Ни о чем не пожалею

– Красивое имя.

– Да, имя, но не сама, как она говорит, – с грустью улыбнулся Краин. – Поэтому она не хочет иметь такое вычурное имя при своей внешности.

– Какая чушь, – фыркнула Ирина, – у нее красивые глаза и губы, а это уже достаточно для того, чтобы сказать, что она симпатична.

– Вы так, считаете? – с надеждой посмотрел он на нее. – Мне бы очень хотелось, чтобы в ней появилась уверенность, что она хорошенькая. Сможете ли Вы вбить это в ее голову.

– Проще простого, – улыбнулась Ирина. – Ее надо постричь по-другому и купить другие очки.

– Вы уверены, что это изменит ее внешность? – сомнения не оставляли Игоря.

– Положитесь на меня Игорь Александрович, и… дайте мне только денег на это, – попросила Ирина.

– О, конечно, – засуетился Краин, и вытащил из кармана несколько пятисоток. – Вот здесь три тысячи, а завтра я привезу еще полторы. Надеюсь, тысячи хватит для ее преображения?

– Мы постараемся уложиться, – не трогая денег, ответила Ирина. – Ну, так что? Вы оставите ее ночевать со мной сегодня? – этот вопрос ее интересовал сейчас больше всего.

– Да, я поговорю с ней.

– Я побуду на кухне, позовете меня, как только договоритесь.

На удивление Игоря, Веста согласилась сразу и даже с радостью. Но ее можно было понять. Той квартире, что ему пришлось снять в срочном порядке, больше всего подходило название медвежья берлога, и видно она дочери до чертиков надоела. Целыми днями она находилась дома одна, уставившись в экран телевизора, боясь выйти на улицу незнакомого ей города, пока он таскался за своим шефом. «Надо или менять квартиру, или вернуть жену, или найти новую жену, иначе я потеряю и дочь», – мрачно подумал Игорь, покидая роскошную квартиру Линевой и ее, счастливо улыбающуюся, прижимающую к себе его дочь.

Глава 5

Это был первый вечер, когда Ирина забыла о том, что осталась одна без мужа и об ужасе, навеянном бабкой с зелеными глазами. Об этом ей думать было некогда, она занялась обустройством Весты у себя в квартире и строительством планов на ее преображении завтрашним днем.

Веста оказалась покладистой девочкой и восприняла предложения Ирины без возражений, будь то, что надо принять душ, одеть модную слегка декольтированную сорочку Линевой. Когда надела ее, и увидела себя в зеркале, маленькую, худенькую, с торчавшей среди кружев тоненькой шеей, она прыснула смехом.

– Классная у вас сорочка Ирина Николаевна, как у королевы, – улыбаясь, сказала она и прошествовала вдоль зеркала поступью важного лица.

Ирина лежавшая на кровати на боку, подставив руку под голову и с улыбкой наблюдавшая за девочкой, тоже не смогла сдержаться и рассмеялась следом за ней. Конечно, девочка выглядела уморительно в ее одежде, но она также заметила, что кружева придали ее чертам лица четкость, и они были очень приятны и красивы.

Ирина вскочила с кровати и подошла к девочке, крутившейся перед зеркалом и видимо самой заметившей свое преображение, несмотря на уродовавшую ее оправу очков, и блистания скобы, во время улыбки.

– Постой-ка, Веста, – сказала она, не обращая внимания, что при звучании своего имени, девочка поморщилась, – а если тебе волосы прибрать наверх? – Ирина подняла их, сделав подобие шапочки, – ну, как тебе?

Девочка пожала плечами.

– Ну, хорошо, – Ирина не собиралась отступать, она хотела ненавязчиво дать понять девочке, что стрижка изменит ее. А если они с этого начнут, то и замена очков не станет проблемой. Там, может, придет пора и скобу снимать, и тогда будет на лицо очень и очень хорошенькая девочка, размышляла, глядя на ее отражение в зеркале, Ирина. – Сними-ка очки.

Веста послушно сняла, и слегка щурясь, посмотрела на себя в зеркало.

– Подойдем поближе к зеркалу, и ты увидишь, что убранные верх волосы, открывают твое лицо. Ну, как?

– Кажется, да, – неуверенно ответила она.

Но Ирина заметила, что девочка понравилась себе такой, и взгляд ее глаз стал совсем другой.

– Давай завтра с утра сходим в парикмахерскую и подстрижем тебя под пажа.

– Вы поведете меня? – не веря, что она может выглядеть поинтереснее, спросила Веста.

Ирина прижала ее к себе.

– Конечно, Веста, но это не все, об остальном я расскажу тебе завтра, – сказала она, хитро улыбаясь, – а теперь пора спать, уже почти два часа ночи, иначе мы завтра проспим, и до приезда отца не успеем сделать задуманное.

Ирина положила спать Весту на второй половине своей супружеской кровати. Веста была в восторге от такого пространства, и пока она затихла, крепко заснув, прошло наверно не менее получаса. Ирина лежала, улыбаясь в темноту, потом повернулась лицом к спящей девочке, и, разглядев черты ее нежного лица, протянула руку и слегка дотронулась до щеки девочки, и тут же отдернула, боясь, что вдруг она проснется от ее прикосновения. Губы Ирины задрожали, сердце сжалось. Ей никогда так не любоваться своим ребенком. Веста вздохнула и легла на другой бок, повернувшись к ней спиной. Ирина замерла, пережидая ее маневр, а потом пододвинулась поближе к девочке, и осторожно положила на ее талию руку поверх одеяла. Девочка продолжала спать, не шелохнувшись, тогда Ирина осмелилась, прижаться к ее голове лицом и с удовольствием вдохнуть приятный запах шампуня, исходящий от ее чистых волос. Спустя несколько минут к мирному сопению девочки присоединилось легкое мерное дыхание Ирины.

