Случаи из жизни Ивана Ивановича Мацепуро

– Шейте враз, но оставьте подгиб на брюках, рукавах и пиджачке: если он подрастёт, то я сама подшив разглажу и удлиню форму, – подумав немного распорядилась тётка Мария и не прощаясь вышла из мастерской, вытолкнув вперед Ваню.

Мария сама была полужидовкой по матери и, как все полукровки, сторонилась жидов даже больше, чем обычные люди, хотя дважды в год, на праздники Пурим и Пейсах, она заходила в синагогу, как её приучила мать, но не молилась там, а лишь молча стояла поодаль от входа, вспоминая мать и быстро уходила прочь. К богам: что христианскому, что иудейскому она относилась с озлоблением за свою уродливость и, не зная, кто из них виновен в её недостатке, не жаловала обоих.

В церковь Мария конечно ходила, чтобы не вызвать пересудов соседей, но нечасто, ставила свечку, стояла, молча шевеля губами, шепча не то молитвы, не то проклятия, и также молча уходила, перекрестившись несколько раз на образа алтаря.

От портного они прошли в магазин одежды, что находился на другой площади, и там Мария прикупила для Вани три рубашки, ботинки для лета и сапоги для осени. Потом они прошли в писчий магазинчик, где купили принадлежности для учёбы: ранец, тетради, ручки деревянные со вставленными железными пёрышками, пенал для ручек и карандашей, коробку карандашей и ещё много мелочей, необходимых в школьной жизни. Учебники покупать не стали: Пётр Фролович, со слов директора училища, объяснил, что учебники купит учитель по своему выбору, чтобы все ученики класса располагали одинаковыми учебниками для облегчения учёбы.

Нагруженные покупками, тётка с племянником возвратились домой. Ваня начал пробовать ручки и карандаши, заправил чернильницу из бутылочки с чернилами, разлив при этом чернила на стол. Тётка Мария, однако, не заругалась, а быстро и ловко свела чернильные пятно со стола, но впредь решила сама доливать чернила и потому убрала пузырёк с чернилами к себе в шкафчик на кухне.

Закончив приготовления к школе, Ваня с разрешения тётки Марии вышел на улицу осмотреться и познакомиться с окрестностями: пора было осваиваться на новом месте жительства и заводить друзей.

На улице, через два дома, четверо ребят играли в бабки. Ваня подошёл присмотреться: в бабки играли и у них в деревне. Бабки – этот округлые кости из лодыжек свиней, баранов, коз и даже коров, которые аккуратно очищались при забое скота и давались детям для игры. Игра заключалась в следующем: один игрок ставил свою бабку на землю, а другой игрок своей бабкой пытался сбить бабку противника с условленного расстояния, отмеченного чертой на земле. Кто больше бабок сбил у другого, например за пять бросков, тот и победил. Кости эти сохранялись в семьях и передавались от старших детей к младшим, как наследство, поскольку скот забивали не часто и запас костей почти не пополнялся.

Здесь игра проходила по тем же правилам. Ваня с интересом смотрел как один парнишка ловким броском сбивал бабки у других так, что им приходилось подставлять лоб для щелчков. Заметив Ваню, парнишка этот, оставив игру, подошёл и сказал:

– Я знаю, что ты живёшь у тётки Марии и будешь здесь учиться – это мне тятя сказал. Как тебя зовут?

– Ваня, – ответил Ваня.

– А меня Стёпой кличут – вот и познакомились. Давай в бабки играть на интерес, – предложил мальчик.

–Нет у меня бабок, я же только что приехал, и у тётки моей в доме бабок нет, – вздохнул Ваня.

– Давай я тебе продам штуки три, у меня их много, – предложил Стёпа, – у тебя, наверно, деньги водятся, если ты у тётки Марии живёшь: она известная богачка в наших местах.

– Конечно, она с чертями водится, потому и деньги ей черти помогают добывать, – сказал другой мальчик, – и на лице у неё чёртова отметина, мне мама говорила.

– Много ты знаешь, – возразил Стёпа. Мне тятька говорил, что тётку Марию, когда она родилась, чёрт из колыбели хотел утащить к себе в ад, но её мать перекрестила чёрта заветным крестом и выхватила дочь, но чёрт на прощание успел опалить лицо девочки адовым огнём, вот она с тех пор и мучается лицом.

