Моя тюрчанка

К тому же, «медведь» был хитрая бестия: пялился на мою любимую не открыто, а как бы невзначай и исподтишка. Закати я скандал, он состроил бы удивленное квадратное лицо и заявил бы, что просто смотрел в сторону своей потенциальной сотрудницы. В самом деле, куда еще смотреть, когда проводишь собеседование?.. А я бы выглядел круглым идиотом, у которого от беспричинной ревности съехала крыша. О, Савелий Саныч был ловкий факир, который приближает дудочку к кобре ровно на такое расстояние чтобы змея, раздув капюшон, изготовилась к атаке, но все-таки не напала бы.

Я посмотрел на Ширин. Она сидела, по-прежнему не поднимая головы. И даже, как будто, ежилась. Похоже, моя девочка чувствовала кожей тех двух не в меру любопытных «муравьев». И все сильнее терялась и смущалась. Бедный мой котенок!.. Ведь на собеседовании надо глядеть прямо и держаться уверенно, только тогда есть шанс на успех. Но я надеялся: после кофе, заказанного у Изольды Ивановны, господин директор перейдет к расспросам о деловых качествах и опыте работы моей милой. Тогда-то Ширин должна раскрыться, как бутон цветка. Конечно, трудовая биография моей девочки более, чем скромная. В Западном Туркестане моя милая недолго работала посудомойкой, а в Расее – официанткой. Но Савелий Саныч должен разглядеть в Ширин расторопную и смышленую девушку, которая справится с обязанностями секретарши на ура.

В дверь постучали.

– Не заперто!.. – гаркнул Савелий Саныч.

Почти грациозно, белым лебедем, в кабинет вплыла Изольда Ивановна. Она держала серебряный поднос с тремя изящными фарфоровыми чашечками. Под каждой чашечкой было блюдце, на краю которого примостилось два кубика сахара. Все мы взяли по чашке на блюдце, и «медведь» отпустил офис-менеджера:

– Спасибо, Изольда Ивановна. Можете идти.

Изольда Ивановна ушла, а директор точно утопил глаза в чашке – настолько пристально он вглядывался в свой кофе (господи, пусть лучше «медведь» смотрит в свою чашку, а не пялится на Ширин!). Широко улыбнувшись, Савелий Саныч выдал:

– У кофе с молоком приятный цвет – не находите?.. Такой восхитительный оттенок не слишком густого коричневого. Вы не поверите, но у одной из моих последних секретарш был примерно такой цвет кожи, кофейно-молочный. А волосы – черные, как нефть, и курчавые. Это была мадмуазель с африканскими корнями, точь-в-точь, как солнце нашей поэзии Пушкин. Редкость для Расеи-матушки – не правда ли?..

– А почему эта прежняя секретарша у вас больше не работает? – тихо, но разборчиво спросила моя девочка.

Господин директор ответил со смехом:

– Вы не подумайте, что она уволилась из-за зарплаты. Нет!.. Платим мы хорошо – больше, чем вы ожидаете. Но дело в том, что дурочка-африканка умудрилась… забеременеть. Так что она теперь в декрете – неоплачиваемом и бессрочном. Истеричка попыталась, конечно, добиться через суд алиментов, когда опоросилась (ха!..) Но у нашей фирмы сильные юристы. Так что дерзкая дамочка осталась без работы, без денег, да еще со спиногрызом на руках. А ведь мы предлагали дурехе аборт за счет компании…

И, одним глотком ополовинив чашку, Савелий Саныч уже без смеха веско добавил, обращаясь к моей милой:

– Надеюсь, вы-то будете осторожны и не создадите проблем.

Слова Савелия Саныча долетали до меня, как с другого конца Вселенной. И одновременно плющили мне мозг ударами кувалды. Я не был уверен, что правильно расслышал тирады господина директора – настолько жуткие вещи тот говорил.

Сказать про сотрудницу, хотя бы и бывшую, что она не родила, а «опоросилась» – это, вообще, как?.. И почему девушка с «черными, как нефть» волосами пыталась вытрясти алименты то ли из фирмы, то ли из самого «медведя»? Алименты на ребенка платит бросивший жену загулявший муж. С какой стати компания так «расщедрилась», что готова была оплатить секретарше аборт?.. И причем здесь «сильные юристы»?

