Утерянная блажь. Книги 5+6

Иллюстрация: Орехова Н. Ю.

– Жизнь делает нас взрослыми. События, утраты, успехи и даже секс в том или ином восприятии или на практике…

– — Странно сказала Стася, глядя на меня, но я в тот момент смотрела больше на Лёшу. Что-то в его реакции на эти слова, было не так.

– Леша, что-то не так?

– — Спросила я осторожно.

– Всё хорошо, я тебе потом расскажу.

– — Задумался Алексей.

– О чём вы думаете?

– — Спросила Стася неожиданно.

– Я думаю о том, что детство – вещь очень хрупкая… Кто-то оберегает детство своих детей, а кто-то отбирает. Редко это делают чужие люди и чужие поступки.

– — Загадочно сказал Алексей. Я уже ничего не понимала. О чём вообще они говорят.

– Хотите сказать, что Ваше детство украли и это был ваш знакомый или даже кто-то из родителей, так? Поэтому спросили о том, что мог прийти маньяк, а я так легко открыла дверь?

– — Этими словами Стася меня просто убила, а Алексей странно улыбнулся.

Лёша не был счастлив в тот момент, это была улыбка предвкушения понимания.

Я думаю, его удивило и порадовало, но в то же время огорчило то, что сказала моя подруга.

Мне такое в голову никогда бы не пришло, а ей как удалось? Иногда я не понимала, кто передо мной… Подросток или старец, знающий все ответы. Это странное чувство, и я ни один и ни два раза удивлялась, ловя себя на нём в её присутствии. Мурашки по коже.

– Я не стану отвечать на твой вопрос, но знаю, что у тебя получится. Психология – твоё призвание, задумайся.

– — Сказал Лёша, качая головой, отправляя одновременно с этим пирожок себе в рот.

Мы ещё немного поговорили, что-то обсудили и засобирались уходить – надо было разойтись до прихода её мамы… Нельзя, чтобы её мама видела гостей. Странная она женщина и даже очень.

Мама держит Стасю в таких оковах, что и врагу не пожелаешь. Гулять нельзя там и сям, а только вот тут и с тем, с кем я разрешу… Играть можно в то, что я разрешу… и столько сколько я разрешу…

Мне всегда было жаль подругу. С матерью ей жестоко не повезло. Хотя в прочем она помогала ей с уроками и в принципе заботилась о ней, но всё равно была странной.

Мне долгие годы казалось, что у неё начисто отсутствует материнский инстинкт как таковой. Впрочем, не мне судить об этом.

– Я не поняла, о чём вы говорили, можешь пояснить для «чайника».

– — Спросила я осторожно, когда мы вышли из подъезда.

– Мне бы не хотелось это обсуждать.

– — Закрылся Лёша.

– Но ты сказал…

– — Я не договорила.

– Не обижайся, но если ты не поняла, то тебе ещё рано.

– — Сказал как-то тихо Алексей.

– Что значит «рано»?

– — Переспросила я.

– Твоё детство при тебе, понимаешь.

Ты много чего не знаешь и не осознаёшь то, что происходит вокруг. Какие вещи и дела крутятся в мире.

– — Как-то грубо ответил Лёша.

– Ты хочешь сказать, что я дура?

– — Мне стало обидно.

– Я хочу сказать – повзрослей наконец. Ты уже в том возрасте, когда то, что мы обсуждали там наверху, можно понять без разжёвывания. Извини.

– — Сделав жест «сдаюсь», Алексей смягчился к концу фразы.

– Хорошо, я больше не стану спрашивать.

– — Я обиделась.

– Я не знаю, что произошло в жизни твоей подруги, но присмотрись к ней. Её улыбчивость – лишь маска. То, как она говорит, – страшно в таком возрасте понимать, как устроена жизнь.

– — Сказал Лёша печально.

– Она ничего с собой не сделает? Может, мне вернуться?

– — Дёрнулась я было обратно, но он схватил меня за плечо небольно.

– Не думаю, что она на такое пойдёт, но что-то в её жизни не так.

– — Покачал головой Алексей, смотря на часы.

– Лёша, Стася сказала, что тебе кто-то сделал больно в детстве?

– — Мне было интересно.

– Мой отец никогда бы не получил приз года, меня били в детстве. Иногда я не ходил в школу, потому что просто не мог до неё дойти…