Ловушка для «Осьминога»

История, которую доложил сегодня на совещании у генерала Третьякова полковник Чернов, вкратце сводилась к следующему.

В районе заставы № 1 Кронборгского погранотряда проводились земляные работы – строилась подстанция для международного телеграфного кабеля. Обедать рабочих возили в поселок Болдино на берегу залива, в столовую тамошнего рыболовецкого колхоза. На объекте в это время никого не оставалось.

И вот вчера, как раз когда у рабочих обеденный перерыв, на заставе № 1 была объявлена тревога. Бульдозер со стройки свалил предохранительный забор, ограждающий пограничную зону, и двинулся к участку, на котором была установлена экспериментальная сигнальная система. Подоспевший наряд едва успел остановить машину, которая почти добралась до системы и лежащей за нею контрольно-следовой полосы.

Нарушения как будто не произошло, система была в сохранности, и если бы даже бульдозер сокрушил ее, нельзя же признать нарушителем бездушную машину? Но кто-то стоял за нею…

Строители разводили руками. Пограничники точно установили, что никто из них не мог запустить двигатель бульдозера и направить машину определенным образом – все рабочие находились в это время в столовой рыболовецкого колхоза.

И вообще – почему бульдозер? Что это могло дать тем, кто, возможно, стоит за ним? Ну, допустим, сокрушил он систему, повредил контрольно-следовую полосу… И что дальше? Может быть, тут чистой воды хулиганство? Но в анналах пограничной истории пока не было случаев покушения на государственные рубежи из хулиганских побуждений. С той стороны, правда, бывает, что повалят наш зелено-красный столб или сорвут с него государственный герб, но это иные категории. Но вот пустить на проволоку бульдозер…

– Отвлекающий маневр, – предложил объяснение полковник Митрошенко. – Готовили проход в другом месте.

– Среди бела дня? – с сомнением покачал головой Чернов. – Нет, Анатолий Станиславович, это исключено. Тревогу объявили на всех соседних заставах комендатуры, потом отряда. Попыток нарушения границы не зафиксировано.

– Работу среди местного населения провели? – спросил Третьяков.

– Обижаете, Лев Михайлович. Это же азы нашего дела.

– Хорошо, – сказал генерал. – Подключаемся и мы к этой операции «Бульдозер». От нас к вам поедет майор Колмаков. Он бывший ваш коллега, носил зеленую фуражку, найдете общий язык. Все свободны, кроме группы полковника Митрошенко.

Когда остальные сотрудники разошлись, Лев Михайлович сказал оставшимся:

– Как вы знаете, мы создали вашу группу с намерением надежно прикрыть новый научно-исследовательский институт академика Колотухина от любых подходов, которые, безусловно, начнут искать к этому оборонному учреждению западные спецслужбы. Прежде чем Анатолий Станиславович доложит о намеченных вами и осуществляемых мероприятиях, я хочу предупредить вас, что командировка Николая Ивановича в Кронборг носит эпизодический характер, он по-прежнему работает в вашей группе. Впрочем, может случиться так, что бульдозер на заставе номер один и охраняемый вами объект – звенья одной хитромудрой сети, которую начала сплетать новая резидентура. Но к делу. Слово полковнику Митрошенко.

В первом часу ночи майора Колмакова разбудил телефонный звонок. Он приподнялся в постели, снял, не открывая глаз, трубку и сказал, что слушает.

– Доброй ночи, Николай Иванович, – проговорил голос генерала Третьякова. – Впрочем, ночь эта вовсе не добрая. В Кронборгском отряде новое ЧП. Я послал за вами машину. На военном аэродроме ждет вертолет – он доставит вас на КПП Клюквенное. За ночь разберитесь, потом доложите мне лично. Я буду там в первой половине дня. Руководство погранотряда уже в Клюквенном. Желаю успеха!

«Вот тебе и Илья Ефимович Репин, вот тебе и Пенаты», – подумал майор Колмаков, выпрыгивая из постели.

– Тома, – сказал он проснувшейся жене, – готовь мою «допровскую корзинку»…

Тамара проводила его до крыльца, спустившись вместе с ним на лифте до первого этажа. Машина из управления уже стояла у подъезда. Колмаков поцеловал жену в глаза и ощутил соленый вкус ее слез.

Вот от этого, плакать на проводах, он так и не сумел ее отучить.

VIII

Вертолет завис над дорогой, хорошо видной летчику в кончавшейся уже белой ночи, помедлил, примериваясь, и опустился на асфальт.

Еще с воздуха майор Колмаков увидел стоявшие у будки контрольно-пропускного пункта два уазика, «Волгу» и санитарную машину. А когда подлетали к границе, было видно, что по дороге к ней движутся мощный автокран и трактор К-700, вызванные для ликвидации следов происшествия.

Первым подошел к выпрыгнувшему из вертолета Колмакову его старый друг, старее не бывает – родились в одном роддоме в один день, – Артем Логинов, подполковник, заместитель начальника погранотряда.

