Навсегда оставлю в прошлом

– Да, не в этом дело? – огрызнулся Георгий. – Как я могу надолго уехать от дочери?

– Вот потому ты и пришел к сегодняшнему вечеру, а проще говоря, занялся пьянством. Но водка твоей проблемы не разрешила. Я прав? – задал он вопрос, глядя на него самодовольно.

– Я прав, я прав. Что ты заладил, как прокурор на суде? – взвился Георгий. – Как можно оставить дочь с этой стервой надолго?

– Сказать, в чем твоя ошибка во всей этой истории Жора?

– Скажи! Хватит из себя строить господа Бога.

– Ты чересчур сильно опекаешь дочь, находящуюся возле матери. Так что, твоей жене, пардон, бывшей, делать нечего. Она только снимает, как татарский хан дань с тебя и живет в свое удовольствие. Уезжай, не сообщая им ничего. Оставь их одних. Твоя Тонька не ангел. Через пару дней Настя взвоет от постоянного общения со своим чадом. Вот увидишь, не пройдет и полгода твоя бывшая благоверная сама прибежит к тебе. Христом и Богом будет умолять, избавить ее от такого чудовища.

– Ты уверен? – с сомнением спросил Георгий.

– Вот, знаешь, друг, когда дело касается твоей семьи, я смотрю, ты становишься сентиментальным, как тургеневская барышня и тупым, как сибирский валенок, – искренне высказался Ильфрид.

– Ты что это серьезно, говоришь? – растерянным голосом от такого заявления задал вопрос Гера.

– А то нет! Только твоя позвонит, что надо бы дочь туда-сюда сводить, ты тут же на задние лапки становишься и рысью, рысью к ней, – распалился его приятель и без прикрас выкладывал наболевшее. – Обидно за тебя, как за мужчину. Где ты монстр, акула бизнеса, а где… – не договорив, чтобы не обидеть совсем друга, он махнул рукой.

Облокотившись об стол, Георгий обхватил руками голову.

– Неужели, я так всегда по-дурацки выглядел, когда она звонила?

– Не обижайся. Но это было так. Тонька твоя Ахиллесова пята.

– Мне не хотелось, чтобы дочь считала, что я пренебрегаю ей.

– Итог такого поведения оказался для тебя плачевным. Теперь они крутят тобою, как хотят, – покачал головою Ильфрид.

Звонок сотового телефона Георгия прервал их доверительный разговор.

– Помяни черта, – буркнул Батыршин.

– Да, – прорычал Гера в трубку. Видно крепко задело признание друга. – Нет, не могу. Меня здесь нет. То есть, меня нет в Москве. А где я? Далеко. Какая разница? В Уфе, дорогая, если это тебя так интересует. Где это? Бог, ты мой. Ты что в школе не училась, Настя? Уж, точно Уфа не на Канарах находится и не на Мальдивах. Я не издеваюсь, mon cher. Нет, это не Мордовия и не Марий Эл. Вот это верно. Уфа находится в Башкирии. Мне приятно знать, что ты не совсем круглая.... Я не оскорбляю тебя, я еще ничего не сказал. Прости. Ты права, ты не заслуживаешь. Не знаю. Не скоро. Хорошо. Звони. Пока.

У Ильфрида, изображавшего скуку в начале речи приятеля, на лице сейчас присутствовало выражение потрясения. И как только тот, отключил телефон, он выпалил.

– Ты это серьезно? Ты едешь?

– Но ведь, если не поеду, ты первый назовешь меня слабаком.

Ильфрид рассмеялся.

– Назову.

– Ну, что настало время для меня не только ждать дивиденды с акций. Тряхнем молодостью, кинемся на подъем целинных угодий. Поднимем рост и благосостояние рабочего народа, – с театральным пафосом продекламировал Георгий лозунг советского времени. Но и в наше время он был актуален.

– Полгода хватит тебе, чтобы поднять производство? – улыбнулся его приятель.

– Я еще не видел, что за фабрики ты там купил, так что не провоцируй меня на необдуманные обещания.

– Слышу слова крутого бизнесмена.

– Не язви. А то передумаю.

– Нет, уж друг, назад тебе дороги нет. Ты дал слово, – воскликнул Ильфрид, и резко схватив за руку Георгия, крепко пожал ее. – А теперь и по рукам договорились, – заявил он, прищурив глаза.

– Я знал, что ты хитрый татарин, – захохотал Гера, – но не до такой же степени.

– Извини, сам вынудил. А сейчас можно рассказать, что представляют собой мои приобретения в Уфе. Ты знаешь, с чего тебе не мешало бы начать деятельность там?

– Заменить печи? Купить хорошие миксеры? – В кондитерском деле, это было самой важной деталью.

– Нет, mon cher ami(мой дорогой друг), все намного банальнее. Надо в первую очередь заменить унитазы, Не то от вида тех, что там стоят, тебя точно стошнит, и пожалей сотрудников цеха.

Веселью Ильфрида не было предела, когда он увидел, какими глазами на него смотрит Гера.

– Даю тебе, честное пионерское слово, что скучать ты там не будешь, – хлопнул он, его по плечу, продолжая смеяться. – Так, что давай, выпьем за то, чтобы только замена унитазов стала для тебя самой глобальной проблемой из всех, чем тебе там придется столкнуться.

– Да, сантехником я еще не работал, – пробормотал Георгий.

– Какие твои годы! – прокомментировал Ильфрид.

Пригубив водку из бокала, теперь уже казавшейся слишком объемной, Гера подмигнул ему.

– Allons enfants de la Patrie

Le jour de gloire est arrive

(Давайте пойдем сыны отечества

День славы, прибудь ), – красивым баритоном затянул он. Эти слова, хоть и на французском языке отражали его состояние.

Ильфрид улыбнулся и присоединился к его пению. Марсельезу, песню французских революционеров, им невольно пришлось выучить за время пятилетнего проживания во Франции в Марселе.

– Contre nous de la tyrannie

L'etendard sanglant est leve

L'etendard sanglant est leve

Entendez vous dans les campagnes

Mugir ces feroces soldats

Ils viennent jusque dans vos bras,

Egorger vos fils, vos compagnes