Вселенские неприятности

– Да не сомневаюсь, – вяло отозвался я. И в глазах потемнело. Это что за? Я ослеп?? Через пару минут освещение восстановилась и Ласточка подключилась ко мне. Хм, я не заметил, что мы потеряли связь.

– Ян, у нас сломался правый ходовой двигатель. Полностью сломался. И левый барахлит. Мы можем не долететь до отметки.

– Долетим! – возмутился я. – А с чего это мы потеряли двигатели?

– В нас кто-то стрелял, как раз в слепой зоне дронов.

Я вернул управление, и Ласточка в этот раз не сопротивлялась. Все, еще один рывок, потом она будет отдыхать, а я, словно лабораторная крыса, побегу дальше ради того, чтобы Земля заняла первое место, как всегда. Только мне нет никакого дела до этого, Земля уже давно мне чужая планета.

Я снова вспомнил родителей, старшего брата. Его грязную, испачканную в земле руку и конфету в ней. Интересно, я съел или выплюнул? Не помню… многого не помню из детства, словно это красивый старый фильм, посмотренный очень давно.

Я обещал, что буду работать на "Марии Александровне"… мама удивилась, а брат сказал, что смогу, если захочу. И мы вчетвером, вместе с отцом, стояли и смотрели, как "Мария Александровна" взлетает… а на следующий день напали пираты.

Я снижался, мы уже был в опасной близости от земли, в памяти улыбалась мама, а брат протягивал грязную конфету. И я понимал, что не могу отказаться от своей мечты, даже если умру здесь. Вывернул штурвал на полную, меня тряхнуло, вжимая в кресло, послышался скрежет.

Я упал.

Где упал? Мониторы не работали, динамики тоже, браслет молчал. И я понял, что придется вылезать. В любом случае, придется. Не буду же вечно здесь торчать, пока решается моя судьба? Но если я не долетел до нужного места, то все, меня повезут в тюрьму.

Хорошо, что не к Пауку.

Я кое-как отодрал люк аварийного выхода и вывалился наружу.

– Ты! – связь появилась так неожиданно, что я скатился на каменистую землю и больно ударился коленом. – Что молчишь? Беги на полосу препятствий.

– Э? Я добрался?

– Идиот! Время!

Я бы сплюнул, но мешал шлем. И не снять: атмосфера здесь для людей непригодная совсем. Придется так тащиться. Но с каждым шагом я приходил в себя, к тому же в комбезе сработала система проверки жизнедеятельности и вколола мне транквилизатор. Или как там эта хрень называется? Неважно, главное, после нее идти бодрее и приятнее.

Пожалуй, повезло, что я невысокого роста и весьма ловкий, удалось многие препятствия пройти без особых проблем, пока остальные застревали то щупальцами, то лапами, то ложноножками. Один раз я замешкался в лабиринте, где сторожили две подозрительные сущности. Как мне показалось, они ловили участников себе на ужин. Лабиринт состоял из комнат с четырьмя дверями, и сущности тоже могли перемещаться, куда им вздумается. Я надеялся только, что им не вздумается это делать в мою сторону. К сожалению, именно на меня они почему-то и позарились.

Нет, Землю здесь точно не любят.

Я застрял в одной из комнат, разглядывая ее, и гадал. За двумя дверьми, я не знал, где точно, находятся две голодные сущности. Их реакция будет получше моей, и если ошибусь, то мне конец. Надеюсь, только как игроку, но это неточно, не видел, куда уносят проигравших. Я поднял голову, и задумался. Потолка здесь нет, это хорошо. Я потер ладони, разогревая их, и включил присоски.

– Господин Ян, что вы делаете? – спросил меня аксакал, встревожившись, словно я решил убить пару десятков инопланетян.

– Если я нарушаю правила, говорите сразу, – потребовал и полез наверх. Аксакал молчал, я лез. Вскарабкавшись наверх, пошел к выходу. Вот это понимаю: обзор неплохой, никто на пятки не наступает, и голодные сущности только клацают внушительными клыками. Интересно, а разум у них есть?

Спрыгнув на выходе, я побежал дальше.

Все шло сравнительно неплохо, нас осталось около десятка, когда игроки добрались до приличного водоема с водой. Воды здесь было от силы мне по колено, только чтобы затруднить передвижение. Но я застыл, покрываясь холодным потом. Смотрел на воду, ощущал, какая она холодная, проникающая до костей, до самого сердца и мозга. Как страшно возвращаться раз за разом, плакать и умолять, что больше не надо, что я буду хорошим мальчиком, только не туда, не в воду…

Мимо меня прошел Паук. Он посмотрел почти даже с сочувствием, но этому я тоже не верил, зная, что после него будет какая-то гадость.