Напрашивающиеся ответы жалили, как осы. Вокруг моей головы кружился, будто бы, целый рой. Я посмотрел на Ширин: веки, ресницы, губы милой подрагивали. Моя девочка еще сильнее потупилась. Здоровый румянец совсем стерся с ее лица. Что имел в виду верзила-гендиректор с влажными глазками, когда призывал Ширин «быть осторожной» и не «создавать проблем»?

А Савелий Саныч, поведя крепкими, как у борца, плечами и закинув ногу на ногу, вторым жадным глотком допил свой кофе, поставил чашку на стол, крякнул довольным селезнем и сказал моей милой, опять с улыбкой:

– Платим мы хорошо. Но не думай, золотая моя девочка, что мы навьючим на тебя, как индеец на бедную тонконогую ламу, тюк неподъемных унизительных обязанностей. Не годится мучить такую симпатяжку, как ты!.. Но для посетителей офиса – ты лицо компании. Так что тебе предстоит благодарный труд всегда выглядеть привлекательно. Приходишь на работу в полном боевом облачении: губки накрашены, на ресничках – тушь, волосы расчесаны и надушены; не помешают сережки в ушах. Да, и эти твои бабушкины брюки придется сменить на мини-юбку. Я уверен: у тебя красивые ножки. Зачем тебе их прятать?.. А когда ты принимаешь телефонный звонок, твой голосок должен журчать, как ручеек, бегущий по устланному галькой руслу…

Влажного блеска в кабаньих глазках Савелия Саныча прибавилось. Господин гендиректор явно испытывал удовольствие, называя Ширин «золотой девочкой» и «симпатяжкой». Смаковал он и слова «губки накрашены» и «мини-юбка». Он, вероятно, нарисовал в воображении ноги моей милой, затянутые только в прозрачный капрон.

Я беспокойно заерзал, как на иголках. Каким бы крутым начальником не был бы «медведь», он переступал границы приличия. По какому такому феодальному праву чертов директор «Сочной клубнички» пускает слюни на стройные ножки моей жены?.. Мало, что ли, похотливому псу картин с японскими проститутками и статуэток обнаженных эльфиек и нимф?..

Я посмотрел на Ширин. Она тоже нервно задвигалась на стуле. Чашка и блюдце дрожали у нее в руках. Впервые за все время ненормального собеседования подняв голову, моя милая окинула растерянным взглядом директорский кабинет и остановила молящие глаза на мне. Полные сладострастных намеков речи Савелия Саныча задели мою девочку за живое. Она инстинктивно тянулась ко мне в поисках защиты. Не так ли слабая лиана обвивает ствол могучего дерева?..

А я?.. А что я?.. Я чувствовал себя коброй, «танцующей» под дудочку факира. Уже и капюшон раздут, и из пасти вырывается предупреждающее шипение. Немигающие змеиные глаза неотрывно следят за дудочкой. Кажется: приблизься дудочка к кобре еще на полмиллиметра – змея рванется вперед с быстротой молнии и укусит факира. Но факир – далеко не дурак. И мастерски выдерживает расстояние между дудочкой и змеей. Все длинное тело кобры – в запредельном напряжении. Но ни атаковать, ни уползти змея не может, как будто и впрямь зачарована волшебными звуками дудочки.

Так и я. У меня сжимались кулаки, а в котле сердца булькал гнев. Я бы сейчас с радостью запустил блюдцем и чашкой в похабное рыло Савелия Саныча. Но что-то меня удерживало, как невидимая преграда. Мы же все-таки цивилизованные люди – и бла-бла-бла. Возможно, я боялся испортить моей девочке собеседование. Хотя мне уже страшно было и вообразить, что моя милая действительно будет работать у такой похотливой скотины, как Савелий Саныч. Я думал: прореви «медведь» сейчас еще одно неосторожное слово – и я не остановлюсь, метну чашку в директорскую отвратную рожу. А Савелий Саныч, не отводя глаз от Ширин и скаля в улыбке зубы, продолжал:

