Кровавые Земли

Опи посмотрел вниз и ткнул пальцем мою ногу.

– Что?

– Я пытался…

Писк!

– Мы пытались, – поправил он себя, – отпереть некоторые замки наверху… думали, что сможем помочь.

– И?

– Я не смог…

Писк!

– Мы не смогли. – На лице Опи отразилось страдание. – Заклинание друида не подпускает нас. Мы пытались найти тебя, когда ты пропала, но потерпели неудачу.

Потому что Тэд заколдовал и хижину Киллиана, чтобы меня никто не нашел.

– Ох. – Мои плечи опустились. Я не полагалась на них, но они, черт возьми, могли бы помочь. – Все в порядке. Мы найдем способ.

Мы обязаны. У нас было мало времени. Здесь каждый день кого-нибудь избивают или убивают, и до следующих Игр оставались считаные дни. Я не сомневалась, что Иштван планировал убить как можно больше людей и возвести наши страдания на новый адский уровень.

Мы собирались сделать это днем, когда мы все еще будем работать на фабрике, а некоторые охранники отсутствовать, отсыпаясь перед ночным мероприятием.

План – мощная сила. Он дает надежду – причину продолжать бороться, когда стимула уже нет. Это место быстро высасывает все силы, погружая тебя в ужас, отчаяние и тоску. До такой степени, что смерть кажется милосердием.

Но и сама смерть теряла надежду. Как бы Уорик ни пытался, он больше не мог держать меня на расстоянии. Хотя это уже не имело значения, потому что он зарылся глубоко внутри себя. Дышит, но больше не существует.

Бойд и его веселая банда подхалимов продолжали истязать Уорика самыми извращенными способами. Они связали его ноги и руки за спиной, согнув огромного мужчину в болезненную позу, и снова и снова были его электрошокерами.

– Уорик. – Я стояла на коленях рядом с ним, держа его лицо в своих руках. Я чувствовала следы крови, пота и грязи, толстой коркой покрывающих его кожу, бороду и волосы. – Пожалуйста, держись. – Я стиснула зубы, изо всех сил стараясь не заплакать. Я надеялась, что облегчаю его боль.

Но ответа я не получила. Его глаза были совсем опухшими, и он не мог даже открыть их, а черные волосы, почти покрасневшие от крови, спутались на лице. Его тело покрывали старые и новые порезы, глубокие и кровоточащие, и некоторые из них уже воспалились.

Возможно, он был еще жив, но я чувствовала, как он ускользает. Даже Легенда может сломаться. Я боялась, что если он отпустит меня, то я никогда его не верну обратно, а его разум навсегда потеряется во тьме.

– Пожалуйста. – Я прильнула к нему и коснулась губами его истерзанного и распухшего рта. Его раны были похожи на шрифт Брайля. От кожи исходил жар, липкий и неприятный. – Мы сражаемся, Фаркас. Выживаем. Вот что мы делаем. Чего бы это ни стоило, помнишь?

Он был целым миром для меня. И если этот мир отнимет его у меня…

Я сожгу его дотла.

Глава 7

Следующим утром на завтраке, если его вообще можно назвать завтраком, в воздухе буквально искрило, а наше поведение изменилось. И это не ускользнуло от внимания ни Бойда, ни Йоски с Кристофом, которые вернулись и выглядели еще более дерганными и наполненными нарастающей яростью.

Они, казалось, ощущали вкус нашей надежды, ее запах, чувствовали на своей коже. Бойд понимал, скорее, на интуитивном уровне, в то время как накаченные таблетками парни улавливали эту перемену, как животные в период течки. Это сбивало их с толку. А когда звери дезориентированы, они злятся. Раздражаются. Желают уничтожить, избавиться, устранить все, что бросает вызов их гневу и ненависти.

Бойд ходил, беспорядочно избивал дубинками всех без разбору, вытаскивал избитые тела из камер, чем только раззадоривал окружавших его солдат, усиленных наркотиком.

В конце концов, кто-то должен был сломаться.

– Нам надо поторопиться, – сказала я компании за своим столом.

– Как? – прошипел в ответ Трекер.

К этому моменту я выяснила, что большинство здешних охранников-фейри работают только ради денег. Они не любили людей, но были не настолько преданы своим принципам, чтобы отказаться от денег, которые давал им Иштван. А солдаты из вооруженных сил людей вели себя как фанатики, а не воины.

Между расами пролегала тонкая грань, которую можно использовать в нашу пользу.

– Ладно, может, мы смотрим на это под неверным углом. Может, стоит думать не о том, как выбраться наружу, а как попасть внутрь. – Я переводила взгляда с Трекера на Ханну и обратно. – Вы двое были последними, кто находился снаружи. Рядом с со штаб-квартирой вооруженных сил людей и Иштваном. Можете ли вы вспомнить что-нибудь, что оказалось бы полезным?

– Как только Иштван расспросил меня о пребывании в Саркисе, и я попросила о встрече с родителями, он отвел меня в камеру предварительного заключения, а затем сюда. – Ханна зачерпнула немного каши, ее лицо исказилось от отвращения.

– Он ничего не говорил?

– Только то, что моя семья серьезно разочаровала его, что мы предатели. – Она перевела взгляд своих голубых глаз с матери на меня и, понизив голос, добавила: – Он расспрашивал о нектаре. – Своим тоном Ханна намекала на тот разговор в столовой, напоминая мне, что она знает: нектар у меня.

– Нектар? – Трекер выпрямился, и его голос прозвучал немного громче, чем следовало бы. Он склонил голову, и мы все затихли в ожидании реакции охранников. К счастью, большинство из них находились далеко от нашего стола, с жалостью косясь на Киллиана.

– Ты ведь ничего ему не сказала?

– Нет, – решительно заявила Ханна.

– А Кейден?

Ханна покачала головой:

– Не знаю. Я не видела его после того, как мы покинули площадь. Но генерал Маркос сначала допросил бы его. – Офицера самого высокого ранга всегда допрашивали в первую очередь. А Кейден сильно превосходил Ханну. – Когда генерал говорил со мной, он, похоже, не имел ни малейшего представления о том, где нектар.

Я расслабила плечи.

– Хорошо. Нельзя, чтобы Иштван нашел его.

– Подождите. Вы говорите о том самом нектаре, который мы искали в туннелях Киллиана? – обратился Трекер ко мне. – Ты нашла его?

Я усмехнулась.

– Можно сказать и так. – «А его часть сидит напротив тебя, приятель».

Глаза Трекера расширились.

– Он у тебя, – с благоговением заявил он и впился в меня взглядом. – Где? Как так вышло, что они не нашли его? А сейчас он у тебя?

– Нет. Но я знаю, где он. Вроде того.

Я надеялась лишь, что тот, кто рылся в куче курток и сумок, не знал, что находилось в коробке. Лучше, чтобы он находился в невинных руках, пока я не доберусь до него. Я была уверена, что найду нектар, ведь он взывал ко мне, притягивал, словно компас. Он являлся частью меня.