Во имя порядка: на заре новой эры

– Арантеаль… нет чтобы думать об обороне города, он живёт идеей остановки апокалипсиса. А если Нерим возьмёт Арк, как он будет останавливать свой апокалипсис? Ладно, а куда Тручесса смотрела в своё время?

– Не знаю. Эх, я бы вернулся за работу, только у меня материала нет совсем. Да и кузнецов местных подучил бы, что да как.

– Кстати, эта маленькая ручная пушка… эффективная вещь, я её «гроиыхатель», зову. Только недалеко стреляет, я второй раз пробовал – не очень.

– Понимаю. Я работаю над вещицей побольше – ручницей назову.

– А как твой прошлый проект?

– А ты о том. Почти всё готово. С ним мороки меньше чем с луками. Кстати, я передал его старые чертежи, и местные кузнецы обещаются что будут мастерить его.

– А, ты об арбалете? – спросил я, сложив руки на груди и смотря на Храм Солнца. – Чудесно… надеюсь в Ордене твою работу оценят. Ладно, – протянул я руку для пожатия. – Мне нужно идти.

– Удачи.

Попрощавшись я направился к выходу из Храма, чтобы выполнить приказанное от Велисария. Что ж, стоит сказать, что его план пока выполняется, а главное, Арантеалю всё равно, что мы делаем… а Натара в статусе Тручессы, когда услышав о выросшей стабильности в регионе, перестала на нас смотреть, как костолом на жертву и посыпать проклятьями. Велисарий сначала занял замок «Златобород», который оказался вычищен от тёмной силы и устроил там ставку Святого ордена и Ордена храмовников, в который магистр стал принимать всех желающих. Затем он отчистил оставшуюся территорию Солнечного берега от бандитов, нежити, ватиров и тварей леса с помощью людей Конана, который теперь ходит с хромотой и клянётся в верности тем, у кого «такие громкие и убойные штуковины», как он сам и говорил. Но это ещё не всё, ибо как только местность стала безопасной, Велисарий отдал приказ о восстановлении разрушенных ферм и отправки в шахты экспедиций. Бывшие бандиты могли бы встать в пику, но Конан, которому Велисарий тайно пообещал титул в будущем и владения, пинками и матом направил часть своих людей на горные и земледельческие работы… они не шахтёры и не фермеры, но это хоть что-то для начала работы на регионом. Да и некоторые «лихие люди», из мужчин и женщин, что образовывали подобие семьи, оценили возможность мирно осесть на земле. Сейчас стоят другие проблемы – обустроить Солнечный берег, возвести там укрепления, а так же снабдить Арк достаточным количеством пороха и металла. И тут вся инициатива столкнулась о суровую реальность, один самых насущных вопросов этого мира – где взять деньги? Арантеаль согласился на переговоры с представителями родовой знати, фермерами, промышленниками и торговцами на выделение средств, но я не сильно уверен, что они пойдут нам на встречу. Остаётся только молиться, чтобы Всевышний вразумил их и аппетиты держателей экономических потоков не затуманили остатки любви к родине в них.

Я вышел за пределы Храма, протиснувшись через широкие ворота, спустился по ступеням, и оказался перед небольшим полем, где тренируются послушники. Мечи вязнут в манекенах, стрелы вонзаются в ткань – в общем новички тренируются. Помню и я когда-то был послушником… наивным, как щенок и думал, что в рядах Ордена я буду защищать страну… но всё оказалось куда приземлённнее. Только собираюсь пойти в Квартал знати, где и намечена встреча, как мне на встречу попадается темноволосая девушка от которой несёт ароматом резких цветочных духов.

– Лишари! – воскликнул я, радуясь тому, что вижу перед собой темноволосую девушку с добродушным лицом. – Как ваш поход в тот город пирийцев?

– Да всё пошло…, – с выражениями возмутилась она. – Какое-то оборванцы прорвались через стражу. Благо прорицатель и хранительница, как же её там… Калия, быстро всё разрешили.

