокат не придал значение тому факту, что ключ в замке провернулся один раз вместо обычных двух. Голова его была занята другими мыслями, а рукам было всё равно, сколько раз поворачивать ключ. Автоматическим движением он положил его на комод, повесил пальто и шляпу на вешалку и прошёл к столу. Присев на минуту, и осмотревшись на столе, Сэм встал и, схватив фарфоровую чашку, быстрым шагом подошёл к кофеварке. Наливая чёрный, как уголь, напиток, он думал над одним и тем же – вызвать Эндрю Стивенса или нет. И решил всё-таки вызвать. Через городской телефонный справочник он узнал его номер и позвонил, не откладывая. Стивенс был несколько удивлён звонку, по крайней мере, это прослеживалось в его голосе. Он, естественно, согласился приехать в офис к адвокату и вполне учтивым тоном договорился о встрече, которая должна была состояться через час.

Весь этот час Сэм обдумывал, что может сказать Эндрю, как он может подготовиться, о чём он может договориться с Артуром. Сэм понимал, что этот разговор будет очень важным, поведение Стивенса может многое выдать и прояснить. Только нужно внимательно слушать его и следить за интонациями, мимикой, небрежно брошенными словами, нестыкующимися фактами и описаниями, в общем, за всеми мелочами.

В условленное время в дверь постучали. Затем, не дожидаясь ответа, в кабинет вошёл мужчина лет сорока, внешностью и поведением немного напоминавший того незнакомца в кожаной куртке. Вёл он себя более чем вежливо и спокойно. То есть полная противоположность поведению МакАлистера.

– Я присяду? – спросил мужчина, уже намереваясь сесть.

– Да, конечно, – кивнул адвокат.

– Меня зовут Эндрю Стивенс, мы договаривались встретиться.

– Да, я понял. Кофе? – вежливо предложил Сэм.

– Нет, спасибо, я только что пил.

Первое, на что обратил внимание Сэм это голос. Человек, который звонил ему неделю назад, говорил сбивчиво, возбуждённо, а этот более чем уверен в себе. Обстоятельства изменились, или опять опрометчивая наигранность?.. Или это вообще разные люди?..

– Ну, так… Что же всё-таки произошло? – как бы наивно начал Сэмуэль, но в глазах его блеснула едва заметная хитринка.

– Как я говорил Вам по телефону неделю назад, мой приятель Артур МакАлистер обманом пытается заполучить мой автомобиль. Он воспользовался моим нетрезвым состоянием и подсунул мне договор купли-продажи, сказал, что завтра снимет деньги со счёта и отдаст их мне. Я вообще-то имел планы продать машину, я редко ею пользовался, к тому же в таком состоянии желания всегда пересиливают здравый смысл. Ну, я и согласился. Сумма меня более чем устроила. А на следующий день он позвонил мне и спросил о машине. Я в ответ спросил у него про мои деньги, а он сказал, что я спьяну, видимо, забыл, что получил их вчера и обещал сегодня передать ему автомобиль..

– Я разговаривал с Артуром на днях, – перебил Сэм. – Он рассказал мне совершенно другую историю. А ещё он сказал, что Вы якобы наняли меня и намерены выиграть дело.

– Я говорил ему, что найму хорошего адвоката, чтобы как-то припугнуть его, но на него это не подействовало. Он собирается подавать на меня в суд, ведь теперь получается, что я угнал его машину… Закон ведь на его стороне.

– Ну, почему… Если Вы сможете доказать, что в момент подписания договора не находились в здравом рассудке, то суд примет Вашу сторону, а его обвинят в мошенничестве.

– А как мне это доказать? Свидетелей-то не было…

– Вот это уже проблема… – вздохнул Сэм и уставился в окно. – Где вы выпивали в тот момент? В каком заведении?

– В каком-то кабаке на улице Сэлем. Я точно не помню…

Сэм частенько бывал в том районе и знал почти все местные «кабаки». Добрая их половина, кстати, была вполне приличными заведениями, в которые можно сходить семьёй, чтобы отметить день рождения. Обычно там достаточно многолюдно, ведь это один из лучших районов в Бостоне. И очень маловероятно, что в каком-то из этих заведений не было посетителей кроме наших приятелей. Или Эндрю был настолько пьян, или он водит адвоката за нос!

– Неужели в этом заведении не было ни одного посетителя, который мог бы свидетельствовать в вашу пользу?

– Мистер Робертс, я не помню, я приехал туда уже нетрезвым. Я помню только одно, что всё вокруг казалось мне каким-то необычным. Я выпиваю иногда и поэтому знаю, что должен испытывать человек в таком состоянии, но в тот раз всё выглядело не как обычно.

– Ну, хорошо, пока Артур не подал на вас, у нас ещё есть несколько дней. Я попробую что-нибудь сделать.

– Спасибо Вам, мистер Робертс.

– Пока ещё не за что, мистер Стивенс. Я позвоню Вам завтра.

Эндрю встал и, обозначив небольшой поклон, развернулся и вышел в дверь. В отличие от МакАлистера, он не подхалимничал и вёл себя более чем достойно. Сэм отчётливо услышал удаляющиеся громкие шаги Эндрю по коридору, а затем по лестнице, как будто тот специально показывал, что не стоит за дверью, а именно уходит. Сэм остался размышлять. Первое, что пришло ему в голову это съездить на улицу Сэлем и пройтись по «кабакам» в надежде на то, что кто-нибудь из местных сотрудников вспомнит что-то похожее на рассказы приятелей.