– Как же мать спасла дочку Марию крестом? Вот враньё-то, – рассмеялся мальчишка, которого называли Митькой, – так я и поверил! Мать-то у неё была жидовкой, значит не могла она крестить чёрта, хоть и крещёная была. Нет, Мария сама с чёртом дружит и смотри, Ваня, тебя заставит с чёртом водиться и вместо ног у тебя копыта вырастут и не понадобятся тогда ботинки, что ты носишь, – закончил Митька с завистью поглядывая на новые ботинки Вани.

Все ребята были босые в этот теплый солнечный день, но близкая осень уже напоминала о себе прозрачностью воздуха, пожухлой травой и кое-где подрумянившимися листьями осин, росших вдоль улицы, да ещё тиньканьем синиц, начавших перебираться из лесов поближе к людям, среди которых было легче прокормиться зимой, чем в лесу.

– А может тётка Мария и вовсе ведьма, – встрял в разговор еще один мальчик по имени Федька, – тогда смотри, Ваня, тебе совсем худо будет: говорят, что ведьмы по ночам, когда человек спит, могут кровь из него сосать. Мамка говорила, что однажды проснулась, а вся подушка у неё в крови: не иначе ведьма присосалась.

– Полно вам пугать меня своими домыслами, – возразил Ваня. – Подумаешь, у тётки родимое пятно, а вы уже и чертей сюда приплели! Мне отец говорил, что если бы это пятно у тётки Марии было в другом месте, то никто бы и не заметил.

Денег у меня, Степка, нет, чтобы бабки купить для игры, но можно ведь и твоими поиграть на интерес, а взамен я принесу леденцов когда-нибудь. Вы грамоте разумеете? Нет? Тогда я буду вас с осени учить чтению. Я своих друзей в Охоне научил чтению и письму, и вас научу. Вообще-то, когда вырасту, то буду учителем, потому и сюда приехал на учёбу к тётке. Учитель должен много знать, но у нас в селе только земская школа в три года учёбы, а здесь училище земское на шесть лет обучения.

Ребята с завистью посмотрели на Ваню: повезло ему родиться среди богатых, которые отдали его в учение, да и тётка Мария имеет магазин и угощает Ваню конфетами, а им с малолетства приходится трудиться в подмастерьях целыми днями, наравне со взрослыми, и редко выдается свободный день, как сегодня, чтобы вспомнить мальчишеские забавы и игры.

Обещание Вани о леденцах и учёбе чтению был принято на веру, Стёпка дал ему несколько бабок и игра пошла на щелчки, многие из которых достались Ване по его неловкости в начале игры. Потом он приноровился и тоже отвешивал щелбаны ребятам за их проигрыш. Игра затянулась и если бы тётка Мария не выглянула на улицу в поисках племянника и не позвала Ваню в дом, игра продолжалась бы до сумерек. С красным набитым лбом, но довольный своим знакомством и игрой в бабки, Ваня ушёл на зов тётки Марии, поужинал, почитал книгу, пока было светло, и лёг спать в сумерках, не зажигая лампу.

День, прожитый на новом месте, прошёл для Вани насыщенно, интересно и с пользой: он обучился игре в бабки и завёл друзей.

На следующий день Ваня сговорился с новыми друзьями пойти на речку с удочками порыбачить. Мария Андреевна отпустила его с наказом не купаться потому что Ильин день давно прошёл и купаться уже грех, и во-вторых, в речке этой много омутов, куда течением затягивает и не выбраться.

– Здесь здоровые мужики каждое лето тонут, бывает и дети малые в реке пропадают, а я за тебя в ответе перед отцом, потому обещай мне не лазить в воду и иди с Богом на свою рыбалку, – наказала ему тётка, собираясь в лавку.

– Если придёшь раньше меня, то ключ от замка лежит на крыльце под половиком, а поесть найдешь на кухне, чай не маленький и с голоду не помрёшь, но друзей своих новых, эту голь перекатную, в дом не води и из дома ничего на улицу не выноси, а то повадятся сюда ходить на дармовщинку, потом не отвадить. – закончила тётка наставления и Ваня с удочками ушёл со двора на улицу, где в отдалении его поджидали Стёпка с Митькой, а другие не пришли, видимо занятые взрослыми делами.

