Любовное противостояние. Превратности судьбы. Книга 1

– Машенька, – прошептала еле слышно Марина и посмотрела на нее.

На глаза Маши навернулись слезы, она давно не помнила, когда в последний раз, так обращалась к ней сестра. Какой бы стервой Марина не была – она ее родная сестра. И Маше очень сильно захотелось, чтобы Марина стала снова прекрасной леди, пусть бездушной, но живой мамой Эрика. А то, что она очнулась и ее узнала, давало надежду, что опасения врачей не подтвердились, и сестра выкарабкается.

– Диме, – прошептала Марина, датчики забесновались, показывая волнение больной. – Отдай письмо.

Ее глаза тут же закрылись после этих слов. Датчики постепенно перестали носиться по экрану и прекратили свою активную деятельность, вытянувшись в прямые линии с противным звуком.

– Марина! – Маша вскочила на ноги. – Марина!

Забежала медсестра и, увидев показания на мониторе, вскрикнула. Нажала на дежурный звонок. Врач, прибежавший, закричал, чтобы посторонние убрались вон.

Маша вышла в коридор и прислонилась к стене напротив двери. Она вымоталась за эти дни настолько, что теперь на нее после смерти сестры накатило апатичное облегчение. Похороны мужа своего и мужа Марины, ночные и дневные бдения возле ее кровати, подорвали жизнерадостность Маши. Она, в течение последних дней, спала урывками, удивляясь еще, как у нее не пропало молоко. Бедный Эрик, в последние дни только ночью и мог питаться грудным молоком. А может, Марину вернут к жизни? В ее сестре жизнь все время била ключом, и невозможно представить, что этого не будет. И пусть она была безразлична к своему ребенку, но все же его мать.

– Топоркова, – услышала она усталый голос хирурга, оперировавшего ее сестру и следившую за лечением. – Мы констатировали ее смерть. Организм Марины Сергеевны не справился с повреждением мозга, видимо, произошло кровоизлияние. Вскрытие покажет точно. Она приходила в себя?

– Буквально на минуту, – горько проговорила Маша.

– Что-нибудь сказала?

– Попросила передать какое-то письмо Диме, – задумчиво ответила она. – Какое-то письмо и какой-то Дима. Не знаю я такого человека, чтобы крутился возле нее. Странно.

– Знаете, это, наверняка, что-то важное. Потому что весь ее организм работал считанные секунды на передачу этой информации, – озабоченно проговорил доктор, наморщив лоб.

– Да уж, – пробормотала Маша. Но сейчас в ее голове была такая каша, мозги ничего не соображали, плавясь от усталости.

– Идите домой, – посоветовал ей врач, глядя на ее осунувшееся лицо и запавшие глаза. Он знал, что за неделя выпала на ее долю. Два гроба позавчера опустили при ней в могилы, через два дня вновь придется идти на кладбище, чтобы хоронить сестру. – Банк все сделает.

Маша безучастно кивнула головой и поплелась вон из больницы.

Глава 3. Дмитрий. Санкт-Петербург

Жизнь Дмитрия вновь потекла по тому же руслу, что и до приезда Марины. Через год, после ее отъезда, он будто бы забыл о своем мимолетном романе и не вздрагивал, услышав где-нибудь имя Марина.

