Почему ты так редко со мной танцевал?

Он: – Мужчины всегда выступали на турнирах перед дамами сердца.

Она: – Тоже мне, рыцарь. Ты просто подраться любил.

Он: – Ничего подобного, я всегда тебя защищал.

Она: – А я всегда от этого плакала.

Он: – Это когда, например?

Она: – Помнишь, в переходе на Ногина ты стал учить двух фарцовщиков уважать женщин и любить Родину. А я потом тебя окровавленного на себе тащила, и нас в милицию забрали.

Он: – Издержки рыцарства. Они о тебе что-то пошлое сказали.

Она: – Они просто мне комплимент пытались сделать.

Он: – В неправильной форме, в неправильном месте и в неправильное время.

Она: – Еще бы, после спиртного для тебя все всегда неправильные.

Пауза.

Она: – Ну, хорошо. А Сережке, соседу, зачем на Новый год лицо изукрасил?

Он: – Он тебя во время танца по спине гладил. И ниже.

Она: – Не помню.

Он: – Зато я помню. И Серега запомнил. Поэтому сейчас такой образцовый семьянин.

Она: – Господи, и как я прожила с таким человеком столько лет?!

Пауза.

Она: – И вообще: зачем мы сюда приехали?

Он: – Это же наше с тобой Второе ущелье. Юность наша.

Она: – Ничего от нее не осталось. Построили какой-то шалман, назвали пансионатом… Кровати неудобные, воды горячей почти нет, готовить не умеют. В нашем лагере в те времена и то лучше кормили.

На экране вместо звездного неба возникают кадры конкурсов по поеданию продуктов (рапид).

Фоном – рок-н-ролл на расстроенном пианино.

Затемнение. Экран гаснет.

Свет в левом углу сцены.

Музыкальную тему подхватывают динамики на танцплощадке.

Музыка резко обрывается.

Голос из громкоговорителя::

– Всё, граждане студенты, обжиманцы закончены, всем на боковую. Подъем в восемь. Тренировки по расписанию.

Возмущенный гул, крики из темноты:

– Еще! Музыку включи! Шизгару давай!

Голосневозмутимопродолжает:

– Напоминаю: завтра приезжает комиссия присваивать нам звание образцового спортивного лагеря. Все палатки чисто убрать, бутылки выкинуть. Милые дамы, нижнее белье с веревок снять. А ты, Некрасов, сегодня ночью дежуришь по территории.

Он (оглядываясь в поисках источника голоса): – Почему опять я? Семенов вообще еще не дежурил.

Голос: – У Семенова зубы болят. А ты меньше по женским палаткам будешь ночью шастать.

Он с досадой бьет ногой по воображаемому мячу.

Она: – Не переживай. Хочешь, я с тобой подежурю?

На экране кадры советской хроники из жизни дружинников (в рапиде). Фоном – рок-н-ролл на расстроенном пианино.

Затемнение. Музыка затихает. Экран гаснет.

Свет в правом углу сцены. На заднике – звездное небо.

Она (поднимает голову от журнала): — Скажи честно: ты уже тогда в меня влюбился?

Он: – У меня было несколько подходящих кандидатур.

Она (бросает в него журнал): – Паразит. И как я в тебе бабника тогда не разглядела?

Он: – А если бы разглядела, дежурить не пошла бы?

Пауза.

Она: – Ну, согласись, я же была лучше всех в лагере.

Он: – Не спорю. Но внутренние сомненья глодали мою израненную душу.

На экране кадры из фильма «Гамлет»: внутренний монолог «Быть или не быть». Затемнение.

Свет в левом углу сцены. На заднике – звездное небо.

Деревянная скамейка, сзади надпись: «Дежурный по лагерю». Она сидит на скамейке, поджав ноги, и слегка иронично слушает, как Он декламирует монолог на английском, воодушевленно размахивая руками.

Закончив, Он отвешивает шутливый поклон.