США: пятьсот лет истории с географией

Оказавшись владычицей колониальной империи, Великобритания не ограничилась захватом свободных территорий Нового Света. Британская Америка разрасталась не только за счет вытеснения коренных жителей вглубь материка, но и за счет захвата колоний, принадлежавших другим европейским странам.

С начала XVII в. к поиску северо-западного морского пути в Индию и Китай подключились голландские купцы. Нанятый ими английский капитан Генри Гудзон (ок. 1550–1611) не сумел обнаружить новый проход в Тихий океан, но в 1609 г. ему удалось исследовать восточное побережье Северной Америки и северные районы Канады. Благодаря ему в устье реки, названной впоследствии его именем[10 - В 1610 г. мореплаватель отправился в свое второе путешествие к северным берегам Америки, на сей раз по повелению английского монарха, но погиб в заливе, также позднее названном в его честь – Гудзоновым. Во время этой экспедиции его корабль «Дискавери» застрял во льдах, поэтому экипажу пришлось провести страшную зиму на берегу. Когда весной 1611 г. Гудзон намерился продолжить плавание, моряки взбунтовались, захватили корабль, посадили Гудзона с сыном и несколькими верными ему членами экипажа в шлюпку и, не дав им ни воды, ни продовольствия, пустили на волю волн, на верную смерть, а сами вернулись домой.], возникла Новая Голландия, находившаяся в основном на территориях современных штатов Делавэр, Нью-Джерси и Нью-Йорк.

Голландцы не спешили переселяться в Америку и лишь в 1623 г. основали два крохотных поселения на территории нынешнего Нью-Йорка (на острове Манхэттен и на Лонг-Айленде, там, где сейчас находится Бруклин) и еще одно на месте современного города Олбани для ведения торговли с индейцами, у которых они по дешевке скупали пушнину, высоко ценившуюся в Старом Свете. Хотя они выкупили земли под свои колонии у коренных обитателей, это не гарантировало мира с индейцами, и в 1626 г. на Манхэттене появился бревенчатый форт, названный Новым Амстердамом, с которого началась история Нью-Йорка. В английских колониях зачастую селились выходцы из разных стран Европы, однако Новый Амстердам в этом отношении превзошел все другие европейские поселения в Новом Свете: к началу 1640-х годов его жители говорили уже на восемнадцати языках, что послужило основанием для космополитического будущего великого города.

Голландцы пытались закрепиться и в долине реки Коннектикут, ущемляя интересы английских колонистов. Карл II Английский решил проучить голландцев, выдвинув претензии на их земли в Америке в связи с тем, что они якобы были закреплены за английской короной еще Джоном Каботом. В 1664 г. английская эскадра принудила губернатора голландских колоний к капитуляции. Новая Голландия была подарена брату английского короля герцогу Йоркскому, в честь которого Новый Амстердам был переименован в Нью-Йорк. Одновременно англичане вытеснили из Америки и шведов, претендовавших на земли вокруг залива Делавэр.

В 1733 г. в Северной Америке появилась тринадцатая английская колония, Джорджия, названная в честь короля Англии Георга II. Ее основателем стал известный филантроп генерал Джеймс Оглторп (1696–1785), прославившийся своей борьбой за гуманизацию условий содержания преступников в английских тюрьмах. Прежде всего он заботился о тех, кто попал в тюрьму за долги. Именно таким людям он решил дать возможность начать жизнь заново в Америке. Болотистые земли Джорджии подходили для выращивания риса, однако в течение десяти лет губернаторства Оглторпа в колонии не было рабов, необходимых для работы на плантациях, – они появились после его отъезда в Англию. Оглторп делал ставку на усердный труд, который должен был способствовать исправлению единожды оступившихся людей. Он также заботился об экономическом процветании колонии и организовал в Джорджии производство шелка. Испанцы были крайне недовольны появлением нового колониального поселения англичан, и в 1742 г. Оглторпу пришлось отражать их нападение из Флориды. Джорджия развивалась гораздо медленнее остальных английских колоний в Америке, однако она играла очень важную роль, защищая земли Каролин от вторжений владевших Флоридой испанцев.

