Купля-продажа товаров во внешнеторговом обороте: учебное пособие

открытый ключ электронно-цифровой подписи; наименование средств электронно-цифровой подписи, с которыми используется данный открытый ключ электронно-цифровой подписи;

наименование и место нахождения удостоверяющего центра, выдавшего сертификат ключа подписи;

сведения об отношениях, при осуществлении которых электронный документ с электронно-цифровой подписью будет иметь юридическое значение;

2) подтверждена подлинность электронной цифровой подписи в электронном документе. Подлинность электронного документа означает, что документ в действительности создан владельцем личного ключа подписи и в данный документ не внесены изменения. Подтверждение подлинности электронной цифровой подписи в электронном документе – положительный результат проверки соответствующим сертифицированным средством электронной цифровой подписи с использованием сертификата ключа подписи принадлежности электронной цифровой подписи в электронном документе владельцу сертификата ключа подписи и отсутствия искажений в подписанном данной электронной цифровой подписью электронном документе;

3) электронная цифровая подпись используется в соответствии со сведениями, указанными в сертификате ключа подписи.

Кроме того, необходимо подчеркнуть, что участник информационной системы может быть одновременно владельцем любого количества сертификатов ключей подписей. При этом электронный документ с электронной цифровой подписью имеет юридическое значение при осуществлении отношений, указанных в сертификате ключа подписи.

Контрактам в электронной форме присущи следующие признаки, каждый из которых необходим, а все вместе достаточны для того, чтобы договор признавался заключенным в электронной форме:

а) отсутствие непосредственного контакта между сторонами договора, заключаемого в электронной форме. Стороны договора общаются посредством электронного обмена данными;

б) для заключения договора в электронной форме необходимо участие информационных посредников, отвечающих за программное обеспечение и обеспечивающих хранение и передачу информации;

в) при заключении договора с использованием электронных средств связи происходит обмен данными, закрепленными в электронной форме (электронной информацией). Поэтому сторонам договора необходимо предусмотреть условия, отражающие особенности электронной информации (особенности защиты информации при передаче и хранении, способ установления лица, создавшего электронный документ, возможность хранения копии электронного документа на бумаге);

г) идентификация лица, уполномоченного на подписание договора, возможна только с использованием специальных программных или технических средств, позволяющих создать аналог собственноручной подписи. Причем необходимо отличать использование аналога собственноручной подписи от факсимильного воспроизведения подписи, где имеет место только копия подписи лица. Совершение подписи рукоприкладчиком тоже не может рассматриваться как аналог собственноручной подписи, поскольку ставится оригинальная подпись другого лица[24 - См.: Кулик Т.Ю. Правовое регулирование договоров, заключаемых в электронной форме. – М.: Юрлитинформ, 2008. – С. 14, 15.];

д) договор в электронной форме хранится на разных носителях, что исключает применение к нему традиционных понятий «подлинник» или «копия» документа.

Важно отметить, что в рамках ЮНСИТРАЛ в 2005 г. была принята Нью-Йоркская конвенция ООН об использовании электронных сообщений в международных контрактах (далее – Конвенция об электронных сообщениях).

Конвенция об электронных сообщениях применяется к использованию электронных сообщений в связи с заключением или исполнением контрактов между сторонами, коммерческие предприятия которых находятся в разных государствах. Ни государственная принадлежность сторон, ни их гражданский или торговый статус, ни гражданский или торговых характер контракта не принимаются во внимание при определении применимости указанной Конвенции (ст. 1).

Конвенция об электронных сообщениях не применяется к электронным сообщениям, относящимся:

к контрактам, заключенным в личных, семейных или домашних целях;

к сделкам на регулируемом фондовом рынке; к межбанковским платежным системам, межбанковским платежным соглашениям или расчетно-клиринговым системам для ценных бумаг или других финансовых активов или инструментов;

к передаче обеспечительных прав на ценные бумаги, другие финансовые активы и инструменты, хранящиеся у посредника, к их продаже, ссуде, владению ими или соглашению об их обратной покупке.

Кроме того, Конвенция об электронных сообщениях не применяется к переводным и простым векселям, транспортным накладным, коносаментам, складским распискам и любым оборотным документам, которые предоставляют бенефициару право требовать поставки товаров или платежа денежной суммы (ст. 2).

Как отмечает А.П. Вершинин, применительно к договору электронная форма приравнивается к письменной при соблюдении двух условий.

Во-первых, законом, иными правовыми актами или соглашением сторон предусмотрено использование в ходе обмена документами по согласованию условий договора факсимильного воспроизведения подписи с помощью средств механического или иного копирования, электронной цифровой подписи либо иного аналога собственноручной подписи.

Во-вторых, средства связи позволяют достоверно установить, что электронные документы исходят от сторон по договору[25 - См.: Вершинин А.П. Внешнеэкономическое право. Введение в правовое регулирование внешнеэкономической деятельности. – М.: НОРМА-ИНФРА-М, 2001. – С. 63.].

