Его Лесничество

Непрошенные гости подошли вплотную.

– Ты прекрасно знаешь: расчищали все вместе. Так что площадка общая.

Джи подошел к обломку плиты, который приподнялся выше уровня земли и потому оставался сухим и сравнительно чистым. Стянул с себя короткий плащик и остался в олимпийской куртке. Ярко-синего цвета с опущенным воротником и белоснежной молнией. Настоящая мечта. Джи казался в ней настоящим атлетом.

Но и это зрелище не остановило Грина.

– Ты давай-ка не раздевайся. Мы первые пришли. Либо ждите, либо проваливайте.

Грин встал у края, чтобы никто не мог заступить за границу круга.

Рихтер, остановившийся чуть поодаль, смерил его взглядом.

Грин его тоже заприметил.

Комплекцией парнишку не обделили. Примерно того же роста, но Рихтер при том казался неохватным. Пусть мышцы надежно прятались под мясом и жирком, – никто бы не засомневался в их наличии.

Да потому что им приходилось таскать такую махину.

Лучше не обращать на него внимание

– Ладно, уговорили, играем, – Грин хлопнул в ладоши и столь же поспешно расчертил новый круг, не в пример больше старого. – Я и Хармс против вас, ребятки.

– Я пас, – тут же отозвался приятель.

Грин ответил коротким взглядом. Но вида не подал.

– Повезло вам. Хармс отлично играет. – Сообщил он. – Ничего, значит, бросаю за двоих.

– Идет. – ответил Джи.

Рихтер вместо ответа подошел ближе.

– Кто выиграет, того и площадка. – Грин обращался к Джи. – Три партии?

– Согласен.

Игроки разошлись по сторонам. Первым выпало бросать Куинджи. У него была серебряная “бабочка”. Зажал лезвие между большим и указательным и бросил. Нож перекувырнулся в воздухе, блеснув на солнце, и со звяком упал. Грину показалось, что бросок смазан, он изготовился делать свой. Но невозмутимый Куинджи нагнулся и собрал раскрывшуюся от удара рукоятку. Лезвие вошло в землю чуть не под прямым углом.

– Считается, – возвестил Джи.

Грин отодвинулся, пока разрезали его территорию.

А Рихтер оказался столь же никудышным игроком, что и Хармс. И нож дурацкий, из дешевенькой стали.

Так что Грин быстро срезал с Рихтера землю. В итоге здоровяку пришлось бросать, стоя на одной ноге. Он пошатнулся и заступил.

Увлеченный неудачами напарника Джи несколько раз уронил нож. Грин развил успех и взял первую партию.

Во второй даже терпеливый Куинджи понял, что Рихтер только мешает. Поэтому цепко взялся за дело, и пока Грин возился с территорией напарника, Джи захапал почти всю землю Грина. У того был шанс отыграться, но на решающем броске лезвие воткнулось так, что Грину удалось взять тонкую кишку, которая ничего не решила, а оставшиеся броски Джи буквально выбивали землю из-под ног противника.

Один-один.

– Последний раунд с усложнением? – предложил Грин.

– Давай.

Каждый следующий бросок делался из нового положения. Первые два-три давались легко, но, когда лезвие зажимали между мизинцем и безымянным, ножи всякий раз падали у обоих мальчишек.

Игра затянулась.

После очередного смазанного броска, вернувшего положение игроков на исходную, Джи предложил мировую.

– Ага, хитренький. – Ответил с улыбкой Грин. – Мой черед бросать.

Он прицелился, чтобы отхватить кусок побольше.

И попал в камень на первом же броске.

– Переброс, – тут же крикнул он и поспешил достать нож.

– С чего это вдруг?

Теперь Джи не был столь миролюбив. Несмотря на вялые протесты Грина, он выступил вперед.

Бросок за броском Куинджи дошел до мизинца. Аккуратно выставил нож, помогая себе левой. Отнял руку и, поймав баланс, бросил.

Нож вошел в землю.

Джи, не поверив в такую удачу, даже не сразу потянулся отрезать завоеванный кусок.

Грин с шумом выдохнул через ноздри. Знал, что партия сделана: следующая серия снова начнется из самой легкой позиции.

Парень наблюдал, как Джи вытягивается стрункой, примеряясь, сможет ли дотянуть линию отреза. С первой попытки не сумел, поэтому поставил колено на самый край, а нож взял кончиками пальцев. И потянулся.

Грин не выдержал и поддел его нож носком ботинка.

– Заступ! – одновременно выкрикнул он.

Разозленный Джи уже поднимался, чтобы высказать всё, что думает о судействе.

Грин уперся руками ему в плечи, не давая встать.

Куинджи сдавленно промычал

а ты не охерел ли

и попер вверх.