Ребята знали все рыболовные места поблизости, наловили кузнечиков на берегу в луговой траве и бурьяне и вскоре сидели на обрыве над омутом, всматриваясь в поплавки удочек, которые смастерил Пётр Фролович в прошлый ещё приезд сюда с Ваней.

Рыбёшки жадно хватали наживку, видимо предчувствуя скорые холода и зимнюю жизнь подо льдом, где нет кузнечиков и мух, и через час-другой пара десятком окуньков и щурят плескались в яме с водой, вырытой рыбаками на отмели у самой воды. Стёпка нажевал хлеба, кусок которого он прихватил из дома и на эту жвачку поймал несколько довольно крупных плотвичек, чему был очень доволен.

– Сегодня сварит мамка уху из этой рыбы. Вот что значит ловить на магазинные крючки с которых рыба не срывается! Мы ловим на самодельные крючки из гвоздика согнутые, так на них одну рыбёшку из трёх или четырёх удаётся вытащить на берег, а остальные срываются и уплывают, – объяснил Стёпка.

Ваня тоже поймал несколько окуньков: из них парочка довольно крупных, с мужскую ладонь и был весьма рад рыбалке. Ловля рыбы на удочку особенно нравилась ему азартом борьбы рыбака и рыбки: кто успеет первым – рыба съесть наживку или рыбак вовремя подсечь эту рыбку. Ловить же сетью или бреднем – это уже не рыбалка, а добыча и интереса к этой добыче он не имел, как те мужики, что ловили бреднем рыбу семьям на пропитание.

С низины за рекой подул прохладный ветер, воду зарябило и ловить удочкой стало невозможно: было непонятно волна крутит поплавок или рыбёшка в глубине тащит наживку на крючке.

Рыбаки смотали удочки, насадили рыбу за жабры на ольховые прутики, очищенные от коры так, что образовались косички из рыбок, и довольные уловом пошли домой.

Ваня свой улов отдал новым друзьям, но выпросил у них две рыбки для теткиного кота Васьки.

С этим котом: чёрной масти с ярко-жёлтыми глазами Ваня подружился ещё в прошлый приезд, потому что Васька пришёл спать к Ване в комнату. Тогда вечером шёл дождь и котам, не переносившим мокроту с неба, было неуютно на крышах и чердаках, где они проводили время в сухие ночи в поисках приключений: драк с другими котами и соблазнения кошек. В тот вечер кот Васька зашёл в комнату к Ване, брезгливо встряхнулся, освобождаясь от капелек дождя, и прыгнув на постель, свернулся калачиком в ногах у мальчика, который не сбросил его и не прогнал прочь.

Днём Васька иногда подходил к Ване, тёрся об его ноги, позволяя погладить себя и вдруг, заслышав шорохи или что-то вспомнив, мгновенно исчезал в сарае, откуда у него были лазы на крышу и в соседские постройки. Раза два Ваня слышал вечером протяжные вопли котов перед боевыми поединками на крыше, а однажды даже увидел дерущихся котов на крыше соседского сарая, причём одним из бойцов был именно Васька. Уши у этого кота были порваны и с многочисленными дырками от укусов, но он не унывал и каждый вечер отправлялся на поиски приключений, возвращаясь под утро. Проснувшись, Ваня обнаруживал у себя на кровати спящего кота с довольной ухмылкой на мордочке и иногда с капельками крови на рваных ушах.

В тот майский приезд Ваня однажды застал Ваську в сарае усердно трудившимся над соседской кошкой. Завидев мальчика, Васька недовольно вякнул, схватил кошку за шкурку и утащил её волоком за поленницу дров, ибо сама она, устав от Васькиной любви, идти уже не могла. Через час, примерно, Васька вернулся, с трудом дошёл до крыльца и растянулся на пороге, показывая всем своим видом, как он устал и как ему хорошо. Пётр Фролович, помнится, сказал тогда, что животные, живущие с людьми, перенимают и их привычки и спариваются в любое время года, как и люди, потому что еда и кров есть и летом и зимой, и потому холода не мешают взращивать потомство.