– Здравствуй, Коля, – сказал он, пожимая Колмакову руку. – С приездом тебя… Пойдем. Завалишин в будке. Расспрашивает прапорщика. Его, бедного, сегодня уже в пятый раз допрашивают.

– Кто же это такое натворил? Ну и дела… – удивился Колмаков, глядя на сбитый шлагбаум и изувеченный трейлер. У санитарной машины стояли носилки, на которых лежал накрытый белой простыней труп.

– Он? – кивнул Колмаков.

– Увы, – ответил Логинов. – Еле вынули… Ждали тебя, не отправляли на экспертизу.

– А чего ждать? Воскресить его не сумею… И вообще – делайте так, будто меня здесь нет. Я ведь для связи послан – лично посмотреть и генералу доложить.

– Да, нас предупредили, что он прилетит утром вместе с начальником войск.

Они подошли к будке, и в это время в дверях ее показался полковник Завалишин, начальник Кронборгского погранотряда.

– С прибытием, майор, – сказал он. – Кое в чем мы тут уже разобрались… Можешь подключаться к расследованию. Логинов тебя введет в курс. Хочешь посмотреть? – Он повел глазами в сторону санитарной машины – в нее по безмолвному приказу Артема двое солдат-санитаров уже устанавливали носилки с трупом.

– Зачем? – поморщился Колмаков. Он побаивался мертвецов, по возможности не ходил на похороны, но старался, чтобы никто не заметил этой его слабости.

– С ребятами поговоришь? – спросил Завалишин. – Прапорщика Бычкова поспрашивай.

– В шестой раз? – не сдержался Колмаков и, спохватившись, что этой репликой выдает в какой-то степени Логинова, широко и открыто улыбнулся. – Вы мне сами расскажите, а потом, если надо будет, я с парнями поговорю. Личность установили?

– Куда там, – вступил в разговор Логинов. – На такое дело идучи документов не берут. В карманах десять рублей разными купюрами, мелочишка и сезонный проездной билет от Питера до станции Ольгино, на четыре месяца. Выписан на имя Ханжонкина Петра Елисеевича. Пистолет французской системы Лефоше, в обойме недостает двух патронов. Гильзы от них нашли в кабине.

Подкатил еще один уазик, из него выскочил высокий худощавый подполковник.

– Знакомьтесь, – сказал начальник погранотряда. – Это Зеленский, комендант участка. Товарищ с Литейного проспекта, майор Колмаков.

– А мы с Сергеем Прокофьевичем знакомы, – сказал Колмаков, подавая Зеленскому руку.

– Небось рыбачили вместе, – проворчал Завалишин. – Он у нас заядлый… Так вот. Поскольку гильзы в кабине, там он и стрелял… В кого? В водителя, конечно… Трейлер из совхоза «Синегорье». Шофера пока не нашли.

– Уже обнаружили, товарищ полковник, – сказал комендант. – На въезде в совхоз, напротив молочной фермы, в обочине. Владимир Феофанович Рыбин. Вот его документы. Труп я отправил на экспертизу.

– Ай-яй-яй, – горестно произнес Завалишин, раскрыв водительские права, – совсем еще парнишка…

– Со мной в машине заместитель директора совхоза, – сообщил Зеленский. – Я поднял его с постели. Авось что-нибудь добавит.

– Правильно, – одобрил Завалишин. – И пусть заместитель директора посмотрит на этого типа. Лицо у него, слава богу, сохранилось. Может быть, опознает. Тем более, он в форме бойца студенческого отряда.

Зеленский подбежал к машине и помог выйти оттуда Глушкину. Игорь Борисович был смертельно бледен, ступал он неуверенно.

– Это я, я во всем виноват, – отрешенно бормотал Глушкин.

К стоявшему поодаль прапорщику Бычкову подбежал ефрейтор Макарихин и заговорил о чем-то, показывая в сторону границы. Там, у разделительной черты, стояли офицер финской пограничной стражи и два солдата.

Бычков подошел к полковнику Завалишину и доложил, что на пост соседей прибыл финский погранкомиссар. Он знает, что товарищ полковник находится здесь, приветствует его и просит обменяться двумя-тремя словами без протокола.

Встреча погранкомиссаров двух сопредельных государств – серьезное на границе мероприятие. Она заранее обговаривается, обусловливаются вопросы, которые будут затронуты, ведется стенограмма. Но тут ЧП… В общем-то происшествие не касалось финнов, оно произошло на нашей территории, но, с другой стороны…

Начальник Кронборгского погранотряда по должности своей исполнял еще и обязанности погранкомиссара, поэтому сам мог решать: говорить или не говорить с Акселем Маури, который не поленился встать ночью и приехать на контрольно-пропускной пункт, чтобы сказать эти два-три слова ему, Завалишину.

– Передайте, что буду у разделительной линии ровно через пятнадцать минут, – сказал полковник.