Эстетика бродяг

? Я тебя сейчас укушу, шлюшка, ? сказал Бертран Бешенной.

Но не успел он оскалить зубы, как она прижгла ему бычком бровь. И тут же сама получила крепкую затрещину. Драку удалось унять только дома.

Только мы притащили в гримерную выпивку, как зазвонил телефон и незнакомый девичий голос поинтересовался судьбой наших подружек, я сразу пригласил голос в гости и сообщил адрес.

Когда я встречал её на пороге, то подумал, как это сорокалетней шлюхе удается из трубки звучать, словно школьница. Она была пьяна и выглядела развратно.

? Меня зовут Наташа. Я слышала, вы тут развлекаетесь, ? прощебетала сорокалетняя шлюха с голосом школьницы.

? Ну и чего?

? Возьмите меня в свою компанию.

? А что ты умеешь делать? ? спросил появившийся Бертран.

? Милый, ? меняя щебет на карканье, обратилась она, ? да я столько перепробовала спермы, сколько ты киселя не выпил.

Сказано было так смачно, что я слегка покраснел и решил, что к нам пришла не ангельская шлюха, а обычная. Она вошла и сразу разделась, легла и раздвинула ноги. Глядя на её обнаженное чрево, я вспомнил смертельный прыжок Альфреда Кубины.

? Никто не хочет? ? спросила она у всех.

Мы отказались. И пока пили, она так и лежала, принимая рюмки и поглаживая свою промежность. Потом пришел кто-то еще и занялся ей.

В день, когда по календарю фэн-шуй была целебна горячая вода, когда можно было коренным образом изменить жизнь, освободившись от страхов, в день самых активных начинаний и неожиданных событий, когда Солнце в Раке, а Луна в Деве, мы затеяли уборку. Стащили все вещи на середину комнаты и, не решив, какой хлам выбрасывать, а какой оставить, пошли за выпивкой.

К тому времени из еды в доме осталась только трехлитровая банка томатной пасты. Она мучила наши слабые желудки, которые отказывались принимать её, как пищу. Наконец, испытав истинное отвращение к этому продукту, Бешенная выблевала его на ковер, который мы приготовили для основательной чистки.

Мы скатали ковер и выбросили с балкона. Уборка пошла иным руслом. Она продолжалась еще два дня и одну ночь. Даже когда у нас кончились все средства, и не осталось сил, мы упорно наводили порядок. Правда, довольно безобразным способом ? уничтожая домашнюю утварь, избавляясь от всего, что нам мешало.

Причем, если мы с коллегой по ансамблю теряли сознание от выпитого, то женская половина нашего легендарного коллектива шла на улицу и приводила других мужиков. А те в надежде на веселую ночь и срамные поцелуи (osculum infame, как писали в старинных книгах) покупали выпивку и шли за бабами в нашу гримерную. Но увидев, куда попали, терялись. Особенно их приводил в недоумение холодильник, стоявший в центре комнаты, в который мы с Бертраном по очереди прятались и там засыпали. И кого-то из нас каждый раз демонстрировали ночным гостям. После чего те или уходили, или набирались до такого же состояния. Одного мы нашли как-то утром на нашем законном месте в холодильнике.

Вечером третьего дня, только мы легли отдохнуть перед генеральной уборкой, как пришел хозяин квартиры, которую я снимал. Увидев состояние своей недвижимости, он мягко говоря, подох*ел. Он себе такого даже в страшном сне не мог представить, у него даже левый глаз задергался. Он вызвал меня на площадку.

? Это мне снится или нет? ? спросил он.

? Конечно, снится, ? уверенно сказал я.

? Короче, чтобы через неделю тебя здесь не было, ? спокойно выложил хозяин, лишь на слове «тебя» ткнув меня в грудь.

? Слышь, подожди, чего ты, ? попытался возразить я. – Пустяки, дело житейское.

? Я сказал, через неделю. Лети к себе на крышу, и не возвращайся. Если ровно через семь дней я кого-нибудь увижу, пеняй на себя, ухайдокаю так, что тебе уже больше ничего и никогда не присниться. И чтобы всё блестело, как в музее. Понял?!

? Ага.

Что происходит с людьми, подумал я после его ухода, все стали такие нервные, словно на самом деле чем-то владеют в этом мире.

В моей постели лежала женщина, она тоже немного нервничала, гадая, кто же приходил. Такие женщины предвестницы бездомной жизни, они вихрем пролетают через вашу сложившуюся размеренную жизнь, и в этом вихре вас выносит за пределы привычного. Потом они бросают вас, и вы падаете вниз. Или не падаете, а просто исчезаете.

Женщина смотрела на меня, в её встревоженном виде таилось нечто потустороннее, не от сего бегущего за окном мира, что-то ранящее сердце тоской. В её глазах читалось отсутствие дней. Но это была не пустота.

? Нас выгоняют, ? сообщил я.

? Сегодня? ? спросила Ракета.

? Нет, в течение недели.

? Хорошо.

? А мы так и не переспали с тобой, ? вспомнил я.

? Ладно, давай переспим, ? спокойно сказала она, словно согласилась показать гланды. – Вообще-то, я с друзьями не сплю, но почему-то очень хочется узнать, какой ты.

? Такой же, как все.

Также как и все, я достал свой хоботок и вошел им в вечность. Вечность дрогнула и расплавилась, обдала горячей волной внутренности и понесла в мировой океан. Океан распахнулся, сладострастно всхлипнул и принял в объятия забвения.

Она лежала и улыбалась, глядя в полумрак. Мир был спокоен, наполненный безмятежным пространством, этой ночью оно тоже было нашим любовником. В дверном проеме появился Бертран.

? Не спите? ? спросил он.

? Не спим.

? Жажда есть?

? Есть.

? Я тут нашел мелочь в кармане чьих-то штанов. Схожу за пивом.

? Сходи.

Бертран неторопливо обулся, дважды пересчитал наличность и вышел.

Она взяла меня за руку.

? Что же будет дальше? ? спросила она.

? Мы будем жить вечно. Жить везде.

? Правда?

? Правда.

? И никакой боли, никакого отчаяния и суеты?

? Да.

? Ты самый прекрасный лгун, ? нежно проговорила она.