А тот мальчик рассердился, что монстр ещё не полностью получился, и выбросил авторучку в окно.
Упала она в траву, где совсем другой мальчик наблюдал за жизнью насекомых и улыбался, потому что это было счастье.
– Эй, это кто выбросил такую красивую ручку? – спросил он.
– Можешь её взять себе – дарю! – высунулся в окно мальчишка, любивший монстров.
А этот, второй мальчик, ту авторучку отремонтировал и стал рисовать в своём блокноте – прекрасных бабочек, жучков и прочих замечательных созданий.
Он её стал носить с собой и рисовать в блокноте только очень хорошее, доброе и светлое. И разноцветная авторучка у него никогда не ломалась, потому что очень полюбила такую жизнь.
За?мок на берегу синего-синего
Летом Ваня ходил по берегу Чёрного моря и всё вокруг смотрел. Чёрное море, оказывается, синее-синее. В нём хорошо быть рыбкой, или крабом, или человеком. В него хочется скорей нырнуть. И небо вверху синее-синее-синее. В него хочется взлететь, и там летать, сколько душе угодно.
В синем-синем Ваня уже нанырялся, наплавался. А вот взлететь – гораздо сложнее. Он пробовал быстро махать руками и подпрыгивать, но остался на песке.
«На песке тоже неплохо, – подумал Ваня. – Он жёлтый, мягкий, как солнышко. Однако там, где не мокро, лучше босиком не ходить: горячо. Лучше пойти туда, где мокро от воды, и заняться прекрасным, полезным делом. А точнее – строительством замка».
Подумано – сделано.
«Весёлые волны, пенистые волны! Не мешайте-ка мне строить, не толкайте меня, а дайте, я возьму из-под воды – жидкого песку. Я его вынесу на берег и вот так налью. Он затвердеет, и будет замок. А я буду как великан – сидеть, любоваться. Вот он какой, мой замок, сердце радуется, на него глядя».
О, как прекрасен этот замок! Башни у него высокие, в небо стремятся. Ваня их ракушками украсил… Вполне настоящее строение, там можно жить. Только ведь Ваня – великан. А был бы маленьким – обязательно бы поселился.
– Эй, волны, не катитесь на замок! Не ваш!
Ракушки блестят, и они синеватые слегка, потому что небо и море ведь синие.
Вдруг…
– Ты кто? – удивился Ваня.
– Не видис? Краб. Небольсой, – ответил краб. У него неважно с дикцией, он не выговаривает шипящие звуки. – Меня есть не надо, я не для того выполз из синего-синего. А я хоцу поселиться в этом замке.
И он, недолго думая, поселился.
– Эй, вылазь! – возмутился Ваня. – Твой, что ли, замок?
– Мой, – наивно, хотя и нахально, ответил краб. – Я всю зизнь такой себе хотел. Бродил я, бродил я по морскому дну в поисках – да не насол. Думаю, дай вылезу, мозет, тут есть. И вылез. Мой замок.
– Пойди сначала к логопеду! – рассердился Ваня. – Пусть он тебе выправит речь!
– И зацем мне логопед, когда у меня такой замок? Мне и так хоросо отныне.
Ваня сунул в замок руку, но был схвачен крепкой клешнёй.
– Ах, ты драться? Ну, я тебе!.. – разозлился Ваня, выдернув руку. – Вот как наступлю на замок ногой!
– И было бы нецестно с твоей стороны, – заплакал тут краб. – Ты больсой, а я маленький… Я тебя оцень-оцень просу: не выгоняй меня, я так люблю этот замок!
Ване стало жалко крабика.
«Ладно, пусть живёт, – подумал он. – Что я – жадина? Сам не могу, так пусть другой живёт в замке. Даже хорошо, даже приятно, что я не зря строил».
– Живи, – сказал Ваня. – И не рыдай.
Краб вмиг перестал лить слёзы и выглянул наружу, сияющий от улыбки и окружающей синевы. Он так сиял, что от него Ване на живот попал синий небесный лучик.
«Улыбка украшает всё живое», – глубокомысленно подумал Ваня, глядя на живот.
– По рукам! – сказал он, протянув руку. – Только не щипаться.
Краб протянул ему навстречу маленькую клешню.
И они подружились на всю жизнь: человек Ваня и сияющий краб с плохой дикцией. И при чём тут дикция, и какое нам до неё дело?
Серый кот с помойки
Саня шёл мимо, а он спросил:
– Молодой человек, вам не нужен – кот? Серый, обычный. В еде непривередлив, в общении скромен.
– Ты, что ли? – спросил Саня.
– Я, – честно признался кот. – Видите ли, осень нынче холодная, а что зимой – даже подумать страшновато. И с питанием большая проблема.
Пожалел его мальчик и взял домой. Папа с мамой разрешили, тоже пожалели.
Кот сначала долго отъесться не мог – ел да ел, всё, что ни дают. Потом ляжет скромненько у тёплой батареи и мурлычет от радости хорошей жизни.
Саня его ласкал. И новую еду давал. И молока в блюдце.
А луж кот не делал. Всё сразу понял, что и куда надо ходить. Песок на мусорник Саня сам выносил.
Так день за днём, а ночь за ночью. И вот однажды – что такое?
– Кот! Ты весь сияешь и переливаешься, как жар-птица прекрасная! Вернее сказать, как жар-кот! Что с тобой случилось?!
– Ничего, – скромненько ответил кот. – Это просто вы, молодой человек, научились в самом обычном сером коте с помойки – красоту видеть…
Добрый и злой
– Он хороший человек, и тот хороший, и она хорошая, и они все хорошие люди! – так сказал добрый, улыбаясь от счастья.
– Он плохой, и тот плохой, и она плохая, и они все плохие люди! – сказал унылый и злой.
Большая душа