– Малыш Ян вспомнил наше любимое развлечение? Будь хорошим мальчиком, и тебе не придется лезть в воду, – сказал он тихо, шагнув туда.

Я стоял, мимо меня проходили, проползали, пролетали даже. Но все были вынуждены нырять в воду, кто постепенно, кто сразу, поднимая тучу брызг. А я все так же стоял и смотрел. Мне хотелось закрыть глаза и сказать себе, что воды здесь нет, в моем браслете ругался Джон, аксакал что-то вещал о дыхательной гимнастике, которой уже несколько тысячелетий.

"Ян, – послышалось мне, – Ян, ты уверен, что хочешь работать на "Марии Александровне"?

Я дернулся с места в воду, обожгло холодом. Я поежился, хотя и знал, что холода не существует, что комбез спасает от него, что могу в любой момент выбраться, и никто меня не наказывает.

Никто-никто.

– Тебе что, три года? – не выдержал Джон. – Чего стоишь и мнешься?

– Мне уже девятнадцать, – напомнил я и сглотнул.

Шаг за шагом вода поддавалась, все еще обмирал от страха, но уже не так, как раньше. Теперь я шел и надеялся, что это скоро закончится, а Паук поплатится. Если бы только можно было его убить… если бы только…

Впереди стояла внушительная скала, щедро политая чем-то скользким. Кто-то пытался к ней присосаться щупальцами, кто-то царапал когтями по камню. А Паук неторопливо полз по стене. Да, мог себе позволить, для него нет никаких преград, если они ведут наверх.

Я полез следом и соскользнул в воду. Зашипев от досады, попытался снова: медленно, миллиметр за миллиметром, выискивая микротрещины, которые есть везде, в любой самой гладкой поверхности. Я пытался вообразить себе, как прилипли к камню пальцы и даже начал подниматься…

Мне на голову свалился карлик. Мы съехали вниз, забарахтавшись в воде под яростные вопли Джона. Он вообще когда-нибудь разговаривает спокойно?

Я поднялся, задрав голову. Паук тоже сполз, но все-таки удержался на стене. Он повернул голову, она у него плохо поворачивалась, и ему приходилось вертеть чуть не всем телом. Но ради триумфа все же сделал усилие и улыбнулся.

Он что-то сказал, но я не понял что.

Ладно, раз так, тогда буду творить глупости. Отошел подальше, вода меня уже не пугала, злость вышибла весь страх, давая время поразмыслить над тем, что делать дальше. И я решился.

Разогнавшись, насколько получилось в воде, я полез наверх, и смог преодолеть приличное расстояние. После этого я должен был благополучно съехать в воду или кому-нибудь на голову. Но я оттолкнулся от стены, спасибо, что здесь гравитация меньше, чем привык, и подлетел… Ладно, не подлетел, а подпрыгнул.

– Упадешь, придурок! Потом где кости будем искать? – не выдержал Джон.

– Ха! – я ухмыльнулся и оттолкнулся от головы Паука. Он съехал еще немного. Жаль, я надеялся, что он упадет, и добрался до вершины. Мои пальцы зацепились за край ровной площадки. Какое-то время повисел, собираясь с силами, и попытался подтянуться. Выходило плохо.

Меня держали за ногу.

– Ха! Нога понравилась? Н-на!

Пнул Паука второй ногой и перекатился через край, растянувшись на земле. Я тяжело дышал, а может, и не дышал, закрыв глаза. В ушах шумело, и я не слышал, как меня поздравлял аксакал.

Я победил. Действительно победил!

***

– Ян, ты уверен? – Джон, оказывается, умеет разговаривать нормальным тоном. – Это же твоя мечта, ты сам сказал.

Он протянул браслет для работников "Марии Александровны". Я улыбнулся и взял его, заодно пожав руку Джону. Ладно, не такой плохой парень, просто немного нервный, и ему нужно пить успокоительные. Особенно перед соревнованиями.

– Я хочу там работать, – отозвался я с улыбкой. – Просто я сначала найду родителей и брата.

– Ну хорошо, – Джон потрепал меня по плечу. – Ищи. А браслет активируешь в любой момент.