Оценить:
 Рейтинг: 0

Только хорошие индейцы

Жанр
Год написания книги
2020
Теги
<< 1 ... 10 11 12 13 14 15 >>
На страницу:
14 из 15
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
– Решила быть крутой, да? – сказал тогда Льюис, у него задрожала нижняя губа, а потом он спустил курок.

Ружье Касса вырвалось из его руки, и молодая самка опять упала, а он все повторял про себя, говорил себе, несмотря на то что был индейцем, таким великим прирожденным охотником, он повторял себе, чтобы все уладить, чтобы он смог пережить следующую минуту, и следующий час, что застрелить ее – это все равно что пустить пулю в тюк сена, все равно что срезать травинку на поле или наступить ногой на кузнечика. Молодая вапити даже не понимала, что происходит, ведь животные не сознают этого так, как люди.

– Ты в это тоже верил? – спрашивает Шейни.

– Десять лет, – отвечает Льюис. – Пока не увидел ее снова, прямо вон там.

– По-прежнему мертвую? – спрашивает Шейни, она теперь сидит на второй ступеньке лестницы, положив ладонь на его колено в трениках, и так она сидит, и так сидит Льюис, когда в дом входит Пита.

Пятница

Когда «Грозовой экспресс» проносится мимо их дома в 02:12 ночи, полусонный мозг Льюиса превращает грохот его колес в топот копыт, которые все быстрее и быстрее мчатся взад и вперед по болоту, пока он резко не просыпается от… чего?

Внезапно в его голове возникает мысль, что поезд отбросил один из тех серых камней прямо в забор, вышиб еще одну рейку, и она вращается на поперечине, как в мультике, но это был совсем не поезд, это была… цепочка? Он садится, когда это слово соединяется с тем, что находится прямо под спальней: с гаражом. Разбудивший его звук издала цепочка на двери гаража, скользящая по длинной смазанной направляющей, и маленький моторчик, со скрежетом поднимающий дверь на каких-то два фута ниже кровати.

И подняться она могла только в том случае, если кто-то нажал на кнопку. И Питы нет на ее стороне кровати?

Льюис сидит, спустив ноги на коврик, пытаясь заставить работать затуманенную голову. Восстановив в достаточной степени равновесие, он натягивает те самые бесполезные треники, на ощупь пробирается через спальню и, спотыкаясь, спускается вниз по лестнице, той самой, на которой Пита застала их с Шейни. Они ничего не делали, но какая разница? Льюис позаботился о том, чтобы Шейни ушла с охапкой книг, целой серией, чтобы доказать Пите, что именно за ними она приходила, но пока он их собирал, он чувствовал, что слишком усердствует с этим доказательством, будто пытается спрятать труп на газоне, прикрывая его восемью другими трупами.

И Пита купилась на это, вот ведь в чем дело. На секунду все могло пойти по-другому, несомненно, но этого не случилось, как она позже ему сказала, из-за его глаз. Дело было не в том, что Льюис сидел там, на лестнице, это не главное.

Льюис все равно понимает, что Пите было бы не так больно, даже если бы Шейни на ее глазах натягивала бы джинсы. Но ведь Льюис рассказал другой женщине нечто настолько интимное, настолько личное, настолько тайное. И то, что он рассказал о той самке вапити индейской женщине, которой Пита никогда не могла стать, как бы быстро она ни бегала, как бы высоко ни прыгала, – именно это, возможно, стало последней раной. Во всяком случае, самой глубокой. Наверное, она до сих пор страдает от этой боли.

В четверг, хоть они с Питой почти не виделись, она была приветливой, но не совсем похожей на себя. Она не то чтобы не хотела разговаривать, скорее ей нечего было сказать. И это было намного хуже.

А теперь она не спит в два часа ночи, притом что любила поспать и ценила каждую минуту сна до звонка будильника в пять утра.

Спускаясь с лестницы и придерживая треники, Льюис промахивается и переступает две последних ступеньки, падает вперед в гостиную, огибает по самому краю контур из липкой ленты, и эта дурацкая лампочка на потолке вновь мигает, не подчиняясь никакому разумному объяснению. Она включилась из-за звука спотыкающихся шагов Льюиса? Или она мигает из-за открывающихся дверей гаража?

Но сейчас куда важнее понять, чем сейчас занимается его жена.

