Эра Марса. Часть I

– Эти голоса, эти сущности сводят меня с ума – взявшись за голову, завопил рыжебородый капер.

– Кеннет! Развяжи нас, если хочешь жить! – Крикнул Сбруев.

Ни минуты не раздумывая Кеннет выхватил из-за пояса нож и приблизившись, ловким движением руки перерезал путы.

– Только остановите это. Oh, my God! – Кеннет крепко ухватился обеими руками за голову и упал на колени, заскулив от головной боли – На верхнем уровне центр управления. Аааа… Голова. Найдите пульт управления и разгоните корабль на полную… мощность. Так вы совершить гиперскачок. Сами разберетесь на какие кнопки нажать надо.

– Мы навигаторы. И мы и без тебя справимся. Только, боюсь, что твоя посудина может не выдержать гиперскачка.

– Бездна выдержит все. Скорее!

Сбруев и Гомес выбежали из отсека и быстро поднялись на верхний уровень. Кое-где валялись трупы каперов и из отдельных помещений доносились сумасшедшие вопли. Добравшись до пульта управления, Гомес одернул Сбруева, потянувшегося нажать нужную комбинацию клавиш.

– Это безумие, капитан! Мы можем в лучшем случае вообще улететь на край вселенной, а в худшем разлететься на молекулы.

– У нас нет выбора – Сбруев быстро набрал необходимые алгоритмы и координаты полета – Мы сейчас совершим гиперскачок до Марса. Приготовься. Надеюсь, что я не ошибся в расчетах.

После нажатия последней клавиши все вокруг пришло в сильное колебание. Металл сжался до предела и корабль резко разогнался со скоростью света, разрывая пространство черного вакуума и оставив позади зловещие полупрозрачные силуэты.

Красная планета

1

Суровая пустыня ржавого оттенка нежно обволакивала останки некогда великого города, имя которому не суждено было остаться на древних полуразвалившихся камнях. Почва Марса давно иссохла и когда ее иногда поливают редкие дожди, люди воспринимают это за долгожданный дар милостивых небес. Эта планета является огромной пустыней, на которой давно ничего не растет. И на урожай, и на идеи ее земля бесплодна. Безжизненный пейзаж плавно переместился во вход глубокой пещеры, в глубины которой человек средних лет вел за руку маленькую девочку с веснушками на щеках. Ярко пылающим светом от зажженного факела тот освящал древние как наш мир фрески, напоминающие те, что сохранились в языческих храмах Египта или римских Помпей. Люди на них были не похожи на землян, но лица их источала радость и умиротворение. Несомненно, они знали много горя, много несправедливости, бесконечную череду разорительных войн. Война, вероятно и уничтожила цивилизацию марсиан, прогресс которых подарил им оружие такой разрушительной силы, что, судя по найденным обугленным камням на поверхности, все живое было стерто с лица планеты в течение нескольких часов. Один из колониальных музеев с гордостью содержит загадочную статую женщины, замершей в ожидании конца.

– Элина, только представь, что этим фрескам много тысяч лет. Мы живем поистине на богатой славной земле. Мы должны сохранить это наследие, чтобы твои дети и внуки могли наслаждаться им.

– Дядя Прохор, а что это за женщина там нарисована? – девочка указала пальчиком на дальнюю стену пещеры.

– Ее имя не сохранилось, но она была могущественной правительницей одного из царств на планете. Она боролась за свободу своего народа, заботилась о нем и наказывала тех вельмож, которые обижали простых людей. Враги желали ей смерти, а доброжелатели вечной жизни. Похожа на тебя, кстати. Такая же красивая.

– Она выглядит доброй и хорошей. Я хочу быть такой же как она.

– Не нужно тебе быть такой же. Власть не приносит блага.

– А что с ней стало потом?

– Она умерла.

– Все умирают.

– Ее убили враги, людей обратили в рабство, а страну втоптали в песок. История безжалостна.

– Поэтому я историю и ненавижу – нахмурившись, пролепетала девочка.

– Вырастишь, тогда пересмотришь свои взгляды. История есть величайшая из наук. Только написана она кровавыми чернилами.

Мужчина встал рядом с гранитным алтарем и освятил сильно почерневшие иероглифы причудливой формы.

«Здесь покоится великая царица (имя стерто), мать народа и его заступница» – прочитал мужчина.

