Лох Серёга, экстрасенс и убийца

Отсчитал снова деньги за обед, всё до копейки, дождался, когда у кассы никого, подошёл, положил на тарелочку, чуть улыбнулся.

– Большое спасибо вам, но больше не надо, мне бабки дядя присылает…

4

В этом городе – не большом и не маленьком, среднем, – педагогический институт и колледж искусств, бывшее культпросветучилище, стояли почти рядом, по две стороны большого старинного сквера. Здание института было новое, четыре этажа огромных окон, светлое, недавно поштукатуренное и покрашенное, в нежно-кремовый цвет.

Колледж наоборот находился в невысоком кирпичном доме, построенном ещё в прошлом веке купцом-благодетелем для гимназии, в которой учились его дети. Окна небольшие и там всегда сумрачно, горел свет даже днём. Но, всё равно, здание было намного красивее коробки-новодела.

Институт появился в городе не просто так, а стараниями его мэра, до этого было обычное педучилище. Мэр же решил добиться, чтобы здесь был вуз. Это дело оказалось непростым, в областном центре идею поддержали, но в министерстве завернули все бумаги – город небольшой, всего сто тысяч жителей, хватит и училища, а для института нужно не только здание, но и преподаватели с учёными степенями.

Мэр молодец, не отступил, собрал директоров всех предприятий, а были тут не просто заводы, а фирмы, связанные с нефтянкой. Поставил перед ними задачу – построить новый дом для будущего института и выделить десять квартир для переманенных кандидатов наук.

Никто не возражал, у многих подрастали детки – и у мэра тоже, – отправлять их в другие города не хотелось, а диплом любой есть диплом, как говорится: он и в Африке диплом. Построили шикарное здание, из соседних больших городов ключами заманили десять кандидатов разных наук, и мэр поехал в министерство. Кроме фотографий нового здания и разных бумаг повёз нужным людям сибирские сувениры – знаменитых малосолых муксунов, нет лучше закуси под водочку!

И всё решилось – на новый дом повесили новую большую и красивую вывеску, есть в городе вуз! Правда, из десяти приехавших кандидатов трое оказались самозванцами с фальшивыми дипломами, ещё трое – крепко пьющими, но это уже детали. Институт работал, ковал педагогические кадры.

Сергей поступил сюда на историко-филологический факультет не потому, что мечтал стать педагогом. Больше поступать было некуда. Хотел бы стать астрофизиком, изучать далекие звёзды и планеты, открывать новые галактики и Млечные пути. Или же биологом-генетиком, тоже очень интересно. Но для этого надо ехать в областной центр, где университет и такие факультеты, а денег не было, после смерти матери жил у дяди, простого рабочего на железной дороге.

Но дело даже не в деньгах, поехал туда и без них бы, проблема в математике, физике и химии, такие вступительные экзамены ему не сдать, эти предметы не понимал, в школе троечки по ним ему ставили больше из жалости. Поэтому и попал в пединститут, на историко-филологический факультет, учиться хотелось, а что будет через четыре года – неизвестно…

5

Сергей сидел в институтском сквере на дальней скамейке, грелся на солнышке, даже глаза прижмурял – как его рыжий кот мистер Рэд, он же Барсик – Барсук – Барселон, только что не мурлыкал.

В пединституте парней было немного, а в колледже и того меньше, одни девушки, и в этот теплый летний день сквер полон студенток. После холодной, долгой зимы – надоела до чёртиков! – все они с облегчением сбросили тёплые кофты, юбки и даже джинсы. Фигуряли в светлых кофточках, расстёгнутых до середины, и груди-яблочки наполовину выскакивали из узких лифчиков, у одних яблочки были маленькими, недозрелыми, у других – дыньками-«колхозницами».

Коротенькие юбчонки чуть пониже пупка – у всех, как ветерок дунет посильнее – взлетают, и желающие могут видеть какого цвета у них трусишки-плавочки: голубенькие, белые или розоватые. Но никого это не смущало ни на копейку.

Девицы парами, или по трое, медленно ходили-гуляли мимо скамеек, на них сидели не только другие студентки этих двух уважаемых учебных заведений города, но и жители – немало! – соседних улиц. И не просто сидели – активно обсуждали то, что видели, но девиц это тоже нисколько не смущало, громко хихикали и весело разговаривали.

Сергей грустно глядел на парад – почти все они мало красивые, низкорослые, с плохими причёсками, ноги у многих слишком тонкие – «зажигательные, как спички» или же «музыкальные, как у рояля»», толстоватые. Жалел их – трудно будет найти мужа, а ведь каждая хотела встретить своего парня и мечтала скорее выйти замуж.