Льюис тянет на себя дверь в гараж, почти с благоговением, и видит, что лампочка, вделанная в моторчик гаражной двери, еще горит, потому что прошло всего около сорока секунд после того, как дверь поднялась. На бетонной плите за пределами пятна мягкого света от этой лампочки, прижав колени к груди и обняв их руками, с рассыпавшимися по спине светлыми, почти белыми волосами, сидит Пита в ночной рубашке, коротких носках и резинкой для волос на запястье, которую она надевает, когда ест хлопья на завтрак.

Она только что плакала. Льюису не нужно видеть ее лицо, чтобы это понять. Он понимает это просто по ее сгорбленной спине.

Он ступает на холодный гладкий бетон гаража, чтобы подойти к ней, и тут видит…

Харли… нет. Уже не Харли.

Он похож на того доброго пса из его детства, которого лягнула в голову лошадь. С Харли произошло нечто подобное. Только то был всего один быстрый удар копытом, раз – и все, поэтому никто из зрителей на параде даже не понял, что случилось, все заняло одну или две секунды.

Этого… этого пса словно затоптала лошадь, которая хотела свести с ним какие-то крупные счеты, она топталась на нем снова и снова, била копытами, превращая его в месиво, в кровавое пятно, на котором местами виднеются то зубы, то осколок кости, и всюду клочки меха.

Льюиса выворачивает раньше, чем он чувствует тошноту и понимает в чем дело. Горячая и жидкая рвота заливает ему ладони, будто он боится расплескать ее на пол. Когда он чувствует, как она просачивается у него между пальцами, он начинает давиться по-настоящему, бросается наружу и выдает все под баскетбольной корзиной, а треники лежат вокруг его лодыжек.

Наверное, неприятное зрелище, но Пита на него даже не смотрит. Когда все заканчивается, он подбирает свои дурацкие треники и прижимается лбом к облупившейся краске на столбе под корзиной просто для того, чтобы ухватиться за что-то прочное.

– Я не понимаю, – говорит он.

– Он мертв, – говорит Пита, сообщая очевидное.

«Да, но…» – не произносит вслух Льюис.

Если дверь была приоткрыта всего на четыре дюйма, как он ее оставлял для проветривания, тогда… тогда:

– Что могло это сделать?

Пита поднимает на него взгляд из своей бездны горя и говорит:

– Не позвонить ли насчет этого твоей коллеге?

Конечно, Льюис это заслужил. «Коллегой» он называл Шейни в те несколько минут после того, как выпроводил ее с охапкой книг.

– Нет, не надо, – отвечает он. – Я даже не знаю ее номера.

Но тут он понимает, что все-таки знает. Номер указан в новом рабочем справочнике, который выпустили совсем недавно.

– Что могло с ним такое сделать? – говорит он, садясь рядом с Питой.

Она отодвигается, будто освобождая ему место. Будто недостаточно места на этой плите из покрытого каплями воды и пятнами масла бетона, шириной в два автомобиля.

Нет: будто она не хочет прикасаться к нему.

– Он не виноват, – говорит Пита, невидящими глазами оглядывая гараж. – Он был просто собакой. – Но разве это ответ?

Льюис помимо своей воли смотрит на ее ступни в носках.

Ни свежей, ни запекшейся крови.

И следов копыт тоже нет.

Но дверь была приподнята всего на четыре дюйма. И Пите пришлось бы поднять ее, чтобы прийти сюда посидеть и подумать. Единственное объяснение – кто-то из них двоих затоптал Харли или это был кто-то другой… что-то другое.

Льюис оглядывается вокруг, сердце колотится в груди, он осматривает темную пещеру гаража в поисках высокой фигуры с большой головой, распластавшейся по стене, прячущейся совсем близко, желтые глаза которой впитывают свет.

Не конские копыта убили Харли, это была вапити. Откуда он знает? Уже миновала полночь, так что сейчас формально уже суббота, и осталась ровно неделя до десятилетней годовщины того классического Дня благодарения.

– Не знаю, следует ли нам тут оставаться, – говорит он.

Пита не поднимает глаз.

– Ко всем новым домам нужно некоторое время привыкать, – как всегда практично отвечает она. – Помнишь тот дом с чердаком?

Льюис был совершенно уверен, что в том доме водятся привидения. В том доме, где он заколотил доской люк на чердак в потолке, на тот случай, если что-то захочет выползти оттуда и постоять у кровати с его стороны. Или с любой стороны. «Индейцы боятся привидений», – вот как он тогда объяснил это Пите. Сейчас у него тоже нет другого объяснения.

– Я не могу спать, – говорит он.

– Несколько минут назад ты вполне себе спал.

<< 1 ... 10 11 12 13 14 15 >>
На страницу:
14 из 15