1997 год в семье Александровых ознаменовался радостным событием. Младший брат Дмитрия Роберт закончил университет. Рабочее место его уже ожидало у брата. Вера Дмитриевна, их мама, спустя столько лет, смирилась со смертью мужа и смотрела на жизнь спокойнее. Она осталась жить все там же в Энске, предпочитая его неторопливую жизнь, бурному и «неадекватно реагирующему» Питеру. Братья отличались не только внешностью, но и характерами. По сравнению с Дмитрием у Роберта не было железной хватки брата. Он шел по его стопам, и ему не приходилось вгрызаться зубами в эту жизнь. Роберт с улыбкой закончил учебу. Дальнейшая жизнь у него тоже почему-то вызывала смех. И он зазвучал с его появлением в конторе, в коридорах и кабинетах. Характеру Роберта была присуща непосредственность и веселье, поэтому никакие доводы брата, что на жизнь надо смотреть серьезнее, не могли изменить Роберта в своем мнении, что с каждым днем живем все лучше и веселее. «Потому, – заявлял он своему старшему брату, которому определенно было не до улыбок, – надо смотреть на мир, смеясь, с прищуренными, как у китайца глазами. Чудовищную серьезность в неразрешимых быстро делах надо разбавлять моим непредсказуемым весельем, не то вы закиснете, – было неоспоримое мнение Роберта». И никто не жаловался на его выходки, потому что они были своевременны и разряжали накалившуюся частыми дискуссиями атмосферу офиса. Попытка Дмитрия, заставить брата не входить в его кабинет бесцеремонно без стука, потерпела фиаско, сколько он не делал ему замечаний. Роберт не хотел уведомлять о своем приходе «поскребыванием двери».

– К тебе я, как к себе домой, захожу, – отшучивался он, на постоянные высказывания брата, об отсутствии у него элементарных правил этикета.

Дмитрий, после двух недель бесцеремонного хлопанья дверью, просто плюнул на это и перестал реагировать, он даже не поднимал голову от стола, когда в дверь вламывались без предупреждения.

«Кроме тебя, братишка, никому не придет в голову, без стука ко мне войти», – сказал он Роберту, сделавшему по этому поводу замечание: «К чему все эти церемонии, если, на вошедшего, ты не обращаешь внимание».

– Стучи, тогда обращу, – емко добавил Дмитрий и уткнулся вновь в бумаги.

Утром 2 сентября в кабинете Дмитрия раздался звук, открывшейся двери.

Это вновь влетел без стука Роберт, к обычному хлопанью двери, на этот раз присоединился громкий шелест газет.

– Чего тебе? – буркнул Дмитрий, не отрывая голову от стола, и рассматривая лежащие перед ним документы.

– Ты не читал вот это, – ткнул ему под нос газету брат.

– Ты, бездельник, – прорычал Дмитрий, злясь, что его отрывают от работы, и смахнул газету на пол, – чтобы получить сведения, мне не надо собирать сплетни по газетам. Я сам могу заняться изданием желтой газетенки, – он хлопнул рукой по бумагам, – все новости бомонда на моем столе.

– Ты не читал, а уже ругаешься, – возмущенно протянул Роберт.

Он поднял газету с пола и ткнул пальцем в одну заметку:

– На, вот, полюбуйся.

Дмитрий, чтобы отвязаться от брата поскорее, стал читать громко вслух:

– Продажа «Ретро» банка Александру Семгину, владельцу Санкт-Петербургского банка Фьорд, в ближайшее время не состоится, и ранее намеченное слияние банков откладывается на неопределенное время или до вступления в наследство наследников Михаила Топоркова, владельца генерального пакета акций банка.

30 августа вблизи города Энска произошло дорожно-транспортное происшествие. Автомобиль "Мерседес" уходя от столкновения с грузовиком на полном ходу ушел с дорожного полотна. Прибывшая на место дорожно-патрульная служба зафиксировала горящий автомобиль председателя правления банка "Ретро" Михаила Топоркова. Владелец автомобиля погиб на месте происшествия. Вместе с ним погиб руководитель Службы безопасности банка Алексей Топорков. Марина Сергеевна Топоркова, жена банкира, скончалась от черепно-мозговой травмы на 5 день после ДТП, выйдя на несколько минут из комы. По предварительным данным превышение скоростного режима со стороны автомобиля "Мерседес" явилось причиной ДТП, – конец заметки он уже прочел про себя. Дальше Дмитрий читать не смог, глаза снова и снова бессмысленно пробегали по тексту, но четко он видел только слова «Марина Сергеевна Топоркова».

