Камень. Книга пятая

После душа в раздевалке волкодавов я поплелся наверх, в кабинет Орлова, где мы втроем с генералом и Прохором плотно пообедали. Когда же я допил компот, Иван Васильевич указал мне на дверь в дальней стене кабинета:

– Там располагайся и ни в чем себе не отказывай.

А что, Орлов неплохо себе обустроил комнату отдыха: большущий диван, два кресла, холодильник, здоровенный платяной шкаф, телевизор и бар. Еще за одной дверью скрывался небольшой санузел с душевой кабиной. Как говорится, заезжай и живи! На диване я и решил поспать, поставив будильник на три часа дня.

После пробуждения, вернулся в кабинет генерала и застал Прохора с Иваном Васильевичем за светской беседой – оба грели в руках бокалы с коньяком, а рядом стояла тарелка с нарезанными лимонными дольками.

– Иван Васильевич, а где себе можно кофе сделать? – поинтересовался я.

– Присаживайся, Алексей. – Он указал мне на стул рядом с Прохором, а сам направился к интеркому. – Сейчас распоряжусь, чтоб сварили хороший.

Через пятнадцать минут я наслаждался действительно превосходно сваренным крепким кофе в небольшой фарфоровой чашечке.

– Не знал, что в корпусе умеют делать приличный кофе, – улыбался я. – Надо будет к вам почаще заглядывать, ваше высокопревосходительство!

– В корпусе умеют многое, Алексей… – улыбался в ответ Орлов. – Ты просто редко к нам заезжаешь…

– Учту, Иван Васильевич, учту. А вот теперь жить можно! – я аккуратно отставил прозрачную чашечку. – Продолжим процедуры?

И действительно, после пары часов сна силы у меня восстановились, да и чувствовал я себя не как выжатый лимон. А уж после кофе…

За второй заход сумел поправить ещё двух волкодавов, больше не рискнул – реально боялся, что на следующем от усталости могу напортачить с доспехом. Посидев минут десять прямо на снегу, подошел к воспитателю и генералу:

– Иван Васильевич, завтра приеду снова, сразу же после учёбы. Ничего обещать не могу, сами понимаете, все будет зависеть от моего состояния, но завтра постараюсь поправить ваших сотрудников также в два приема с таким же маленьким перерывом.

Тут вмешался Прохор:

– Никаких двух приемов, Алексей. На тебя сейчас, вон, без слез не взглянешь! А тебе ещё на учёбу ходить и домашние задания делать. Сколько завтра успеешь за один раз, столько и сделаешь.

Орлов всем своим видом демонстрировал полное согласие с моим воспитателем.

– Хорошо, Прохор, – кивнул я. – Посмотрю завтра по самочувствию. Иван Васильевич, вы все инструкции помните?

– Все, Алексей, – подтвердил он. – Мне ещё Прохор тут свои ощущения передал, пока ты спал, так что не переживай, я за бойцами прослежу. Люди у нас тут все военные, к приказам и инструкциям относятся серьезно.

– Хорошо, Иван Васильевич, – успокоился я. – Надеюсь на вас.

А уже в машине вспомнил одну важную деталь:

– Прохор, а ведь мне ещё сегодняшних поправленных завтра надо будет смотреть, проверять состояние, что тоже будет затратой сил… А поправленных с каждым днём все станет больше и больше. Так что ты прав, сколько за один раз смогу поправить волкодавов, столько их и будет.

– Вот и я про тоже, – кивнул он. – Особенно учитывая тот факт, что это все для тебя внове, нетренированное. И всех последствий этого твоего нервного и психического перенапряжения мы пока не знаем. Да и никто не знает. Вот и не вздумай мне переутомляться.

Я же решил перевести тему разговора:

– Ты отцу моему передал, что я недоволен вчерашней подставой и очень зол?

– Передал.

– И что?

– Он не удивлён.

– И всё?

– А чего ты ожидал? – хмыкнул Прохор. – Как государь приказал, так мы все и сделали. От себя добавлю одно – мы тебе с другим твоим дедом, князем Пожарским, сколько раз говорили, император выше всех этих условностей и моральных терзаний, ему важен результат. А вчера он увидел, что его внук, будущий цесаревич и император, не кинулся сломя голову гасить всех подряд, а продемонстрировал в стрессовой ситуации взвешенное логическое мышление, мало подверженное влиянию эмоций. Дед твой, Лешка, хоть порой и жёсткий до жестокости, но именно это позволяет ему эффективно решать возникшие сложности. И не забывай, на государе нашем, помимо собственного рода, ещё и империя висит, управлению которой он учит твоего отца, дядьку Николая и тебя.

– Так и хочется сказать, Прохор, что я тут вообще ни при чем, но не буду, – кивнул я. – Ладно, я с тобой про Решетову твою хотел поговорить…

– Слушаю внимательно… – подобрался он.

– Расслабься! – хмыкнул я. – Пришлось, конечно, применить свои навыки колдуна, но заявляю тебе со всей уверенностью – ты ей искренне нравишься. Даже более чем.

– Точно? – прищурился воспитатель.

– Зуб даю! – вспомнил я Ингу Юсупову. – Не знаю, когда собираешься делать ей предложение, но ты на верном пути. Сам же понимаешь, что Екатерине придется уйти из подразделения после вашей свадьбы, а Ведьма мне этого не простит?

– Понимаю, – расплылся в улыбке воспитатель. – Ведьма тебе этого не простит, только если ее на нашу свадьбу не пригласить.

– Короче, Прохор, Вяземская теперь твоя проблема. Договорились?

– С большим нашим удовольствием, твое императорское высочество!

Прохор удовлетворенно откинулся на спинку сиденья, а я решил проверить телефон, в котором числился один пропущенный вызов от Марии.

– Привет, сестренка! – набрал я ее.

– Привет, братик! – голос Марии был далек от игривого. – Быстро рассказывай, чего ты опять в университете устроил. У нас в лицее слухи разные ходят, а Долгорукие, Юсупова и Шереметьева категорически на эту тему со мной общаться отказываются и отправляют к тебе.

– А ты у нашего царственного дедушки поинтересуйся, Машенька, – усмехнулся я. – Он тебе все-все расскажет. Даже то, чего я не знаю.

– Леша, ты это серьезно? – голос сестры напоминал мне сейчас вчерашний тон Вики Вяземской, как и весь этот разговор. – Ну, Леша…

– Хорошо, Машенька, ты готова расстаться с последними детскими иллюзиями насчет наших с тобой родичей?

– Готова… – очень неуверенно ответила она.

– Тогда слушай…

И под неодобрительный взглядом сидящего рядом Прохора я поведал сестре о вчерашних событиях, опустив, понятно, мою историю взаимоотношений с Дашковыми.

Лица Марии я не видел, но по отдельным возгласам в ходе повествования сделал для себя вывод, что описанное произвело на сестру достаточно сильное впечатление.

– Так что я теперь, Машенька, для всего света злобный монстр, периодически слетающий с катушек и перестающий себя контролировать, – закончил я. – И не вздумайте с Варей кого-то в этом переубеждать, сделаете только хуже. Да и меня подобный расклад вполне устраивает, будет меньше проблем в будущем. – Прохор же после этих моих слов только тяжело вздохнул.

– Лешка, ты чего такое говоришь? – заволновалась Мария. – Скоро все про это забудут, и будет все нормально! Не переживай, самое главное – мы-то знаем, что ты не виноват!

– Спасибо, Машенька! И не переживай, я особо и не расстраиваюсь, – успокоил я ее. – А перед Долгорукими и Юсуповой буду извиняться отдельно, там уж им самим решать, общаться со мной или нет.