Никто из них ему особенно не нравился, хотя, конечно, были девчонки совсем даже ничего, и вдруг… Вдруг увидел – идут под руку две сестры-близняшки, удивительно похожие друг на друга: высокие, светлолицые, волосы одинаково-пышные, тёмно-каштановые, пенились на головах и чуть спускались на плечи. Одна в лёгком, коротком – намного выше коленок, – голубоватом платьице, другая в таком же, но розоватом, и она понравилась ему больше. Почему? Никто не знает.

Красивее, точнее – привлекательнее – той длинноногой девчонки, бегущей через рельсы. Думал так, и напрасно – поглядеть бы на них до макияжа, а потом и сравнивать, так было бы справедливо. Но увы – Сергей по молодости лет, да и по глупости, не усвоил простую истину – народную мудрость: «не всё то золото, что блестит».

Девушки прошли, даже не взглянули в его сторону, и он грустно подумал: вот хорошо бы познакомиться с ними, особенно с той, в розовом…

И тут вдруг…

Вдруг что-то случилось с его глазами – здание института перекосилось, словно хотело упасть, сидевшая неподалёку на скамейке женщина исчезла. Скорее зажмурился, закрыл лицо ладонью, и возникли чёрные стены… Возникли, и стали медленно сдвигаться, хотели раздавить…

6

Не видел, как на крыльце здания института появился его однокурсник Колян, он же Никола и Хохол – Николай Хохлов. Стоял и с довольной улыбкой глядел вокруг. Настроение было чудесное! Солнечно, тепло и дождика нет! А главное – в газете напечатана его информация про кафе «Ёлочка» – там появились новые вкусные салаты. Всего пятнадцать строк, но для них важно – реклама! Значит, можно двинуть туда, получить гонорар – подкормиться, что и сделает немедленно. Даже в столовку не пошёл.

Колян сотрудничал в редакции в отделе информации, хотя это громко сказано – писал маленькие заметки, печатали их через раз, без подписи. Мечтал публиковать там и большие материалы, со своим полным именем фамилией, а потом… Потом стать и штатным работником газеты.

Высокий, очень густые, чёрные волосы стояли даже немного торчком и этим гордился, всё время поднимал их рукой и даже специальной расческой с частыми зубчиками. С полным основанием считал себя самым красивым парнем не только на факультете, но и во всём институте, конкурентов у него было мало.

Большие, круглые очки придавали ему ученый вид образцового студента, надежды исторической и филологической науки. И никто не знал, что стекла в них были простыми, оконными, без всяких диоптрий, носил их для солидности. С Сергеем он не дружил, даже не приятели, просто во всей группе их только двое парней, вот и тянулись друг к другу. Увидел его и двинулся к скамейке, закричал весело издалека:

– Привет! Спишь, чё ли? Спать надо ночью, а днём дела делать! О чём, бляха-муха, грустишь?

Сергею Колян не очень нравился своей бесцеремонностью, манерой всегда говорить громко, ответил тихо:

– Сижу, думаю о несправедливости в нашей жизни…

Колян остановился, никак не ожидал такого ответа.

– Нихера себе заявочка! Это ты о чём?

Отвечать ему не хотелось, не, всё же, сказал:

– Живу в комнатушке, где помещается кровать, тумбочка, один стул, и всё. А в газете «Аргументы и факты» прочитал… Знаешь такую? Я в читалке всегда беру вместе с учебниками.

Никаких газет, конечно, Колян сроду не читал, и вообще, кроме учебников, глаза свои не напрягал. Последней книжкой у него были «Веселые картинки» не то во-втором, не то в третьем классе, поэтому засмеялся:

– Ха-ха! Нe знаю, её, и чё? Зачем она мне? Поделись, чё ты там такое ценное вычитал?

– Много интересного, чуть не офигел, – продолжал Сергей когда узнал, что у нас какой-то телеведущий из «ящика» заимел загородный дом-дворец в шесть, ты понял? – шесть этажей! И два бассейна! Прикинь – не слабо!

Колян сел на скамейку рядом, продолжал улыбаться.

– Точняк! Мужик молодец!

– Да ну тебя! Зачем ему всё это? Что за барство? Что за жадность? Ненавижу! Сколько у нас людей вообще без жилья.

На эти деньги можно было бы столько квартир построить для малоимущих, для многодетных…

– Ну, ё-моё! Ну, ты даёшь! Отбирать, чё ли, у него этот домик?

– Налог на роскошь нужен! – непривычно громко сказал Сергей. – Десять процентов в год от рыночной стоимости!

– Нихера никто платить не станет!

– Тогда и отбирать за неуплату, открыть приют для стариков или детский садик. Или вот – там же читаю: у одного чиновника часы за двести тысяч долларов! Усёк? Не рублей! А в рублях вообще миллионы!

Колян поднял руку, показал свои блестящие часы.

– Видал? Золотые!

Сергей усмехнулся, не поверил.

– Нy тебя, гонишь!

– Пока позолоченные, – Колян опустил руку. – А у тебя?