– Представляешь, про наших пишут в такой газете! Видно они важные люди были и дело большого стоило. Ты ведь знал их? – спросил Роберт у брата, не дождавшись от него восклицаний, – вы же, кажется, вместе учились?

Дмитрий, оторвавшийся от чтения бумаг, бессмысленным взглядом, и с недоверием смотрел на брата.

– Не может быть, – тихо сказал он.

– Что, думаешь, газета врет? Прочти еще обстоятельнее.

Взгляд Дмитрия вновь уткнулся в газету. Но опровержения он не прочитал, те же сухие строки о гибели трех человек. Для многих они ничего не значили, и эта заметка не могла им принести боль. На его лице отразилась сожаление, но он тут же постарался взять себя в руки, как бы натягивая маску прожженного адвоката.

– Роберт, скажи Ирине, чтобы ко мне никого не впускала. В ближайшее время я буду очень занят. Возникшие вопросы к Петру и к тебе, – твердо и жестко сказал он.

– Но… – попробовал возразить Роберт, зная свою неопытность, и что он может не справиться.

– Иди, я кому сказал. Время шуток прошло, – глухо произнес Дмитрий, вновь и вновь пробегая глазами по строчкам газеты.

Роберт недоуменно пожал плечами и вышел из кабинета. Дмитрий, как только закрылась за братом дверь, откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Воспоминания, как впорхнула в этот кабинет Марина, заставили его застонать, как от боли.

– Она очень любила жизнь, – пробормотал он про себя.

Во время своего приезда в Питер, она выплескивала могучую энергию движения. Театр, ресторан, танцы, домой возвращались за полночь. Но в постели она была неутомима. И вот теперь она без всякого движения лежит в гробу на кладбище.

Дмитрий, заглянул в маленький бар, который держал для клиентов, вытащил бутылку виски. Налил в бокал.

– Царство тебе небесное, Марина, – сказал он и залпом выпил неприятно пахнущую жидкость.

Подошел к окну и посмотрел вниз. На улице бурлила жизнь. Люди спешили, торопились, толкали друг друга и, не оглядываясь, проходили мимо.

«Вот так же и Марина суетилась, я вот тоже суечусь. Тружусь сутками напролет. Для чего? Кого? Чего ищу? Чего добиваюсь?!» – вырвался у него крик изнутри. – Кому и что я хочу доказать?»

Дмитрий вновь налил себе виски, взболтал его в бокале, разглядывая темно-желтую жидкость. Он понял, что смерть Марины создала в его душе трещину. Но почему он и сам не мог понять. Ее мужа и его брата он почему–то не жалел. А смерть Марины вызывала в нем горькое сожаление, чувство какой–то потери. Может от любви? – размышлял он. И тут же себе отвечал, что, ведь он не любил ее, потому что за последние месяцы не разу не вспомнил о ней. Но почему такая боль в сердце? Из-за потери друга детства и юности? Может, это намек, что мы не вечны, ничто недолговечно. И ты уязвим перед неизбежными поворотами жизни.

Залпом выпив виски, заглянул в бокал, недоумевая, как это в него сегодня, да еще с утра, лезет спиртное. Он не любил крепкие напитки. Но сегодня хотелось забыться, чтобы не думать о смерти Марины. Известие тяжелым грузом легло на его сердце. Почему мне так больно? – вновь и вновь он спрашивал себя. Она ведь мне никто. Я ее до последней встречи не видел 10 лет и ничего жил, и не тужил. А теперь… Он начал опять размышлять о тщетности, суете в жизни. Вот и Марина жила себе да жила, а после себя никого не оставила. Никакого наследия. Для кого старалась? Только для себя. Кто ее будет вспоминать? Да никто. Детей нет. Имущество захапают наследники. Помянут ли добрым словом? Это очень сомнительно.