Мотив Х

Работала самая дальняя из трех стиральных машин. Она была намного больше двух других, и в ней без проблем можно было бы постирать большой ковер или тройной комплект постельного белья за один раз. У них в Хельсингборге стояла точно такая же, и одно только это могло служить поводом для возвращения.

Она не нашла больше пятен или других следов мальчика в прачечной. Поэтому вышла обратно в коридор и двинулась по направлению к лестнице, решив, что еще раз попытается открыть дверь в кладовую. И у родителей мальчика, и у соседки должны иметься ключи, которыми ее можно открыть.

Но услышав, как стиральная машина набирает обороты и начинает отжим, она вдруг поняла, что именно не сходилось. Остановилась и еще раз посмотрела на магнитную доску. Сегодня среда, 13 июня, но ни один промежуток времени под цифрой тринадцать не был занят чьим-то замочком.

Другими словами, никто из жильцов не бронировал время для стирки на сегодняшний день.

4

Гудки в гарнитуре раздавались с такими длинными интервалами, что казалось, будто кто-то намеренно изменил их длину только для того, чтобы он понервничал. В первую попытку позвонить две минуты назад гудки перешли в сигнал «занято». Но не на этот раз, теперь они все звучали и звучали, и Фабиану пришлось начать ходить взад-вперед по коридору больницы рядом с комнатой Матильды, чтобы хоть немного успокоиться.

– Привет.

Он не сразу понял, что это не очередной гудок, а голос Сони.

– Соня, знаешь, что произошло?

– Э, что?

– Тогда присядь и послушай меня, это…

– Фабиан, извини, но я тут кое-чем занята. Это важно?

– Это очень важно. Я хотел сказать, что…

– Мы закончили или как? Мне, вообще-то, пора валить, – послышался голос Теодора.

– Ты должен остаться и послушать меня.

– Нахрена? Если ты и папа все равно…

– Тео, ты никуда не пойдешь!

– Соня, что произошло?

Послышался долгий вздох.

– В общем, я была в его комнате, хотела забрать грязную одежду и поменять постельное белье. Господи, ты бы видел, что там творится. Ну, в общем, я нашла два… – Она замолчала. – Ты знаешь, я думаю, мы это потом обсудим… Лучше расскажи, что там у тебя такое важное.

Фабиан забыл, зачем звонил жене, но сразу вспомнил, увидев, как медсестры по обе стороны от кровати Матильды берут анализы и проверяют показания приборов.

– Она пришла в себя. Матильда наконец-то пришла в себя.

– Что, правда? Но… Это правда? Как она себя чувствует?

– Думаю, хорошо. Во всяком случае, учитывая то, что произошло. Так они говорят. Все показатели в норме. Но мне кажется… – Он замолчал, пытаясь подобрать правильные слова.

– Может, это только мне так кажется, но…

– Я сейчас приеду.

Еще до того, как Фабиан осознал, что Соня положила трубку, он увидел перед собой одну из медсестер.

– Мы оставляем вас одних. Если что-то случится – сразу же звоните.

Фабиан кивнул, подождал, пока все уйдут, и только тогда положил телефон в карман и вернулся к Матильде, которая лежала на больничной койке, глядя прямо перед собой. Он откашлялся, но никакой реакции не последовало. Попробовал еще раз, но она как будто даже не заметила его присутствия. Если бы она периодически не моргала, он подумал бы, что случилось что-то совсем ужасное.

Он пододвинул один из стульев к кровати и сел.

– Привет, Матильда, – сказал он и очень аккуратно взял ее ладонь, стараясь не дотрагиваться до иглы от капельницы, которая была приклеена пластырем к тыльной стороне руки. – Как ты?

Через некоторое время она повернула голову, как будто только что сделала над собой усилие, и смерила его точно таким же взглядом, каким смотрела, когда только пришла в себя. Ее взгляд, спокойный и серьезный, во всех отношениях был совершенно не похож на игривый и пытливый взгляд Матильды, которую он знал. И именно это его и беспокоило.

Не было сомнения, что перед ним лежала Матильда. Но проблема в том, что взгляд был совсем не ее.

– Я не знаю, помнишь ли ты, что именно произошло, – начал он, на самом деле не имея никакого представления, что говорить дальше.

– Я помню, – сказала Матильда, и он сразу понял, что картина событий у нее в голове была такой же полной, как и у него.

Преступник, должно быть, проник в дом и застал их врасплох, ее и подругу Эсмаральду. Может быть, они были внизу в подвале, проводили один из своих сеансов. Затем нападавший заставил их подняться в гостиную и сесть на диван вместе с Соней, ожидая возвращения Фабиана домой.

Он, ее отец, который должен был стать ее защитой, но так часто оказывался где-то в другом месте, даже когда находился дома. Он, который, как только появился, не отреагировал на первое предупреждение, а понял, что все серьезно, только когда было слишком поздно. Когда пуля уже вошла ей прямо в живот и заставила ее, истекающую кровью, упасть на ковер.

– Прости меня, – сказал он, но сразу пожалел о своих словах. Как она могла простить его?

– Ты сделал все, что мог, – ответила она слабым голосом. – Как ты мог сделать больше?

Он точно не ослышался? Это сказала его Матильда?

– Проблема не в этом, – продолжила девочка. Казалось, она сейчас заснет.

– Не в этом? Тогда в чем? Матильда, расскажи мне, тогда я смогу чем-то помочь.

– Ты ничего не можешь сделать. Как и многое другое, это не в твоей власти.

– Ничего не понимаю. В чем же проблема? Ты жива, врачи говорят, что ты сможешь полностью восстановиться. – Он взял ее вторую руку. – Одно только то, что ты лежишь здесь и разговариваешь со мной – это уже счастье!

– В этом-то и проблема. – Она вздохнула и закрыла глаза. – В том, что я выжила.

– Матильда, послушай меня. Ты же не думаешь, что я… Мы с мамой, которая, кстати сейчас едет сюда, любим тебя больше всего на свете. Надеюсь, ты это понимаешь. Ничто не может сделать нас счастливее, чем то, что ты пришла в себя.

Матильда покачала головой.

– Не в этом дело.

– Ладно. – Он попытался снова встретиться с ней взглядом, но в этот раз она отвела глаза в сторону. – Ты не могла бы рассказать мне, в чем дело?

– Ты все равно не поймешь.