Его Лесничество

Джи глядел, не отрываясь. Где неопытный глаз не заметил бы ничего подозрительного, Куинджи различал обрешетку помоста, устроенного вокруг самой верхушки трубы.

Технические ярусы давно обвалились. (Или это башня их сбросила со своих боков.) Остался верхний периметр с лестницей, ведущей от самой фабричной крыши.

Где же ты

Вдруг показалась фигурка.

Медленно выплыла из-за каменного обвода. Такая же угловатая и неясная как намалёванные на детской карте. За спиной у палочного человечка еще одна длинная палка.

Ребята поговаривали, что Караульный – почти ровесник Куинджи – парень из их школы. Называли разные имена и возраст. Вряд ли узнаешь наверняка. Но Джи безнадежно завидовал названному приятелю.

В его круговом движении чудилась настоящая взрослая жизнь.

А Куинджи вместо неё приходилось день ото дня с грустью оглядывать по кругу опустелый двор.

Их дом выстроили буквой Г, а чтобы он никогда не скучал, влепили напротив каменного близнеца.

Два многоподъездных дома друг против друга, а во дворе пустота. Второй корпус так и не успели сдать в срок. Поэтому квартиры заполнялись самотёком. Теми, кому негде стало жить.

Жильцы постоянно менялись, но вот их наличие вычислить проще простого.

Джи прошелся глазами по фасаду, отсчитывая окна, напрочь задрапированные досками и картоном. Из некоторых торчали трубы буржуек, накрытые прокопчеными колпаками. Иные дымились, выдавая проснувшихся хозяев. Всего-то десять семей.

Скрипнула дверь подъезда, и появился Ром. В черной пехорке с отворотами и ремешком на крючках (наследство Джи), серых болоньевых штанах (раздобыла мать) и неизвестно откуда взявшихся обрезиненных сапогах с подкладкой из свалявшейся ваты. Довершала образ небесно-голубая шапка-петушок с белой каймой и надписью “Спорт” (доставшаяся, конечно, от отца).

Джи не без улыбки приблизился к брату, отвлекаясь от дурных мыслей.

– Ну как, двинули?

#4

За ночь насыпало снега, и старшему приходилось шагать впереди.

Вереница следов протянулась за ними сначала по диагонали через двор, потом завернула за угол дома напротив и отпечаталась на школьном дворе, затем пересекла периметр районного стадиона, помялась перед расчищенным полотном дороги и, пока армейский регулировщик отвлёкся, перепрыгнула по воздуху через дорогу и шмыгнула под ёлки у памятника прошлой победе.

Здесь Куинджи осмотрелся и жестом скомандовал обуться.

Короткая передышка под скрип лыж и снега под ногами. Почти синхронно выпрямились, оттолкнулись и покатили.

Впереди обливался потом Джи.

Мало того, что ему достались тяжелые деревянные лыжи, так он ещё и прокладывал лыжню по целине. Ром на коротких пластиковых лыжиках совсем на это не годился. То и дело проваливался по колено, а брат, разогнавшись чуть сзади, наскакивал на него или неловко тыкал безразмерными палками.

Километрах в пяти от дома заслышали канонаду. Подлезали под шлагбаум на въезде в лес и машинально задрали головы, но макушки деревьев оградили от зрелища разрывов.

Братья, не сговариваясь, повернули головы – убедиться, что снаряды, лопающиеся в отдалении, не залетят по ошибке в их район. Разрывы ложились редко и неохотно, перемещались в пространстве. Из места, куда улёгся самый первый, так же лениво поднимался дымок. А детские глаза стремились всё дальше. Туда, где как раз просыпались жители их двора.

Ром совсем приуныл. Куинджи пришлось силой возвращать его в экспедицию.

– А ну, поторапливайся! – громко крикнул он, воспользовавшись лесным простором. – Враг близко!

Младший повернул голову, но поначалу словно не узнал ни брата, ни столпившиеся за ним берёзы. Куинджи вскинул палку и ощутимо двинул брату по бедру. Поднятая щепотка снега брызнула на пехору, оставляя седую каемку на меховом отвороте.

– Так точно! – вскрикнул как ненормальный Ром, очевидно, даже не расслышав приказа.

Ром запыхался и заметно отстал.

Старший поджидал его возле спуска к реке. Он вглядывался в долину сквозь окуляры бинокля из сложенных горстками пальцев. Намётанным взглядом обозначал каждую точку, где враг мог устроить засаду. И простроил путь на другой берег.

Русло здесь становилось чуть шире. Река изгибалась под натиском леса и напоминала змейку, как их рисуют на старых гербах. Два белоснежных витка выдавали могучего альбиноса с пятнами-промоинами по всей длине тела. Вдоль противоположного берега деревья тяжко колыхались на ветру, заваленные снегом. Казалось, будто змея медленно-медленно ползет по своим гигантским делам.

Возможно, именно она и пожрёт в конечном счете их город.

С последнего залпа прошло минут двадцать пять. Джи приподнял рукав и наблюдал, как наматываются цифры на секундомере. Через пять минут последний, а потом все разбредутся по делам до вечернего обстрела.

Джи похлопал брата по плечу и три раза махнул указательным пальцем в сторону реки: выдвигаемся.

#5

Возвращались назад уставшие и мокрые. Но довольные.

Силёнок совсем не осталось, а Джи, раздувая красные щёки, пер снегоколом по белоснежной целине.

Ребята вышли из леса чуть выше по течению и поленились вернуться к лыжне. На их счастье солнечных дней становилось всё больше, и снег оседал всё ниже, поблёскивая слоем глазури. Но месить даже такой снег – дело не из приятных. Упёртый наст шкрябал по щиколоткам и не давал лишний раз поднять ногу.

То и дело Джи останавливался и поджидал Рома. Мелкий совсем сдулся. Но упрямо шмыгал носом, не решаясь запросить пощады.

Перекур пять минут, – командовал Джи, радуясь возможности перенести вес тела со спины на палки.

Ром стягивал ремешки с ботинок и плюхался задницей на снег. Чтобы по прошествии пяти минут бесить нетерпеливого брата новыми сборами.

Джи засекал время до нового привала, когда увидел по левую руку промоину.

Он не усомнился в крепкости льда, но машинально сделал “елочку” вправо, проламывая искрящийся наст.

И пошёл дальше, раздумывая о том, как бы выбраться на дорогу, чтобы сбросить тяжёлые деревяшки и двинуть по снегу пешком. Пусть хоть проваливаться по голень. Всяко удобнее, чем два чёртовых бревна, примотанных к ступням тугими резинками.

Чертыхнувшись, он хотел было шлёпнуть себя три раза по губам, как это делала бабушка (и всем рекомендовала так делать!), но вместо этого услышал крик. Отрывистый, будто снежный покров проглотил его, не дав добраться до верхней точки.

Джи повернул назад. Шапка полезла мехом в лицо. Со лба катился пот, норовя попасть в глаза.

Рома нигде не видно.

Куинджи отерся тыльной стороной рукавицы.

И всё равно Рома не было.

Старший развернул лыжи. Они дыбились и брыкались, как разъярённые кони.