– Говоря о твоих обязанностях. Ты немного разгрузишь Изольду Ивановну. Наливать мне кофе – это, на самом деле, не ее задача. Изольда Ивановна – офис-менеджер. Ее зона ответственности – это степлеры и скребки, пачка бумаги возле принтера, контроль за работой уборщиц, запасные баклажки с водой. А кофе Изольда Ивановна временно разливает только потому, что мы пока торчим без секретарши. Нет, ты ничего плохого не подумай: я к Изольде Ивановне без претензий. Она стильная и яркая женщина, следит за собой, со вкусом одевается и регулярно посещает косметолога. Но… не пойми меня неправильно: во-первых – она не секретарша, а во-вторых – возраст. Уважаемой Изольде Ивановне сорок пять лет. Она всего на два года младше меня. А мне, сами понимаете, приятнее, чтобы кофе и чай мне подносила юная красавица, только-только распустившийся весенний цветок. Это изысканное эстетическое наслаждение, когда тебе прислуживает миловидная девушка… Верно я говорю?.. Вы меня понимаете – как мужчина мужчину? – с этим вопросом «медведь» повернулся ко мне.

Я ничего не ответил, только нервно сглотнул; да щека у меня дернулась. Пожав огромными плечами и хмыкнув, господин директор снова уставился на Ширин:

– У меня было много секретарш. Собрать их вместе – получился бы роскошный букет. Помню юркую хохотушку – блондинку Аннушку. Она проработала у нас два года, а потом вышла замуж. Ее не в меру подозрительному жениху почему-то не нравилось, что она – моя секретарша. На прощальном банкете в честь Аннушки мы ели черную икру, намазанную на хрустящие булочки, и красную – ложками. Пили шампанское, доставленное прямиком из Франции. Мне кажется, Аннушка не очень-то и хотела от нас уходить. В качестве свадебного подарка – я выписал ей чек на двести тысяч червонцев… А в семейной жизни Аннушка так и не обрела счастья. Муж все время припоминал бедной девочке работу в «Сочной клубничке». В конце концов пара развалилась… Да, – Савелий Саныч без стеснения почесал живот, – бывает и так. Но твой-то бойфренд, я надеюсь, более прогрессивных взглядов? – господин гендиректор кивнул на меня.

Моя милая не ответила. Она вся трепетала, как лань на лужайке, заслышавшая лай охотничьих псов. А у меня в груди бушевало пламя. Я видел, как неуютно мой любимой от наглых вопросов и от разящих похотью откровений «медведя». Так чего я сижу и молчу?.. Намечается два варианта развития событий. Вариант «а» – цивильный: я просто возьму свою девочку за руку и уведу из офиса «Сочной клубнички». Пусть еще одно собеседование пропадет даром, но Ширин вряд ли удержалась бы в компании, где шеф помешан на мини-юбках своих секретарш. Или вариант «б», который можно назвать «воздаянием по заслугам»: опять-таки, мы уйдем, но сначала я расквашу господину директору нос. Мне не хватало какой-то малости, какого-то ничтожного толчка, чтобы ринуться в драку.

А Савелий Саныч, по-прежнему с полными влажного блеска глазами, вошел во вкус. Чуть ли не облизываясь, как кот на сметану, «медведь»-эротоман перечислял, загибая пальцы, своих секретарш, которых в «Сочной клубничке» проработало более полудюжины. Едва ли не достигая катарсиса, господин директор разбирал достоинства и недостатки наливавших кофе девушек. У шатенки Иришки были, например, глаза неповторимого цвета морской волны и соблазнительные округлые формы. Но сама Иришка была хуже собственных форм: до ужаса нерасторопна. Однажды пролила кофе прямо на парадные брюки делового партнера Савелия Саныча. Поэтому пришлось попереть Иришку из фирмы. Правда, под конец «медведь» расчувствовался и распорядился выдать нерадивой барышне три оклада.

Причмокивая губами, как после сытного обеда, Савелий Саныч вспомнил еще крашеную брюнетку Кэти. Все было при ней: и точеная фигурка, и длинные густые волосы, и платьице с вырезом, оставляющая открытой верхнюю половину груди. И макияж Кэти наносила себе восхитительный. А как стучала каблучками?.. Цок-цок-цок.

– Но жадная была – не как славянская девушка, а как старый еврей, который не эмигрировал на «землю обетованную», потому что пожалел денег на перелет, – воздохнул «медведь». – Все время требовала денег, подарков. А я, кстати, и на море ее с собой возил, в архиважную отдельно оплачиваемую командировку. Но аппетиты у Кэти только росли, как у акулы… – И, уже с омерзительным, достойным гиены, хохотом, господин директор грубо и не смешно пошутил: – Каждый день вызывать проститутку – и то дешевле вышло бы, чем удовлетворять все хотелки этой кошечки Кэти.

