Алвота

Моника замолчала, не найдясь с ответом.

Наверняка этот гад всё преуменьшает! Видать, у хозяйки передохли все подопытные кролики, и она послала за мной.

– Если вопросов больше нет, то попрошу пройти за мной. – Не дожидаясь ответа, Сайлас встал и направился на выход, приоткрыв даме дверь и пропуская её вперед.

Моника шла за ним прямо по коридору. Наконец, они дошли до двери, которая выделялась среди прочих. Она покрыта драгоценными камнями? Они зашли именно туда. Женщина ожидала увидеть Селену, но перед ней сидели парень с девушкой, а вокруг висела и лежала тонна разных нарядов.

– Отмыть, привести в порядок, приодеть и отправить в столовую – распорядился Сайлас и вышел.

Стилисты принялись за свою работу, и вскоре Моника не узнала себя в зеркале. С неё смыли грязь, косметикой спрятали глубоко залегающие морщины, волосы привели в ухоженный вид, насколько это было возможно, и в довершении одели её в длинное чёрное платье.

– Какой размер обуви? – спросила девушка.

– Тридцать седьмой.

Стилист принесла черные туфли на десятисантиметровом каблуке. Чёрт, я не умею на них ходить. Несмотря на это, Моника послушно обулась.

– Пройдись, – попросил парень.

Женщина еле как смогла сделать шаг.

– Чёрт, Мэри, что нам с ней делать?! Она совершенно не умеет даже стоять на каблуках! – Выругался стилист.

– Нужен каблук потолще, – заключила девушка и убежала.

Она вернулась с двумя парами туфель. Одни на толстом более коротком каблуке, другие на платформе.

– Примерь эти.

Моника переобулась, попробовав походить в обоих туфлях.

– По-моему, на этих ты чувствуешь себя уверенней, – предположил стилист и указал на туфли на коротком каблуке.

– Пожалуй, да, – согласилась с ним Моника.

– Тогда скорее в столовую! – Парень подхватил её под руку и быстрым шагом повёл к лифту.

Рэм

Парень в субботу пришёл в гости к своим родителям. Мама приготовила «праздничный» ужин и испекла торт. Старики пытались делать вид, что всё хорошо, но по глазам было заметно, что в них затаилась тоска. Если Бону как-то удавалось скрывать свои истинные чувства, то Элизабет уже нацепила на себя маску траура.

В первые минуты ужина за столом царила тишина, пока мать не подала голос.

– Отец Селены подписал этот варварский закон десять лет назад, а эта тварь ужесточила меры!

– Мам, прекрати. Ты же знаешь, Хозяйка поступает мудро, она пытается изменить мир к лучшему.

– Она убила собственных родителей! – крикнула Элизабет, – такой человек никогда не сможет сделать мир лучше! Мы катимся в пропасть!

– Чшшш! Нас же могут услышать!

– Мне плевать! Они отнимают у меня дорогого человека!

– Милая… – встрял в разговор Бон, – ты не в силах поменять правила или законы, а своими криками ты можешь накликать беду на себя и на нашего единственного сына. Просто смирись с этим. Тебе останется без меня прожить всего четыре года, ты справишься. Представь, что я уеду в командировку на новое месторождение.

– Но с командировки ты бы вернулся… А так я тебя больше никогда не увижу… – Элизабет не сдержала слёз.

– У нас есть шанс, что из меня вырастят дерево у нас в саду после смерти.

– Да, у папы скорее всего неплохое количество Селенских баллов. Он усердно работал всю жизнь, – Рэм пытался успокоить свою мать.

– Дорогая, ты сможешь за мной ухаживать.

– Если ты набрал достаточно баллов… А если нет… Тебя скормят домашним питомцам этой… – Элизабет не успела договорить, как Рэм подскочил со своего места.

– Перестань в моём присутствии оскорблять Хозяйку! Ты не имеешь на это право! Ты прекрасно понимаешь, что трупы в земле портят экологию и отбирают огромную площадь, которую можно использовать более продуктивно!

– Какого чёрта тогда она отнимает жизнь раньше положенного срока?!

– Жизнь дряхлого старика – это не жизнь. – Стальным голосом произнёс Рэм.

– Хватит с меня, – Элизабет поднялась из-за стола и пошла в спальню.

– Мам, ну успокойся, пожалуйста, – кричал ей вдогонку Рэм, – это последние выходные, когда наша семья в полном составе. Я хотел провести их в уютной радостной обстановке. – Элизабет остановилась на лестнице по пути на второй этаж.

– Перед смертью не радуешься, сынок.

– Лиз, я не хочу в свои последние дни видеть тебя расстроенной, – отец пошёл за ней.

Рэм остался стоять посреди гостиной в одиночестве. Сходил на прощальный семейный ужин. Он присел на диван и откинулся на спинку, прикрыв глаза.

***

Настал день умерщвления Бона. В такой день всем близким родственникам разрешалось взять выходной. Их втроем отвезли в небольшое здание недалеко от дворца. Они зашли в комнатку, где их ждала девушка в белом халате.

– Присаживайтесь, пожалуйста, я сейчас сообщу вам, сколько у мистера Нормана Селеновских баллов. – Девушка прокашлялась. – Итак. Напоминаю, для захоронения тела любым способом по вашему желанию, кроме обычного захоронения в землю на общественных землях, разумеется, необходимо 250 баллов. – Работница достала ноутбук, что-то поискала и выдала вердикт. – У мистера Нормана 286 Селеновских! Поздравляю вас! Каким способом желаете избавиться от тела?

– Я бы хотел, чтобы из моего праха вырастили дуб в саду моей супруги.

Девушка зафиксировала это в документе.

– Отлично! Сэр, пройдёмте на эвтаназию.

Элизабет и Рэм крепко обняли Бона в самый последний раз. У сына упала со щеки скупая слеза. Работница завела мужчину в отдельную комнату. Больше его не видели. Спустя пару минут девушка вышла и сказала, что прах вместе с ростком дуба можно забирать через четыре дня.

Выйдя на улицу, Элизабет залилась слезами. Она больше никогда не сможет взглянуть в серые глаза своего мужа. Никогда не подержит его за руку. Никогда не ощутит тепло его тела по утрам в постели. Никогда не посмотрит с ним их любимый сериал. Теперь её дом будет пуст и одинок, и в нём будет царить атмосфера тоски и грусти.

Лора