И все же в это время основной соперницей Англии в Новом Свете стала не Испания, а Франция. Франция занялась поисками северо-западного морского пути в Азию в 1524 г. Тогда же находившийся на французской службе итальянский мореплаватель Джованни Верраццано (1480–1527) достиг берегов Северной Америки. В 1534 г. экспедиция Жака Картье (1491–1557) исследовала район залива Святого Лаврентия, а в 1535 г. он же поднялся вверх по течению реки Святого Лаврентия до места, где впоследствии вырос Монреаль. Третья экспедиция Картье в 1541 г. подтвердила, что обследованные им земли богаты пушными зверями и способны принести Франции солидный доход. Однако колонизацию Канады пришлось отложить, так как Франция погрязла в религиозных войнах между католиками и гугенотами. Процесс возобновился только после их завершения в 1598 г.

Отцом Новой Франции принято называть Самюэля де Шамплейна (1567–1635), который в 1604 г. основал колониальное поселение в Канаде, в 1605 г. – Порт-Рояль в Новой Шотландии, а в 1608 г. – Квебек. Шамплейн тщательно исследовал территорию Юго-Восточной Канады, эффективно отбивал атаки индейцев из племени ирокезов и обзавелся союзниками из числа других индейских племен, враждебных ирокезам. При нем французские миссионеры устремились к берегам Канады, чтобы обратить дикарей в истинную веру. Иезуит Жак Маркетт (1637–1675) совместно с торговцем мехами Луи Жолье (1645–1700) исследовали берега реки Миссисипи, доказав, что существует водный путь, соединяющий реку Святого Лаврентия с Мексиканским заливом. Их исследования продолжил французский путешественник Рене Робер де Ла Саль (1643–1687), в 1682 г. спустившийся по Миссисипи от Великих озер до ее устья и объявивший окружающую область французским владением Луизиана, названным в честь короля Людовика XIV.

Таким образом, к началу XVIII в. наметилось стремление французов расширить свои американские территории путем захвата внутренних областей материка, что поставило бы преграду для роста прибрежных английских колоний в западном направлении. Назревал серьезный политический конфликт.

В XVIII в. соперничество между Великобританией и Францией, ведущими европейскими державами, обострилось. В период с 1689 по 1763 г. эти страны четырежды воевали друг с другом, и каждая война в Европе сопровождалась вооруженными столкновениями в американских колониях. Война Аугсбургской лиги (1688–1697) для английских американцев превратилась в Войну короля Вильгельма (1689–1697), Война за испанское наследство (1701–1714) стала для них Войной королевы Анны (1702–1713), в ходе которой английские колонисты захватили французскую Акадию (Новую Шотландию), а по мирному договору, подписанному в Утрехте, получили от французов также Ньюфаундленд и территорию Гудзонова залива. Война за австрийское наследство (1740–1748) в Америке стала Войной короля Георга (1744–1748). В ходе этой кампании англичане овладели французской крепостью Луисбург, контролировавшей подступы к реке Святого Лаврентия, однако по мирному договору Луисбург отошел обратно к французам. Английские колонисты тяжело переживали эту потерю, считая себя преданными метрополией. Последний англо-французский конфликт в Америке совпал по времени с Семилетней войной (1756–1763) в Европе и завершился решительной победой англичан, получивших контроль над Канадой и всеми территориями к востоку от реки Миссисипи. Единственным владением Франции в Америке осталась Луизиана.

Борьба за независимость

К окончанию «войны с французами и индейцами», как называли Семилетнюю войну английские колонисты, описывая те вражеские силы, с которыми им пришлось сражаться, стало очевидным, до какой степени американцы отдалились от метрополии. Жителям английских колоний казалось, что английское правительство совсем не интересуется их проблемами, занимаясь лишь откачкой доходов из Нового Света. Особенно их возмущали вводимые при Георге III торговые ограничения: колониям приходилось закупать чужие и продавать свои товары только через Великобританию, обогащавшуюся на этом посредничестве. Противоречия между колониями и метрополией резко обострились в середине 1760-х годов, доведя Англию и ее американских подданных до открытого военного столкновения.

В 1763 г. британский парламент принял законы о судоходстве, по которым товары могли ввозиться и вывозиться из английских колоний в Америке только на британских судах. Это лишало колонистов возможности выбора, превращая английских судовладельцев в монополистов, диктующих им свои цены. Кроме того, все предназначенные для колоний товары должны были грузиться в Англии, независимо от того, откуда их везли. Тем самым на колонистов возлагалась обязанность платить метрополии за посреднические услуги. Цена доставляемых в Америку товаров возрастала и потому, что за них приходилось платить двойную пошлину – при ввозе в Англию и при ввозе в ее колонии.