Веста проснулась от стойкой тишины, и только когда открыла глаза, вспомнила, что находится не в убогой однокомнатной квартирке, которую они снимали с отцом в Деме на шумной улице, а у женщины, с которой ей предстоит прожить целую неделю, пока ее папа будет в отъезде. Эту ночь, несмотря на разлуку с ним, она спала очень хорошо. Она удовлетворенно потянулась, размышляя, что этим лишь начинаются приятные перемены в ее жизни, и тут поняла, что лежит в объятиях Ирины Николаевны. Тяжесть ее рук Весте не была неприятна, наоборот, она почувствовала радость. Значит, она не настолько некрасивая и плохая девочка, если такая женщина, как Ирина Николаевна позволила себе обнять ее.

О любви отца к себе, Веста знала всегда, а вот мама, никогда ее не приласкала, не обнимала на ночь и не целовала. Она нахмурилась, вспоминая прожитые с матерью годы, и что не увидела с ее стороны ни одного признака любви к себе. Продолжая с удовольствием лежать в объятиях чужой ей женщины, она представила, что это ее родная мама обнимает ее. Понежившись несколько минут с бурной фантазией в голове, она вспомнила, что Ирина Николаевна пообещала ей на сегодня массу сюрпризов, и встрепенулась. Услышав, что дыхание за ее спиной уже не ровное, она поняла, что разбудила и свою попечительницу. Веста повернулась к ней лицом.

– С добрым утром, Веста, – произнесла Ирина, улыбаясь ей. За ночь она ни разу не проснулась, а приснившийся сон, в котором она крепко прижимала к себе младенца, был настолько приятен, что она чувствовала себя отлично отдохнувшей и полной сил. Поэтому, чтобы немного потянуть приятные воспоминания сна, она снова закрыла глаза.

– Ирина Николаевна, Вы сказали, что мы сегодня пойдем в парикмахерскую, – шепотом проговорила Веста.

Ирина мгновенно распахнула глаза и воскликнула:

– Который час? Ничего себе, уже десять, – посмотрела она на часы, – и, откинув одеяло, бодро произнесла, – тогда встаем. У нас с тобой на сегодня куча дел запланирована. Беги, умывайся, – велела она Весте, – а я пока завтрак приготовлю.

Из дома они вышли в одиннадцать часов утра. Выйдя на центральную улицу, Веста взялась тут же за руку Ирины, боясь многолюдной толпы, спешащих мимо людей. Почувствовав доверчиво вложенную детскую ладошку, Ирина слегка сжала ее и улыбнулась девочке.

– Тут недалеко, – сказала она, ощущая, как в ее душе поднимается волна предпраздничной эйфории.

Игорь, оставив дочь, ночь провел в беспокойных снах, они ему обычно снились очень редко, но сегодня был эмоциональный пик, так что он хорошо ощутил всю жесткость продавленных пружин хозяйского дивана. Поэтому в двенадцать часов дня его внимание было направлено не на то, чтобы уберечь спину и зад босса, а размышлениями, как там его дорогая любимая дочурка и звонить или не звонить ей, заодно, чтобы услышать голос заинтриговавшей его не на шутку женщины. Выдержки Игоря хватило до обеда, во время него, сидя за столом в кафе, он набрал номер сотового Линевой, и почувствовал неровное биение сердца.

– Ирина Николаевна, Краин беспокоит, здравствуйте, – сказал он, как только услышал ее голос. – Как моя девочка?

– Прекрасно! – возбужденно ответила она. – Мы скоро вернемся домой. Веста интересуется, когда вы приедете? Подождите, я передам ей трубку.

– Папа, привет, – голос дочери был не менее оживленным, чем у Линевой. – У меня все прекрасно, ты сам убедишься в этом, когда меня увидишь. Во сколько ты приедешь?

«Чем они там занимаются?» – подумал невольно Краин, от их голосов так и пышет радостью. Давненько его дочь не проявляла счастливых эмоций. Казалось, с уходом матери из нее потихоньку вытекала жизнь, но сейчас он не мог бы сказать, что она только вчера была подавленной из-за всего, что пришлось ей пережить.

– Чуть позже восьми вечера. Я рад, что у тебя все хорошо, – сдержанным голосом добавил он, – целую тебя.

– Я тоже, папа. Пока, – и она отключила телефон, будто куда-то спешила.

Все это было для него внове, обычно Веста старалась затянуть с ним разговор, пообщаться подольше. «Грядут изменения», – хмыкнул Игорь и принялся за суп, который уже покрылся пленкой остывшего жира.

Но возможность доехать до дочери у Краина появилось только в десятом часу вечера. Его босс был из новых русских, который мало кому доверял и потому старался сам разрешать все возникающие проблемы. Игорю оставалось молча находиться с ним рядом, и старательно скрывать свое раздражение по поводу затянувшегося рабочего дня, но оно порой все же проскальзывало на его лице.

– Игорь, жду тебя в три ночи, – сказал ему на прощание босс, и вдруг улыбнулся, – мне понравился сегодня твой вид. Ты заметил, какие оценивающие взгляды бросали на тебя люди Толкачева, а к концу нашего разговора уважительные?

– Эмоции, – коротко ответил Игорь.

– Конечно. Но они могут подсказать, чего нам ожидать от своих противников и конкурентов. Благодарю за хорошую службу. Но, также хочу чтобы ты знал, что хороших людей я не оставляю в накладе.