Правительница на фреске имела красноватую кожу. Голова казалась немного больше, чем у землян с прической из черных аккуратно уложенных прядей волос, в которых красовалась золотая диадема. Ее голубые глаза поразительно контрастировали на фоне прочих ее кареглазых подданных, а одежда ее состояла только из вышитой золотистыми нитями красной юбки. Все остальное оставалось обнаженным. В правой руке женщина держала предмет похожий на оружие в виде своеобразного многолезвиевого меча, а в левой табличку с надписями.

Внезапный поток воздуха затушил огонь и дяде Прохору с трудом удалось зажечь его снова. Когда мужчина с девочкой вышли на поверхность их встретил алый закат, да несколько кактусов, неказистой формы. Они направились по дороге, ведущей к небольшому поселку, который красовался за пригорком.

– Дядя Прохор, а мы на следующей неделе пойдем в ту пещеру?

– Конечно, милая. Обязательно пойдем.

Дядя Прохор и маленькая Элина зашли в арку местного кладбища и подошли к двум крестам, кустарным образом сваренных из металлолома. На табличках гвоздем высечены надписи: «Марина Гален. Годы жизни 2458-2499» и «Игнат Гален. Годы жизни 2453-2499».

– Умерли в один год – вздохнув, произнесла Элина.

– Тогда, да и сейчас многие поселенцы умирают. Не все могут адаптироваться к чужой среде.

Придя домой, расстроенное сердце Элины вновь согрелось, когда маленький брат Игнат крепко обнял ее своими маленькими ручками. Служанка, присматривавшая за мальчиком, приготовила ужин и оставшиеся в живых члены семьи Гален уселись за общий стол. За треснувшим окном слышалось скорбное завывание одинокого ветра.

2

– Вы хоть понимаете, что, обучая это отребье запрещенным дисциплинам, вы навеки обрекаете себя и свою семью на вечное заключение на Марсе? – тряся папкой с подшитыми бумагами гневно кричал толстый усач в зеленом мундире – Не забывайте, что ваш дед был врагом короны, а значит должны подчиняться моим требованиям. Вам все ясно?

Сидевшая на стуле молодая девушка с черными завязанными в косу волосами, не замечая своего злого собеседника, глядела в пол и не могла вымолвить ни слова.

– Ты что, язык проглотила? – изменив тон речи, крикнул усач.

– Я не понимаю, в чем меня обвиняют?

– Не понимаешь? Ты что, дура? Я полчаса разгребал твои папки и нашел столько разного дерьма, за которое тебя на Земле давно уже сгноили бы. Но я тебя пожалел год назад и сейчас жалею.

По щекам девушки медленно потекли слезы.

– Ты хоть можешь понять, что этим ублюдкам не нужны познания в истории, литературе и политике. Им хватит и того, чтобы расписываться под своей фамилией в рабочем журнале крестиком.

– Эти ублюдки, как вы сказали, добывают золото, железо, платину и дейтерий для блага империи. Благодаря им наши корабли могут летать. Если бы ни их труд, то всей нашей экономике настал бы каюк.

– Следи за языком! – усач привстал, зашел к девушке сзади, схватил ее за плечи и с неуемной похотью уставился на изящную девичью шею – знали бы те твои безграмотные шахтеры, что твой дед был коррупционером, убивал конкурентов по бизнесу и слыл жестоким насильником.

– Это наглая ложь! Мой дедушка ни в чем не виновен. Мне мать рассказывала, что он был святым человеком.

– Если власть сказала, что твой дед виновен, значит, так оно и есть. А твоя мать сама лживая шлюха, которую мало трахали.

Девушка вскочила, развернулась и с размаху влепила усачу пощёчину. Тот, отшатнувшись, довольно улыбнулся. В ответ он ударил девушку, оставив на ее губе кровавую трещину.

– Зря ты так. Тебе же хуже. На генерал-губернатора Марса руку поднимаешь. Охрана! Уведите эту сучку с глаз моих долой и пусть отправляется обратно в свою дыру. Будет гнить вместе с прочим отребьем до конца своих дней.

Опустошенная и раздавленная, девушка вышла из громадного белокаменного здания. Недолго вспоминая дорогу, та направилась через городские улицы к ближайшему вокзалу. Проголодавшись, она решила завернуть в ближайший ресторан. Заказав немного еды и чашечку кофе, девушка уселась за ближайший столик. Повсюду галдели посетители. Две молодые женщины за соседним столиком звонко хохотали, привлекая внимание окружающих.

Минутой позже к девушке подсел высокий мужчина в черной шляпе и, сняв ее, положил рядом на стол.