В 1764 г. парламент принял так называемый закон о сахаре, вменявший колонистам в обязанность выплачивать еще и дополнительный налог за ввезенные в Америку сахар, вино и некоторые другие товары. В колониях свирепствовали королевские сборщики налогов, бдительно осматривавшие все корабли, прибывающие в гавани американских портовых городов. Если на борту обнаруживался скрытый от налогообложения товар, дело могло дойти до конфискации судна. Страсти в колониях накалялись, а протест против произвола властей привел к стремительному росту контрабанды.

Год спустя интересы колонистов еще раз были ущемлены принятием Акта о гербовом сборе, по которому американцы должны были платить налог при приобретении любой печатной продукции – от книг до игральных карт – или оформлении любого официального документа. В знак уплаты налога на издание или бумагу наклеивалась гербовая марка. Колонисты не возражали против налогов вообще и готовы были платить их регулярно, однако они считали, что при введении новых податей должно учитываться и их мнение. В том же 1765 г. 27 депутатов от девяти колоний собрались в Нью-Йорке, составив и отправив королю и парламенту петицию об отмене закона о гербовом сборе. И закон был действительно отменен, но не потому, что правительство устыдилось его несправедливости. Задетые за живое новым неоправданным побором, американцы начали выражать свое недовольство в открытой, агрессивной форме. Особенной решительностью отличались жители Бостона, где толпы обозленных горожан вламывались в конторы, торговавшие гербовыми марками, учиняли в них погромы, а их владельцев подвергали характерной американской гражданской казни: обмазывали горячей смолой и обваливали в перьях, а затем с улюлюканьем таскали по улицам, выставляя их на всеобщее посмешище. В таких условиях желающих торговать гербовыми марками попросту не оказалось.

Бостонцы особо отличились и 16 декабря 1773 г., когда в их порт вошли три британских судна с грузом индийского чая. Около 7 тыс. человек высыпали им навстречу, протестуя против того, что по милости правительства метрополии им необходимо будет платить за этот товар больше, чем если бы они сами доставили его из Индии. Бостонцы требовали, чтобы корабли с чаем убирались обратно в Англию, но их волю в очередной раз проигнорировали. Тогда вечером, под покровом сумерек, группа молодых горожан, переодетых в костюмы индейцев-могавков, пробралась на эти корабли и сбросила тюки с чаем в бостонскую гавань. «Бостонское чаепитие» стало прологом к Американской революции, как в англоязычных странах называют войну американских колоний Британии за независимость от метрополии.

Британское правительство было исполнено решимости покарать бунтовщиков, и через несколько недель гавань Бостона была блокирована английской военной эскадрой, намеренной держать осаду до тех пор, пока колонисты не уплатят стоимость погубленного чая. Однако закрытие бостонского порта укрепило решимость американцев бороться за свои права. Предвидя беспорядки, правительство распорядилось усилить военный гарнизон Бостона двумя полками из Галифакса, однако Бостон и впредь оставался одним из главных очагов напряженности в отношениях между метрополией и колониями.

Ненавистные дискриминационные постановления британского парламента в Америке называли «невыносимыми». К их числу был отнесен и закон о провинции Квебек (1774), больно задевший чувства английских колонистов, особенно на фоне событий в Бостоне. Этот акт регулировал положение канадских французов, после 1763 г. оказавшихся на территориях, принадлежащих Британии. Французам гарантировались свобода вероисповедания и возможность соблюдать национальные традиции. Поблажки католикам раздражали колонистов-протестантов, но это было ничто по сравнению с тем гневом, который вызвало у всех английских колоний решение британского правительства о фактически двукратном расширении территории Квебека за счет прирезки к ней земель не только на северо-востоке, но и на юго-западе, так что южная граница пролегла теперь по реке Огайо. Трудно было избавиться от впечатления, что метрополия готова благодетельствовать чужакам и притеснять своих.

Английские колонисты горячо сочувствовали бостонцам и всем жителям Массачусетса, страдавшим из-за блокады бостонского порта. Повсюду в колониях в знак солидарности были приспущены государственные флаги. Кроме того, колонии решили поделиться с Массачусетсом продовольствием – даже далекая Южная Каролина поставила им рис. Сложившееся положение было решено обсудить на общем собрании представителей английских колоний, и с 5 сентября по 26 октября 1774 г. в Филадельфии заседал Континентальный конгресс, в работе которого участвовали 55 депутатов от всех колоний, кроме Джорджии. Депутаты выработали ряд важных документов, намереваясь добиваться для колоний права самоуправления. Эта идея излагалась в «Декларации прав», а также в обращениях к королю, народу Британии и жителям самих колоний. Кроме того, в знак протеста против блокады Бостона было решено объявить торговый бойкот метрополии. И американцы стойко держали его, не покупая английских товаров и не продавая своих товаров англичанам; нарушителей ждали уже ставшие традиционным наказанием смола и перья.