Ребята понесли свой улов домой для ухи, а Ваня, зайдя во двор, бросил рыбёшек коту Ваське, что валялся на солнышке на крыльце щурясь одним глазом на мальчика. Кот, завидев бьющихся живых рыбёшек, в два прыжка оказался возле них и, прикусив им головы, с аппетитом уплёл улов Вани, потом подошёл к мальчику, потёрся об его ноги и усевшись на крыльцо принялся умываться, облизывая лапку и протирая ею свою мордочку.

Тётя Мария, которая была уже дома, покормила Ваню обедом и снова ушла в магазин, объяснив, что сегодня должны мужики приехать из сёл и привезти её товаров на продажу. Остаток дня Ваня провёл за чтением книги на диване в комнате, где в прошлый приезд ночевал его отец Пётр Фролович.

Неделя пролетела незаметно в сборах к школе. Ваня с тётей Марией забрали школьную форму у портного, который пошил её удачно, и мальчик смотрелся в этой форме нарядно, как маленький офицер, учитывая, что и школьную фуражку, под гимназиста, тётка прикупила ещё в прошлый приезд, но не показала Ване, надеясь порадовать его перед школой.

В урочный день Ваня вместе с тётей Марией вышли утром из дома и направились к училищу, встречая по пути других учеников: такого же возраста или постарше, которые тоже направлялись к училищу.

Сбор учеников, ввиду хорошей погоды был организован во дворе училища, засыпанным когда-то битым кирпичом, чтобы не было грязи в распутицу: за прошедшие годы этот кирпич утрамбовался, сравнялся, затёрся землёй и представлял собой ровную и чистую площадку, вполне подходящую для подобных торжеств.

Директор училища собственноручно собрал новеньких школяров возле себя и представил им их учителя – молодого человека с курчавой бородкой в студенческой еще форме учительского института города Вильны, по имени Борис Олегович Бутов, которого его ученики вскоре прозвали БОБ – по начальным буквам.

Борису Олеговичу предстояло учить своих учеников по всем предметам, кроме музыки, пения, гимнастики и закона Божьего на протяжении шести лет обучения в училище.

По команде директора все ученики, числом немного более ста, построились в линейку по классам, которых оказалось всего шесть, вместе со своими учителями прослушали приветственное слово директора, поздравившего их с началом нового учебного года и прошли внутрь здания училища, построенного лет десять назад по программе развития земских училищ за счёт казны, поскольку в городе собственных средств на образование детей изыскать не удалось.

Взамен город содержал дома для учителей, обеспечивал их дровами на зиму и иногда поощрял учителей небольшими денежными премиями к именинам или окончанию обучения.

Мария Андреевна помахала рукой издали своему племяннику Ване, когда он обернулся на пороге и пошла по своим делам в лавку, намереваясь потом приготовить торт к ужину по случаю учёбы Вани, которая только что началась на её глазах.

Сама Мария закончила лишь церковно-приходскую школу здесь же, но дальше учиться не пожелала по причине своего уродства и чтобы не быть насмешкой у других учениц. Но Мария много и системно читала и, имея цепкий ум, обладала знаниями, не уступающими выпускникам этого мужского земского училища, а может и превосходя их.

IX

Учёба Вани на новом месте началась со знакомства с учителем и одноклассниками. Борис Олегович повторил слова директора, сказанные о нем во дворе и начал знакомиться с учениками, которых оказалось шестнадцать человек десяти-двенадцати лет. Боб называл фамилию ученика по журналу и просил кратко рассказать: кто он, откуда и где учился раньше – так было удобно учителю, да и другие ученики узнавали немного о своих одноклассниках. Среди учеников оказались мещане, поповичи, трое из крестьян и лишь Ваня был дворянином.

Когда Ваня рассказывал о себе, кто-то из учеников крикнул, что он племянник ведьмы, которая держит магазин на площади. Учитель одёрнул того ученика, сказав, что никаких ведьм не существует – их выдумали люди в сказках, но Ваню с тех пор стали кликать Ведьмаком и эта кличка закрепилась за ним на всё время обучения в училище, да и друзья по улице тоже стали кликать его Ведьмаком.