Дальше по списку шла рыженькая лисичка Хлоя. Впрочем, характер у девушки был совсем не лисий. По словам Савелия Саныча, она была чересчур скромной и зажатой и никогда не могла расслабиться.

– По воскресеньям бегала в церковь, – поделился «медведь». – Ставила свечки и молилась. Вбила себе в голову, что за свою работу в «Сочной клубничке» гарантированно попадет в ад, если не умаслит бога. А так – Хлоя была классная девчонка. На пасху куличи пекла на весь офис. Раздавала сотрудникам книжки с детским пересказом Библии. А с какой грацией подносила мне кофе, соблазнительно виляя бедрами. Эх!.. – господин директор мечтательно закатил кабаньи глазки. – Я уже не помню, что с бедной Хлоей стало. По-моему, ее закрыли в психушке за религиозный бред и галлюцинации. Несчастной девушке мерещились бесы. Они, якобы, резали ее тело раскаленными стеклянными ножами. Да… на какие только завихрения не способен человеческий мозг. Вы, ребятки, не подумайте чего: я тоже верю в господа, в рай и ад. Но я считаю: бог сотворил нас для того, чтобы мы получали от жизни удовольствие, отрываясь по полной. Бог следит за тобой. Так проживи жизнь так, чтобы ему не скучно было наблюдать.

И Савелий Саныч вновь омерзительно расхохотался.

Увлекшийся господин директор перебрал, как цветные камушки, имена еще нескольких девушек. Оксана, Илона, Марта… Савелий Саныч рассуждал о своих секретаршах, как конюх о породистых лошадях. Рабочие навыки девушек, кроме умения красиво и театрально подавать чай и кофе, мало волновали «медведя». Зато господин директор был аж поглощен тем, в какой оттенок розового или красного секретарши красили губы, какие туфли носили, заплетали ли волосы в косы. Но больше всего Савелия Саныча занимали формы и осанка девушек. Про Хлою гендиректор вообще ляпнул, что у той была «очень тугая грудь». Казалось: похоть слюной вытекала у плечистого «медведя» изо рта. Савелий Саныч точно не секретарш нам расписывал – а, как разговорчивый турецкий султан за курением кальяна, женщин своего гарема.

И тут в мозгу у меня щелкнул какой-то рычажок. Я понял: секретарши и были гаремом сладострастного директора. Просто у султана все жены и наложницы всегда под рукой, а господин директор, по каким-то правилам лицемерного европейского «приличия», раз в год или два меняет секретутку на более свежую и юную. Развратный скот Савелий Саныч похож на варвара-садовника, который даже не срезает, а обламывает с кустов самые яркие и ароматные розы.

Когда мы с Ширин признались гендиректору, что не женаты, «медведь» пробасил, что это хорошо, что так «меньше суеты». Теперь ясно, что старый козел имел в виду. Конечно: замужнюю женщину как-то «суетно» уламывать на то, чтобы она стала твоей сучкой. Уродцу подавай глупеньких девочек. По заведенному порядку: секретарша подает Савелию Санычу чай или кофе, а тот ее, извините, трахает. Мне вспомнился бородатый анекдот, про то, как жирный офисный босс говорит: «На случай, если ночью мне придет на ум гениальная бизнес-идея, которую надо срочно записать, я держу в постели не ручку и блокнот, а секретаршу». Но мне почему-то ни на грамм не было смешно.

Понятно, почему та секретарша с африканскими корнями пыталась стрясти, как яблоки с дерева, алименты с Савелия Саныча. Да потому, что он и есть отец нежелательного ребенка, унаследовавшего, наверное, темную кожу от мамы, а от папочки голубые бесстыжие глаза. «Залет» не входил в планы гендиректора. Должно быть, «медведь» вменял своим секретаршам в обязанность еще и предохраняться с помощью таблеток, а «африканка» взяла и опростоволосилась. Тут-то Савелию Санычу и пригодились те самые «сильные юристы». Они популярно «доказали» в суде, что Савелий Саныч – белый и пушистый хомячок, у которого и яичек-то нет, а уволенная секретарша – гарпия и шантажистка, которая нагуляла где-то ребенка и попыталась оклеветать и «развести на бабки» честного бизнесмена и примерного семьянина. И напрасно обманутая девушка требовала бы теста на отцовство. Суд, однозначно вставший на сторону «оскорбленной добродетели», скорее согласился бы, что бывшая секретарша забеременела от святого духа, чем принял бы во внимание результаты медицинской проверки.