Британское правительство с негодованием отказалось рассматривать вопрос о предоставлении самоуправления заокеанским колониям, и американцы начали готовиться отстаивать свои права с оружием в руках. Главные арсеналы колонистов находились в массачусетских городках Лексингтон и Конкорд. Подозревая о мятежных намерениях населения, командующий британским военным гарнизоном в Бостоне решил захватить эти склады оружия, пока бунтовщики не пустили его в ход. Об этих планах случайно узнал житель Бостона Пол Ревир (1735–1818). Он был сугубо штатским человеком, серебряных дел мастером, но в ночь на 18 апреля 1775 г. в нем проснулся истинный герой. Оседлав коня, он проехал по городкам к северу от Бостона, предупреждая жителей о грозящей опасности. Благодаря Ревиру (его подвиг был воспет американским поэтом Генри Лонгфелло в стихотворении «Скачка Пола Ревира») бунтовщики успели подготовиться к встрече с королевскими войсками. Ревир стал национальным героем, и до сих пор в Бостоне сохранился его дом, превращенный в музей. Когда 19 апреля солдаты в красных мундирах прибыли в Лексингтон, местные ополченцы отказались покинуть арсенал, и регулярные войска прибегли к оружию. От их пуль погибли восемь человек, еще несколько получили ранения. Выстрелы в Лексингтоне стали началом ожесточенной войны между колониями и метрополией.

После расстрела непокорных в Лексингтоне британский отряд направился к Конкорду, куда уже дошли известия о кровопролитии. Местные жители набросились на солдат с такой яростью, что те дрогнули и с позором отступили к Бостону, потеряв около 70 человек убитыми и более 200 человек ранеными. Наступило короткое затишье, но все понимали, что скоро грянет буря: метрополия не могла оставить безнаказанной дерзость, проявленную ее заокеанскими подданными.

По всем исчислимым показателям перевес в этой войне был на стороне метрополии. Британия имела пятидесятитысячную регулярную армию и деньги, чтобы воспользоваться услугами иностранных наемников: для ведения войны с колониями Англия поставила под ружье около 30 тыс. гессенских немцев. И даже в самой Америке на стороне метрополии выступили около 50 тыс. верных королю колонистов и некоторые индейские племена, обрадованные возможностью свести счеты с бледнолицыми притеснителями. Колонисты, из которых лишь немногие приобрели опыт военных действий во время англо-французского колониального конфликта, могли рассчитывать только на собственные силы. Их единственным ресурсом были негры, в основном рабы, которым обещали освобождение за участие в военных действиях. В большинстве своем чернокожие невольники были ненадежными бойцами, и около половины этого воинства (свыше 5 тыс. человек) стали дезертирами. Многие негры, спасаясь от рабства, перебегали на сторону англичан и впоследствии покинули Америку вместе с ними. Однако мужества и решительности отстаивать свои права колонистам было не занимать.

Победа метрополии над колониями почти не вызывала сомнений. Между тем обстоятельства не позволили Британии обрушить всю свою военную мощь на заокеанских бунтовщиков. Обострение положения в Ирландии и ожидание подвоха со стороны Франции, которая, потерпев поражение в Семилетней войне, не упустила бы случая поквитаться с англичанами, если бы их основные войска отправились в Америку, требовали от Британии осмотрительного распоряжения своими военными ресурсами. Кроме того, в самой Англии бытовало убеждение о недопустимости военного конфликта, в котором одна часть народа сражалась бы с другой, – англичане видели в американцах таких же потомков англосаксов, как и они сами. Фактически же за военную карательную операцию выступали только сторонники партии тори, а виги, напротив, открыто приветствовали действия колонистов, считая, что в Америке идет борьба в том числе и за свободу самой Англии от произвола королевской власти. Моральная поддержка части населения метрополии была очень важна для колонистов. В конце концов ударной силой английской королевской армии в Америке стали гессенцы.