– Прорицатель… какое поэтическое название для человека.

– Ты не представляешь какие способности у этого создания. Я бы сказала, что оно уникально. Мы даже недавно с прорицателем сидели в таверне.

«Ох, вот это уж и впрямь неримское «чудо», – помыслил я и заговорил:

– Хм, – хмыкнул я и меня даже немного взяло обидчивое чувство, что Лишари была с этим прототипом Лорама «Водореза»[19] в таверне, но я не знаю, откуда оно. – Понимаю. Кстати, я смотрю вас удалось найти какой-то механизм.

– Да. Пирийцы даже дали ему чудно название. Светоч. Он должен был бороться с циклом.

– С циклом? Значит он не вымысел? – с удивлением спросил я, ибо всё-таки нахожу ещё одно утвердительное подтверждение паранойи Арантеаля. – Да как, так то?

– Да. Теперь надо голову ломать, как справиться со всей этой пакостью. Зараза, как же это всё надоело.

– Расскажи чуть подробнее про эти цикл?

– Я думала старик Арантеаль вас просветил насчёт этого? Тут всё просто – когда наступает момент, какое-то важное ключевое событие, то вся цивилизация просто исчезает. Из текстов пирийцев, говорится – они спасались от какого-то долбанного вознесения.

– То есть ты хочешь сказать, что пирийцы, цивилизация перед нашей, так же была уничтожена? Все люди просто… вознеслись? – мной овладевает удивление; не знаю почему, но слова от этой девушки для меня имеют вес и верю им…, наверное, мне просто не хочется признавать правоту о циклах из уст Арантеаля.

– Да, так и есть. Так же мы знаем, что перед тем, как они отправились ввысь, в их обществе гремела война. Религиозники и учёные сцепились насмерть. Вторые посчитали, что пора избавить мир от влияния мракобесия.

– Понятно. Что ж, печально осознавать, что мы можем закончить так же, – говорю я, припоминая, что нам известно о том, что Нерим два месяца назад стал единым государством и уже ведёт свои армии к Эндералу, чтобы… отчистить его от влияния религии. Какое-то неприятное сходство между историческими событиями; о Боже, как же не хочется верить в то, что все эти истории о циклах, когда мир перерождается, живёт и в один из моментов сходит с ума, а потом «возвышается», правда. Но мне придётся поверить Лишари.

– Эй, – посмотрела на меня Лишари, приложив руку к подбородку, и я вижу, что она надела золотистое пирийское кольцо на указательный палец правой руки. – Ты не хочешь ещё послушать об этом?

– Слушай, я бы ещё тебя послушал и поговорил, но мне нужно идти, – с тяжестью говорю; не знаю почему, но мне охота продолжить с Лишари разговор, и я придумываю неожиданный предлог. – Может, как-нибудь обсудим всё это в таверне? Я заплачу за бренди.

– О-о-у, – губы украсила прекрасная улыбка, – если ты платишь, то я не против, – кстати, – девушка коснулась оружия у меня на поясе. – Тебе не стрёмно ходить с этой простой железкой? Давай я тебе хотя бы его зачарую.

– Хорошо, – снимаю я с пояса клинок с ножнами и передаю его Лишари. – На том и решили. Завтра.

– Хорошо. До встречи.

Я киваю в знак прощания и продолжаю движение, пока не спустился по крутому проходу. Там, в самом конце меня уже ждёт Арантеаль – высокого роста мужчина с седым волосом, плащ которого трепещется под порывами сильного ветра. Он делает шаг вперёд и приветствует меня:

– Здравствуй. Ну что, Этьен, ты готов?

– Пойдёмте. Чем быстрее мы раскошелим их, тем лучше, – я указываю на ворота, и мы проходим за них, а великий магистр не оставляет причитаний:

– Я понимаю ваше рвение, но не могу его разделить. Сейчас главное – справиться с циклом. Ты понимаешь, что до нас были сотни цивилизаций, которые не смогли справится с ним.