А рыжая «лисичка» Хлоя?.. Еще одна молодая жизнь, разорванная в клочки, как никому не нужная позапрошлогодняя пожелтевшая газета объявлений «Купить – продать». Эта бедная Хлоя была христианка, причем, в отличие от многих единоверцев, вполне искренняя. Никогда раньше я даже не слышал о православном, которой бы за свои деньги напек бы куличей на целый офис.

Трудно сказать, почему такая христова овечка, как Хлоя, оказалась на должности секретутки. Возможно, при трудоустройстве Хлоя не совсем понимала, на что подписывается. А после того, как директор, хрюкая от возбуждения, прижал девушку к стенке в своем заставленном порнографическими статуэтками кабинете (в том самом, в котором мы сидим за кофейком, черт побери!), у Хлои не достало воли бороться за себя или хотя бы рассказать кому-нибудь о перенесенном унижении. Не говоря уже о том, чтобы заявить на шефа в полицию. Девушка поплыла по течению. Возможно, она уверила себя, что исполняет суровый долг, удовлетворяя все (в том числе – и сексуальные) желания своего начальника. Что это божья кара за какой-нибудь грешок трехлетней давности (ну, умяла ты в пост две говяжьих котлеты – и что?!) или небесами же ниспосланная проверка на прочность. И вообще, как говорят: господь терпел – и нам велел. Иов, когда – покрытый зловонными язвами – валялся в пыли у дороги, испытывал еще не такие муки, как ты в комфортабельном офисе; тебе-то все-то и надо – пару раз в день расстегнуть кофту на груди да на десять минут задрать юбку и спустить трусы. Да и кстати: сам Христос заступился за блудницу.

Хлоя могла успокаивать себя такими псевдо-богословскими аргументами. Но, видимо, у не получилось договориться со своей религиозной и девичьей совестью. Потому-то набожная девушка и поехала умом. Ад, в виде кошмарных галлюцинаций, настиг ее на Земле, а не в каком-то там загробном мире. Теперь Хлоя, накаченная таблетками, ворочается на скрипучей койке в отделении психиатрички. А похотливый овцебык-шеф подыскивает новую девушку.

Что ж это получается?.. Уверенный в собственной безнаказанности Савелий Саныч меняет любовниц-секретарш, как перчатки. Он, как людоед-гурман, любитель нежного молодого мясца, «попробовал» блондинок и шатенок, рыжую Хлою, крашеную брюнетку Кэти и даже «мулаточку» с молочно-кофейным цветом свежей кожи. Ни одну из девушек «медведь», разумеется, не любил. Он просто сливал в них излишки своего «благородного» семени. Секретарши были для господина директора все равно, что те резиновые дамы, продажей которых и промышляет «Сочная клубничка» – только живые. Он настоящий коллекционер женщин. Как индейцы или трапперы носили на поясах скальпы убитых врагов, так и Савелий Саныч мог бы носить на ремне по локону от каждой секретарши, с которой совершил половой акт.

Так что теперь?.. Развратному гендиректору приелись славянки, европейки и мулатки-шоколадки. Опьяненный, как дрянным деревенским самогоном, своими «мужскими победами», старый жеребец захотел пополнить коллекцию еще и тюрчанкой. Потому-то «медведь» охотно откликнулся, когда «Бригантина» предложила соискательницу с экзотическим (на слух Савелия Саныча) именем «Ширин». Кадровое агентство рассылает потенциальным работодателям не только анкетные данные, но и фото претендентов и претенденток на рабочие места. Т.е., по фотке моя милая понравилась господину директору. У меня перекрутились кишки и сердце сжалось в малюсенький комочек, стоило мне вообразить, как Савелий Саныч поблескивал влажными свинячьими глазками и пускал пузыристую слюну, точно собака на кость, на фотографию моей девочки.