Задача войск короля была не из легких. Им предстояло сражаться почти в 5 тыс. км от Британии. Сюрпризы погоды не позволяли надеяться на бесперебойное снабжение продовольствием и боеприпасами. В довершение всех бед британские военачальники оказались бездарными и беспомощными, тем более что приказы из Лондона шли месяцами и доходили до армии тогда, когда оперативная обстановка неузнаваемо менялась. Кроме того, американская война была непохожа на европейские кампании. В традиционной войне войска стремились завоевать главные города противника, особенно столицу, после чего можно было диктовать побежденному врагу свои условия. В американских же колониях не было ни крупных городов, ни населенного пункта, который можно было бы назвать сердцем этих земель. Поэтому королевским войскам пришлось сражаться с колонистами на территории в 1,5 млн км

.

Кровопролитие в Лексингтоне и Конкорде заставило около 20 тыс. американцев встать под ружье, и эти вооруженные мушкетами ополченцы с успехом блокировали гарнизон Бостона. Тем временем 10 мая 1775 г. собрался Второй континентальный конгресс, на котором были представлены уже все тринадцать колоний. Депутаты все еще надеялись по-хорошему договориться с правительством метрополии, но в то же время приняли решение начать сбор денег для создания собственных армии и военно-морского флота. Возможно, одним из самых важных решений Континентального конгресса было назначение вирджинского плантатора Джорджа Вашингтона (1732–1799), обладавшего военным опытом, накопленным в период англо-французского колониального конфликта, главнокомандующим американским ополчением.

Вашингтону было поручено руководить осадой Бостона. Этот судьбоносный выбор был, однако, сделан не потому, что в Вашингтоне увидели прирожденного лидера. Скорее, население других колоний беспокоило наличие весьма большого вооруженного ополчения в Массачусетсе, а Вашингтон был человеком со стороны и представлял самую крупную и самую густонаселенную колонию. Кроме того, это был человек обеспеченный, еще более увеличивший свое состояние благодаря удачной женитьбе (его жена Марта (1732–1802) была дочерью богатого вирджинского плантатора и унаследовала крупное состояние от первого супруга) и совершенно не походивший на авантюриста, преследующего корыстные цели.

Считая себя подданными британского короля, отряды колонистов уже в мае 1775 г. захватили в плен британские гарнизоны в Тикондероге и Краун-Пойнте. Так у колонистов появились пушки и порох, необходимые для осады Бостона. В июне они дали британцам бой в окрестностях города у холма Банкер-Хилл. Запасы пороха у колонистов были столь ограниченны, что один из офицеров-ополченцев Уильям Прескотт приказал стрелять только наверняка, подпуская к себе врагов так близко, что можно было бы «увидеть белки их глаз». В конце концов колонистам все же пришлось отступить, но они сумели нанести противнику серьезный урон, доказав, что при наличии боеприпасов способны противостоять регулярным войскам. Тогдашний французский министр иностранных дел заметил, что, одержи британцы еще две такие же победы над колонистами, в Америке не останется британских солдат.

Узнав о сражении при Банкер-Хилле, в августе 1775 г. Георг III официально провозгласил американских колонистов бунтовщиками, и именно тогда было принято решение об отправке в Америку гессенцев. Эта новость встревожила американцев, так как за гессенцами водилась слава кровожадных и умелых вояк. Они действительно умели сражаться, но, как и всякие наемники, больше беспокоились о плате за свои услуги. Американцы нашли эффективный способ борьбы с ними, переманив часть немцев на свою сторону обещанием предоставить им земли, и в итоге многие из них так и остались жить в Новом Свете.

Осенью двухтысячная американская армия смело вторглась на территорию Канады. Лидеры взбунтовавшихся колоний рассчитывали, что недовольные своей зависимостью от британской короны французы окажут им поддержку в борьбе с метрополией. Эта военная операция свидетельствовала об изменении характера военных действий американцев: теперь они уже не только защищали свои интересы, но и перешли в наступление. Отряд под командованием генерала Ричарда Монтгомери, ирландца, прежде служившего в британской армии, сумел захватить Монреаль. Объединившись с отрядом генерала Бенедикта Арнольда, Монтгомери попытался взять и Квебек, однако 31 декабря 1775 г. колонистам пришлось отказаться от этого намерения. Монтгомери погиб при штурме Квебека, а Арнольд получил ранение в ногу. Остатки армий отступили. Оборванные, измученные, участники канадского похода были доведены до необходимости утолять голод, грызя кожаные подметки сапог. Надежды на поддержку населения провинции Квебек лопнули: местные жители были вполне удовлетворены тем, как отнеслось к ним британское правительство.