– Да…, – неловко начинаю я. – Лишари рассказала мне про этот цикл. Вынужден признать, что я с ней согласен.

– Этьен, – на сей раз привычно мерный и монотонный голос Арантеаля дёрнулся. – Ты не соглашался со мной, но после разговоров с ней так быстро признал эту угрозу? – с удивлением спросил великий магистр. – Это хорошо, что хоть она смогла открыть тебе глаза на происходящее. Только вот что за чары?

– Почему цикл? – смотря на водосток, сверкающая поверхность потока, в котором отражает солнце, а сама вода течёт в небольшой пруд, упирающийся в лестницу.

– Потому что основные события, этапы всегда совпадают. Сначала всё хорошо, но потом убивают тех, кого славили как богов. Потом болезнь. И в конце война. А потом и очищение.

– Болезнь? Вы о красном безумии? Когда меняется цвет глаз и люди становятся… сумасшедшими? Склонными к агрессии и разрушению?

– Да.

– Рождённые светом. «Живые боги»…, – тихо рассуждаю я, чтобы не спровоцировать народ. – Были убиты на другом континенте, Нериме, вашим сыном – Наратзулом[20]. Как так, великий магистр? – меня всегда интересовал этот вопрос, но я его всё не решался задать. – Скажите, почему ваш сын поднял, объединился с протеже могущественного тёмного духа и уничтожил тех, кому вы служили? Это какая злоба и ненависть должны были его вести?

– Он обвинял их в том, что они забрали право людей на самоопределение. Он всего лишь хотел избавление от тирании теократии.

– От тирании? Ха, смешно, – усмехаюсь. – Вот нет теперь нет… объектов ненависти для свободолюбцев и смотри как «прекрасно» стал жить мир. Бунты, мятежи и конец света.

– Ты бы в своё врем это моему сыну сказал. Мне то к чему эти слова?

Я молча соглашаюсь с Арантеалем… ему не к чему подобное. Он уже испил часть своей чаши горя. В конце концов гибель сына, практически проваленный долг и Орден, который на последнем издыхании. Тут меня посещает мысль, что возможно его идея с

Во всяком случае, мне сейчас не до этого. Спустившись по лестницы, с которой открывается прекрасный вид на разделённый рекой квартал, мы приходим к двери таверны «Толстый леоран» и я толкаю скрипучую дверь. За порогом оказывается пол которого выложен плиткой на входе, а затем всё облицовано камнем, я смотрю на небольшие толстые колонны, связанные в верху арками. Мы идём дальше, обходя длинный деревянный стол и проходя туда, где играют барды и пляшет народ в вычурных одеждах на коврах, положенных на доски. И пахнет тут соответствующе – смешались ароматы жаренного мяса, душистого свежевыпеченного хлеба и сладкие веяния откупоренного вина и мёда.

– Эй, ешь, пей веселись! – кто-то кричит в порыве радости.

Мне кажется, что людям нет дела до того, что творится за пределами города. Знать напивается и предаётся безудержному веселью, пока за стенами города творится полный ужас. Неужто им нет дела до родины?

Ладно, миновав первый этаж, мы подходим к деревянным ступеням и поднимаемся на второй этаж, где за столиком нас уже ждут. Слева от нас стоят вооружённые до зубов наёмники-защитники, облачённые в сталь, а слева представители сливок общества.

– О! Вот и пожаловали! – я слышу надменный голос одного из деловитых мужчин и сдерживаю себя, чтобы не высказать ему то, что он и бедноты в Подгороде не стоит, раз и не чешется ради своей страны.

Мы с Арантеалем садимся за стол, где источают пленяющие ароматы откупоренное молодое вино, поджаренная курица в соусе, тёмные эндеральские хлеба, солонина и яблоки в карамели, как десерт.