Байки последнего лета

Лёня обнял друга и захмелевшим голосом шепнул:

– Поехали, чё нет-то? Ну подерёмся, если что, не привыкать.

– Ну вы чего, парни? – растерянно вскрикнул Брон. Семён с Лёней одновременно заржали, Лёне даже пришлось поставить стакан на стол, чтобы не расплескать содержимое.

– Гады! – буркнул Брон и выпил. – Вместо совета издеваетесь опять.

– Что есть, то есть. А ещё тебе надо научиться планку не задирать!

– закончив смеяться, посоветовал Лёня. – Но если вдруг сложится, то поддержим, не переживай.

– Знаю я вашу поддержку. Из-за вас половину девчонок вечером из дома не выпускают.

– Так и хорошо, что не пускают, они же всё равно сбегают, только потом узнаёшь, какие страстные. Сам посуди, если уж девочка решилась сбежать и в окошко вылезла, а потом к нам примчала, то уже точно всё будет, даже уговаривать не придётся.

– Некоторые не сбегают, – не согласился Брон.

– Так вот ты с такими и гуляешь, а потом удивляешься, что не дают, – Лёня опять залился смехом.

– Да, на таких женятся, а гуляют с теми, кто из окошек по ночам вылезает, – подтвердил Семён и поднял свою кружку, как неожиданно со стороны элеваторов донёсся звук шагов. Брон схватил с земли выкинутую палку.

– Кто там? – крикнул Лёня. Ответа не последовало, но звук шагов приблизился.

– Ща кирпич прилетит, – предупредил Лёня темноту в проёме в стене элеваторной. В темноте проявилось движение, и Лёня поднял с земли кусок силикатного кирпича.

– Свои, – прошипел тёмный силуэт и вышел на свет костра.

– Трохар, ты чего не отвечаешь, когда просят? – спросил Лёня и кинул кирпич под ноги.

– Зуб на зуб не попадает, – дрожащим голосом пролепетал Трохар, подойдя к костру так близко, что стало видно, что он насквозь мокрый.

– Ну ты даёшь. Снимай кофту и бери телагу из коляски! – не предложил, а потребовал Лёня.

– Да норм, Лёнь. Ща обсохну.

– Обсохнет он… Снимай и кофту, и штаны, а то сам раздену! – рассерженно пробормотал Лёня и достал из коляски телогрейку. Трохар помедлил, но глянув на строгое лицо товарища, решил не спорить. Оставшись в одних трусах и трясясь своим жилистым телом, он нацепил телогрейку и уселся на покрышку.

– Нальёте, мужики?

Семён подошёл к ящику-столу и налил гостю.

– Будет кто ещё? – предложил Семён и глянул на Брона, на чьём лице застыла раздражённая гримаса.

– Пусть этот бухает, мне чёт расхотелось, – недовольно фыркнул он.

– Мне тоже хорош, брат. Вставать через несколько часов, – отказался продолжать Лёня.

– Ты хоть со мной выпей, Сэм, – попросил Трохар.

– Да, давай.

Семён отдал стаканчик Трохару и чокнулся с ним своей кружкой. Сделав небольшой глоток, он подождал, пока товарищ осушит содержимое стаканчика, и спросил:

– Рассказывай, зачем в ливень попёрся и где девчонки.

– Да Барашкина взбесила, дура. Чё с них взять, подумаешь, дождик. Они с Золиным и Риткой остались.

– А куртка твоя где? – поинтересовался Семён.

– У Барашкиной, – вздохнул Трохар и попросил закурить.

– Я уже думал, случилось чего, если ты в такой ливень попёрся.

– Да чего тут может случиться? Спички есть, Сэм? Хотя нет. Вон тут один мужик застрелился в лесу. Случайно, вроде. Не помню, как звать.

Семён посмотрел на Лёню. Тот многозначительно поднял брови и кивнул.

– Случайно? С чего ты взял? – спросил Семён, передавая товарищу зажигалку.

– Благодарствую. Если бы хотел застрелиться, то зачем переться в лес и залезать там на дерево? От медведя, наверное, полез. Может, курком зацепился или как-то так.

Лёня усмехнулся.

– Чего смеёшься? Говорю, как мне рассказали. То, что застрелился на дереве – это точно. Остальное не знаю, врать не буду.

– Если он с ружьём был, то чего в медведя не стрелял? – спросил Семён.

– Я бы и сам стрелять не стал, если бы медведь был и если бы было, куда спрятаться, – встрял Лёня. – Пальнул бы, может, чтобы напугать.

– Так он на уток ходил, скорее всего. Пуль, наверное, не было, – пояснил Трохар.

– Ага. Застрелился дробью, да ещё и случайно. На дереве. Ну вы даёте, сказочники, – рассмеялся Лёня.

– Ну, вообще-то, он прав. Толик это был из Иваньково. Я его соседа спрашивал, он всё так и сказал, – подтвердил Брон, хотя и с неохотой, слова брата. – Но насчёт дроби не знаю, может и пуля. Но из своего ружья и на дереве – это точно. Возле болота где-то.

Повисла недолгая пауза, во время которой Семён попробовал представить в голове всю картину произошедшего. Лёня это сделал быстрее него и тут же поделился:

– Получается, что человек идёт, предположительно, на уток, не думаю, что он один пошёл бы на кабана или на лося. Идёт на болото между нашей деревней и Иваньково, и там встречает медведя, что очень даже вероятно. А дальше происходит невероятное – он залезает от него на дерево, цепляет курком сучок и дробью попадает себе в глаз или в шею, иначе не убился бы. Слабо себе такое представляю.

– И не такое бывает, Лёнь! – заявил Трохар и кивнул Семёну на пустой стаканчик.

– У вас, дураков, и не такое бывает, что есть, то есть. Но чтобы дробью застрелиться – надо очень постараться, случайно никак не выйдет, мне кажется, – рассуждал Лёня. – Его где нашли, там же?

– Под деревом и нашли, – подтвердил Брон. – Может, когда падал и зацепил курком ветку?

– Ещё сложнее представить. Скорее всего, когда сидел на дереве. А когда схватил дробь, то упал, и от удара о землю помер. Или от удара потерял сознание, а потом истёк кровью, иначе попытался бы добраться до людей. Вот как-то так ещё возможно, но сдаётся мне, что стрельнул он себя намеренно. Сильно он чего-то или кого-то испугался там на болотах.

– Медведя, что ли? – спросил Трохар, сделав ударение на последний слог в слове “медведя”. Лёня налил Трохару почти полный стакан и похлопал его по плечу: