Мы с истекшим сроком годности

Внутри церкви у меня все сжимается, я чувствую себя крайне некомфортно. Здесь нет рядов скамей, что имеется в любой католической церкви. Все присутствующие на своих колясках постепенно заполняют помещение. Начинается чтение молитвы. Я ни слова не знаю, поэтому просто сижу и наблюдаю за происходящим. Мой взгляд останавливается на Андреа. Ее глаза закрыты, губы шевелятся.

– Андреа, неужели ты действительно веришь во все это?

Она открывает глаза и с удивлением смотрит на меня.

– Конечно, а ты нет?

– Наверное, нет. Мне кажется, я вообще потеряла веру во что-либо.

– Я верю, что Он существует. Бог дает мне силы для того, чтобы прожить еще один день. Каждая молитва к Нему меня исцеляет.

– Тебя исцеляют лекарства и врачи, Андреа.

– Зря ты так говоришь. Ты просто не понимаешь.

– Хорошо, тогда ответь мне: если Он существует, почему ты страдаешь с самого детства из-за болезни? Почему я попала в аварию? Почему мы все находимся в этих чертовых инвалидных креслах? Почему, Андреа? Где был ваш Бог, когда все это с нами происходило?

Андреа качает головой. Я чувствую, что мои слова задели ее, и мне становится неловко.

– Знаешь, в жизни все не просто так. Если Бог посылает нам испытания, значит, есть за что. Возможно, он нас проверяет, сможем ли мы справиться, заставить себя жить дальше или нет. И тех, кто справился, он вознаграждает. Вот чем я живу, Джина. Я живу ожиданием этого вознаграждения. Оно скоро придет, и я уверена, что после этого все изменится. Я готова ждать сколько угодно, готова вынести все, что угодно, лишь бы получить Его награду. И ты тоже должна этим жить, потому что тех, кто сдается, ждет наказание еще хуже того, что ты сейчас испытываешь.

Весь вечер я тонула в бесконечном океане размышлений, вызванных разговором в церкви между мной и Андреа. Я лежу в кровати, смотрю в потолок, мысли идут одна за другой, но порой мое сознание просто-напросто зависает и отключается на долю секунды. Возвращаюсь в реальность лишь после того, как в комнату зашла Фелис и сказала, что пришло время принимать ванну.

Этот центр – настоящий мир для инвалидов. Здесь каждый миллиметр предусмотрен для удобства пациентов. Раковина, туалет, ванна – все они… особенные, сделанные специально для людей с ограниченными возможностями.

Я сижу в ванне, голая, стараюсь хоть как-то прикрыть свои интимные зоны. Хоть мое тело видело приличное количество врачей, что меня лечило, оперировало, но я все равно смущаюсь и готова сквозь землю провалиться из-за того, что кто-то видит меня без одежды.

– Фелис, я могу и сама помыться. – В это время моя чернокожая «надзирательница» трет мне спину мочалкой.

– Нет, это исключено.

– Фелис, я не настолько недееспособная, чтобы ты мыла мне задницу.

– Джина, я верю тебе, но я не имею права оставить тебя здесь одну. Я за тебя головой отвечаю.

Я тяжело вздыхаю и пытаюсь заставить себя хоть как-то отвлечься от того чувства, которое сдавливает мне горло. Нет ничего хуже, чем ощущать себя жалкой и ничтожной.

– Фелис, а у тебя есть дети?

– Нет.

– А муж?

– И мужа нет.

– А сколько тебе лет?

– Сорок четыре.

– И что, тебе совсем не хочется завести семью?

– Моя семья – это пациенты. Сама подумай, зачем мне дети, если мне уже есть кому мыть задницу?

Мы смеемся, да так громко, что боюсь, нас слышит и Роуз в своем кабинете.

Глава 7

Сеансы психотерапии для меня как волшебный эликсир. После каждого разговора с доктором Хэйзом меня посещает чувство, будто до этого у меня за спиной был огромный рюкзак, наполненный грудой камней, и вот теперь я, наконец-то, от него освободилась.

– Мы со Скоттом встречались два года. И это были самые необычные два года в моей жизни.

– Почему? – Сегодня Эдриан одет в черные джинсы и темно-бордовую рубашку-поло. Он выглядит элегантным и в то же время юным. Каждый раз, когда я хочу посмотреть на него, мой взгляд замирает на нем, и я уже не могу отвести глаза. Поэтому я стараюсь смотреть на различные предметы в его кабинете. Например, на шкаф, что стоит за его спиной, в нем, на первых двух полках аккуратно в ряд стоят книги, а на последней полке – пустая прозрачная ваза и несколько фотографий, изображение которых мое неидеальное зрение не различает.

– Потому что до этого я ни с кем не встречалась и поэтому даже не знала, как вести себя на банальном свидании.

– Ты чувствовала себя счастливой рядом с ним?

– Да… хотя, может быть, мне это всего лишь казалось, но благодаря Скотту я познала много нового. Например, сколько ударов сердца повлечет за собой его прикосновение или же как сильно будут дрожать мои колени, когда он впервые меня поцелует. Мне нравились те ощущения, что я испытывала, когда он мне звонил или писал сообщения и когда я засыпала, зная, что он сейчас думает обо мне. Я чувствовала себя нужной. Наверное, это и есть счастье.