Между тем М.Г. Розенберг полагает, что заключение контракта посредством обмена факсами может привести к последующим недоразумениям. Во-первых, эта форма связи не гарантирует того, что полученный по факсу текст полностью соответствует отправленному. В некоторых случаях, как показывает практика МКАС, оказывалось, что из-за несовпадения отправленного и полученного по факсу текста предложения и акцепта не совпадало мнение сторон о содержании заключенного ими контракта. Встречались и случаи, когда у сторон оказывался несовпадающий по содержанию единый текст контракта, подписанный обеими сторонами путем обмена факсами.

При рассмотрении в МКАС одного из споров ответчик утверждал, что он вообще не направлял истцу предложения по факсу, а оно, по-видимому, исходило из другой организации. Поэтому он считал, что не находится в договорных отношениях с истцом.

Во вторых, учитывая, что факс предназначен в принципе для использования при осуществлении оперативной связи, рекомендуется либо вообще не применять эту форму связи для заключения контрактов, либо при ее использовании обязательно повторять условия предложения и акцепта путем направления другой стороне соответствующего письма, а при оформлении контракта в виде одного единого документа – путем представления для подписания письменного текста контракта[26 - См. .Розенберг М. Г. Контракт международной купли-продажи. Современная практика заключения. Разрешение споров. – М.: Книжный мир, 2007. – С. 28.].

Арбитражная практика МКАС

Отвергнуто как необоснованное утверждение, согласно которому в силу положений Венской конвенции 1980 г. недействительны изменения контракта, совершенные посредством сообщений по факсу. В соответствии с п. 4 Венской конвенции 1980 г. вопрос о действительности договора или каких-либо его условий определяется не Конвенцией, а применимым национальным правом. Согласно ст. 434 ГК РФ договор в письменной форме может быть заключен путем обмена документами посредством в том числе и электронной связи, одним из видов которой являются сообщения по факсу.

По делу от 10 июня 1999 г. № 55/1998 иск был предъявлен российской организацией (продавец) к кипрской фирме (покупатель) в связи с неоплатой товара, поставленного по контракту международной купли-продажи товара, заключенному сторонами в январе 1996 г. По мнению покупателя, у него не возникло обязанности оплачивать товар, который, по его утверждению, он не получал, поскольку в нарушение условий контракта продавец не направил покупателю почтой комплект отгрузочных документов. Факсимильные сообщения, которые, по утверждению продавца, изменили контракт в отношении условий поставки, недействительны, поскольку совершены не в письменной форме, чем нарушены предписания ст. 13 Венской конвенции 1980 г.

На момент рассмотрения спора МКАС было установлено, что на момент подписания сторонами контракта 22 января 1996 г. действовала часть первая ГК РФ, где установлена обязательность соблюдения простой письменной формы в отношении внешнеэкономических сделок (ст. 162). Согласно п. 2 ст. 434 ГК РФ договор в письменной форме может быть заключен как путем составления одного документа, подписанного сторонами, так и путем обмена документами посредством почтовой, телеграфной, телетайпной, телефонной, электронной или иной связи, позволяющей достоверно установить, что документ исходит от стороны по договору. Таким образом, факсимильная связь, являющаяся видом электронной связи, прямо предусмотрена российским законодательством в качестве допустимого способа заключения договора в письменной форме.

МКАС не могло быть принято убедительным и утверждение представителя ответчика о том, что представляемая им фирма не направляла истцу факсы, содержащие изменение условий поставки товара, и не имеет к этим документам никакого отношения.

Представленные истцом факсимильные сообщения об изменении условий поставки товара выполнены на бланках московского представительства указанной фирмы, подписаны представителем ответчика, являющимся тем же лицом, которое подписало контракт с истцом и чьи полномочия сторонами не оспаривались; в верхнем левом углу факсов имелась отбивка, содержащая название отправителя – фирмы-ответчика. Кроме того, ответчик не представил каких-либо документальных доказательств своего утверждения. Не имеет значения, какой факс использовал для передачи сообщений представитель ответчика (установленный в его офисе или в каком-либо ином месте). Данные акты позволяли сделать вывод о том, что указанные документы являются действительными и направлялись именно ответчиком через его представительство в Москве[27 - См.: Практика Международного коммерческого арбитражного суда ТПП РФ за 1999–2000 гг. – М.: Статут, 2002. – С. 111–116.].

По мнению Т.Ю. Кулик, договорное основание для использования электронных средств связи имеет ряд положительных моментов. Во-первых, это реализация основных принципов гражданского права – принципов диспозитивности и свободы договора. Во-вторых, стороны имеют возможность самостоятельно избирать наиболее эффективные условия, которые обеспечивали бы максимальную защиту и осуществление именно их интересов в конкретной сделке. Таким образом, проявляется гибкость правового регулирования правоотношений[28 - См.: Кулик Т.Ю. Правовое регулирование договоров, заключаемых в электронной форме. – М.: Юрлитинформ, 2008. – С. 14, 15.].

Между тем следует обозначить и негативные аспекты договорного регулирования электронного обмена данными:

1) в ряде случаев закон предусматривает неукоснительные для сторон требования и правила, которые нельзя изменить или отменить соглашением сторон (например, обязательная письменная форма сделки), в этих случаях, о чем бы стороны ни договорились, условия такого договора могут не иметь юридической силы[29 - См. ШамраевА.В. Правовое регулирование информационныхтехнологий (анализ проблем и основные документы). Версия 1.0. – М.: Статус, Интертех, Изд. группа «БДЦ-пресс», 2003. – С. 24.];

2) соглашения между сторонами конкретной сделки не могут регулировать обязанности и ответственность третьих лиц. Но, учитывая, что правовой статус новых субъектов права в рамках электронной коммерции не урегулирован и на уровне закона, это может создать сложности при защите прав и законных интересов[30 - См.: Соловяненко Н. Совершение сделок путем электронного обмена данными (Принципы правового подхода) //Хозяйство и право. – 1997. – № 6. – С. 55.];

3) временные рамки договора тоже ограничены во времени, так как договор, как правило, заключается на определенный срок[31 - См.: ШамраевА.В. Указ. соч. – С. 24.].

Глава 2. Стороны контракта внешнеторговой купли-продажи

§ 1. Понятие сторон контракта внешнеторговой купли-продажи

Под субъектами контракта внешнеторговой купли-продажи понимают стороны, находящиеся в деловых отношениях по купле-продаже. В международной торговле эти стороны именуются контрагентами.

Обязательным условием для признания контракта договором международной купли-продажи товаров, подпадающим под регулирование Венской конвенции 1980 г., является местонахождение коммерческих предприятий[32 - Под коммерческим предприятием в этом контексте следует понимать не только имущественный комплекс, используемый для предпринимательской деятельности, но и место нахождения органов юридического лица, его филиала или представительства и даже место деятельности агента продавца или, соответственно, агента покупателя.] сторон в разных государствах. По общему правилу, в контрактные отношения данного вида могут вступать иностранные физические и юридические лица, а также лица без гражданства.

Следует отметить, что определение государственной принадлежности сторон внешнеторгового договора представляет значительную сложность как в теории, так и на практике. Так, в соответствии со ст. 1201 ГК РФ «национальность» граждан-предпринимателей определяется:

либо по закону того государства, в котором лицо зарегистрировано в качестве предпринимателя;

либо, при отсутствии такой регистрации, по закону страны, где находится основное место осуществления предпринимательской деятельности.

Государственная принадлежность юридических лиц устанавливается еще сложнее. В странах англо-американской системы права для этого используется критерий инкорпорации, где личным законом юридического лица является закон места его учреждения, регистрации его устава. Предусматривается этот критерий и законодательными актами Бразилии, Венесуэлы, Вьетнама, Китая, Кубы, Нидерландов, Перу и др.

В странах континентальной Европы (Австрия, Германия, Греция, Латвия, Литва, Польша, Португалия, Румыния, Франция и др.) применяется критерий «оседлости», т. е. личным законом юридического лица является местонахождение его административного (управляющего) центра. Кроме того, к этому критерию обращается законодательство ряда неевропейских стран.

В законодательстве ряда стран применяется и так называемая теория контроля, согласно которой при определении государственной принадлежности юридического лица принимается во внимание национальность субъектов, фактически контролирующих данную организацию (в том числе путем преобладающего участия в ее уставном капитале). Данный критерий нашел отражение не только в двусторонних, но и в некоторых многосторонних договорах, включая Конвенцию об урегулировании инвестиционных споров между государствами и лицами других государств 1965 г. (далее – Вашингтонская конвенция)

Менее распространенным является критерий «центра эксплуатации», применяемый законодательством ряда развивающихся стран. Мотив, определяющий выбор этого критерия, – привязка личного закона к основному месту осуществления хозяйственной деятельности юридического лица. Как отмечает В.П. Звеков, недостаток этого критерия состоит в том, что значительная часть операций, осуществляемая юридическим лицом, совершается в его административном центре[33 - См.: Звеков В.П. Коллизии законов в международном частном праве. – М.: Волтере Клувер, 2007. – С. 246.].

В Российской Федерации согласно ст. 1202 ГК РФ гражданская правоспособность юридических лиц определяется по праву страны, где учреждено юридическое лицо (личным законом такого юридического лица).

Так, согласно п. 2 ст. 1202 ГК РФ личным законом юридического лица определяются:

статус организации в качестве юридического лица; организационно-правовая форма юридического лица; требования к наименованию юридического лица; вопросы создания, реорганизации и ликвидации юридического лица, в том числе вопросы правопреемства;