Я весь затрясся от ненависти к директору «Сочной клубнички», к этой вонючей ползучей гадине, которая разинула пасть на самое дорогое, что у меня есть, на мой цветок, на мою милую Ширин. Чашка с недопитым кофе и блюдце задрожали в моей правой руке, а левую я сжал в кулак. Я понял, что не выйду из обвешенного эротическими картинами кабинета, не врезав «медведю» в глаз или под челюсть, даже если моя девочка и попытается увести меня за ручку. Я мужчина, я не могу оставить покушение на честь моей любимой без последствий. Наверное, я побелел, как до предела раскаленный металл. А из глаз готовы были посыпаться искры, будто из-под сварочного аппарата. Будь я колдун, испепелил бы супостата адским взглядом. Но сейчас я был, скорее, тигр перед прыжком. Я читал в одной книге про животных: тигры иногда лакомятся медвежатиной.

О, сладострастник-«медведь» подробно расписал нам нескольких несчастных девочек, которых совратил. Не забыл сообщить про «тугую грудь» Хлои и про жаркие, как южное небо, глаза Илоны. Хорошо еще, не сказал, в какой позе предпочитал с каждой из секретарш совокупляться. Но я чувствовал, что скоро язык Савелия Саныча развяжется и для таких подробностей. Как инопланетянин с растущими из овальной головы антеннами, сладострастный директор пытался транслировать моей Ширин: «Я хочу тебя, медовая малышка!.. Ты будешь моей!». Весь этот со смаком излагаемый Савелием Санычем похабный перечень секретуток с интимными подробностями насчет каждой барышни был призван внушить моей милой: «Твои обязанности – наливать мне кофе и голой стонать подо мной. А я буду платить тебе неплохие деньги и летать с тобой на Сейшелы. Номер в гостинице будем снимать – ну, само собой – на двоих, с широкой кроватью». Возможно, если б не мое присутствие, тварь-директор уже высказала бы моей девочке все свои сокровенные желания и полезла бы целовать Ширин слюнявыми лоснящимися губищами, с которых не испарился вкус молочного кофе.

Я вспомнил еще: когда Изольда Ивановна вела нас в директорский кабинет, из кухни высунулся какой-то клерк, рыжий урод, и проорал что-то про «классную задницу». Я понял теперь: восклицание подлеца относилось к моей милой. Видимо, в офисе все хорошо понимают, что, если Изольда Ивановна ведет в директорский кабинет свежую, как роза в капельках росы, красавицу-девушку – значит, у босса появится новая «покорная давалка». Возможно, офисные ковбои – столь же похотливые, но не настолько крутые, как «медведь» – подбирают крохи со стола своего начальника. Не смеют совокупляться с секретаршей, но с удовольствием лапают ее груди и ягодицы.

И в эту выгребную яму – офис поганой «Клубнички» – рискует упасть мой цветок Ширин?.. Я глухо зарычал – действительно, как тигр. Руки, ноги у меня запредельно напряглись. Я готовился к атаке – перемахнуть через стол и, как сокол на разжиревшего на пшене индюка, налететь на Савелия Саныча. Я совсем не думал о том, что мой враг – это точно комод на слоновьих ногах, что кулак у подлеца-гендиректора – величиной с добрый арбуз. Я полыхал такой яростью, что собирался не только до полусмерти запинать «медведя», но и разгромить весь офис «Сочной клубнички».

В это время Ширин – усталая, бледная, чуть дрожащая, как на студеном ветру – потускневшими глазами глянула на Савелия Саныча в упор и сухо – негромко, но ясно – сказала:

– Вы очень подробно поведали о моих предшественницах-секретаршах. Спасибо. Странно, что ни одна из этих девушек не задержалась у вас надолго – не находите?.. Но чего вы ждете от меня?.. Пока я поняла, что должна сменить брюки на мини-юбку, приходить на работу только с раскрашенными ресницами и губами, наливать и подносить вам кофе и бодро отвечать на телефонные звонки. Что-то еще от меня требуется?..

Мне захотелось крепко прижать мою милую к груди и горячо расцеловать. Всеми фибрами души я чувствовал, как тяжело дается моей девочке так спокойно – пусть и совсем тихим голосом – обращаться к позорному «медведю». Ум Ширин был более гибкий, чем у меня. Она, конечно, давно уловила, куда гнет развратник Савелий Саныч. Что он приготовил ей роль секретутки – для «слива излишков». И похоже моя решительная девочка захотела вывести господина директора, этого мерзопакостного гуся, на чистую воду. Чтобы «медведь» без обиняков и грубых намеков откровенно вывалил свои скотские замыслы.

Савелий Саныч запрокинул кудрявую голову и, в который раз, по-сатанински расхохотался. Затем, прямо глядя моей милой в черные глаза, с величественным видом изрек: