Оценить:
 Рейтинг: 4.67

Всё предельно

Год написания книги
1997
Теги
1 2 >>
На страницу:
1 из 2
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
Всё предельно
Стивен Кинг

«Сейчас у меня хорошая работа, так что хмуриться нет причин. Не нужно общаться с тупицами в «Супр Сэвре», не нужно вывозить тележки для продуктов на площадку на автостоянке, не нужно думать, как отвязаться от таких говнюков, как Шкипер. Шкипер уже давно гниет в земле, но за девятнадцать лет, проведенных на планете Земля, я крепко-накрепко уяснил для себя: расслабляться нельзя, Шкиперов везде пруд пруди…»

Стивен Кинг

Все предельно

Однажды ни с того ни с сего перед моим мысленным взором возник образ молодого человека, ссыпающего мелочь в щели канализационной решетки рядом с небольшим аккуратным домиком, где он жил. И больше ничего, но образ этот был таким четким и странным, что мне пришлось написать рассказ об этом молодом человеке. Писался он легко, без единой запинки, подтверждая мою теорию, что рассказы – артефакты: они не создаются нами (то есть мы не можем ставить их себе в заслугу), мы лишь откапываем, что создано ранее.

1

Сейчас у меня хорошая работа, так что хмуриться нет причин. Не нужно общаться с тупицами в «Супр Сэвре», не нужно вывозить тележки для продуктов на площадку на автостоянке, не нужно думать, как отвязаться от таких говнюков, как Шкипер. Шкипер уже давно гниет в земле, но за девятнадцать лет, проведенных на планете Земля, я крепко-накрепко уяснил для себя: расслабляться нельзя, Шкиперов везде пруд пруди.

Кроме того, не нужно развозить пиццу дождливыми вечерами, ездить на старом «форде» с пробитым глушителем, замерзать с открытым окошком, под маленьким флагом Италии, трепещущимся на проволоке. Как будто в Харкервиле кто-то будет салютовать ему. «Пицца из Рима». Четвертаки – чаевые от людей, которые даже не видят тебя, потому что всеми мыслями в футбольном матче, демонстрируемом по ТV. А противнее всего, я думаю, были обратные поездки в «Пиццу из Рима». С тех пор я уже успел полетать на частном самолете. Так стоит ли мне жаловаться на жизнь?

«Вот что получается, если уходишь из школы, не получив свидетельства о среднем образовании, – сказала бы по этому поводу мать, если бы я ей пожаловался. – Ты будешь сожалеть об этом до конца своих дней». Милая, добрая мамочка. Доставала и доставала меня, пока я действительно не решил отослать ей одно из этих особых писем. Как ни крути, раньше я был в полном дерьме. Знаете, что сказал мне мистер Шарптон в тот вечер, когда мы сидели в его автомобиле? «Это не просто работа, Динк, это настоящие приключения». И сказал чистую правду. В чем-то другом, возможно, слукавил, но в этом – нет.

Полагаю, вас интересует, какое жалованье положили мне на этой удивительной работе. Что ж, должен признаться, денег платят мало. Сущую ерунду. Но на этой работе главное – не жалованье и не карьерный рост. Так мне сразу и сказал мистер Шарптон. Объяснил, что на настоящей работе главное – дополнительные льготы. Именно они все и определяют.

Мистер Шарптон. Я видел его только раз, за рулем большого старого «мерседес-бенца», но иногда и одного раза достаточно.

Толкуйте мои слова, как хотите. Ваше право.

2

У меня есть дом, понимаете? Мой собственный дом. Это дополнительная льгота номер один. Я иногда звоню матери, спрашиваю, как ее больная нога, треплюсь ни о чем, но ни разу не приглашал ее сюда, хотя Харкервиль всего в семидесяти милях, и я знаю, что ее распирает от любопытства. Теперь я могу не общаться с ней, если у меня нет желания. А обычно его нет. Если б вы знали мою мамашу, тоже не захотели бы с ней свидеться. Невелико удовольствие сидеть в гостиной и слушать, как она рассказывает о бесчисленных родственниках и жалуется на распухшую ногу. И я даже не замечал, как сильно провонял наш дом кошачьим дерьмом, пока не съехал оттуда. Домашних животных я заводить не собираюсь. Они садятся на голову хозяевам.

Большую часть времени я провожу дома. Спальня только одна, но дом все равно прекрасный. Предельный, как говорил Паг. Единственный парень, который приглянулся мне в «Супр Сэвре». Если Пагу что-то действительно нравилось, он никогда не говорил «классно», как большинство людей, он говорил: «Это предельно». Старина Пагмайстер. Иногда я задаюсь вопросом, как у него идут дела. Думаю, нормально. Но я не могу позвонить ему и выяснить. Я могу позвонить матери, у меня есть номер, по которому надо звонить в случае крайней необходимости, если что-то не так или мне покажется, что кто-то сует нос не в свои дела, но прежним друзьям мне звонить не разрешено (как будто кому-то, кроме Пага, любопытно, как поживает Динки Эрншоу). Правило мистера Шарптона.

Но хватит об этом. Вернемся в мой дом Коламбия-Сити. Сколько среди ваших знакомых девятнадцатилетних недоучек, имеющих собственный дом? Плюс новый автомобиль? Пусть это всего лишь «хонда», но три первые цифры на спидометре – нули, и это важно. Под приборным щитком CD-плейер, и я, садясь за руль, не думаю, заведется эта чертова колымага или нет, как было с «фордом», который всегда высмеивал Шкипер. Говномобиль, называл он его. Почему в мире так много Шкиперов? Этот вопрос очень занимает меня.

Деньги у меня, между прочим, есть. Больше, чем мне нужно. Судите сами. За ленчем я ежедневно смотрю программу «Пока вертится мир», и каждый четверг примерно на середине передачи слышу, как хлопает крышка щели для почтовой корреспонденции. Я не поднимаюсь с места – сижу, как сидел. Помню слова мистера Шарптона: «Таковы правила, Динк».

Просто досматриваю передачу. В мыльных операх все самое интересное случается поближе к выходным: убивают по пятницам, трахаются по понедельникам, но я все равно смотрю этот сериал изо дня в день. По четвергам точно не выхожу из гостиной, даже на кухню за стаканом молока. Когда «Мир» заканчивается, я на какое-то время выключаю телевизор: на экране появляется Опра Уинфри, а я ненавижу ее шоу, эту бесконечную болтовню ни о чем и не пойми о ком, и иду в прихожую.

На полу аккурат под щелью для почтовой корреспонденции всегда лежит простой белый конверт, запечатанный. На нем ничего не написано. А внутри – четырнадцать купюр по пять долларов или семь – по десять. Это мои деньги на неделю. И вот как я их трачу. Два раза хожу в кино, во второй половине дня, когда билет стоит четыре с половиной доллара. По субботам заправляю «хонду» бензином, где-то на семь долларов. Много я не езжу. Не помешан на этом, как сказал бы Паг. Это будет шестнадцать долларов. Четыре раза ем в «Микки Ди» – или завтракаю (яйцо «Макмаффин», кофе, два шоколадных кекса), или обедаю (бифштекс «Четверть фунта» с сыром, никаких «Макспешл», непонятно, как можно есть эти дерьмовые сандвичи). Раз в неделю надеваю чинос[1 - Чинос – брюки особого покроя, пользуются популярностью у молодежи.], белую рубашку и иду смотреть, как живет другая, богатая половина человечества: ем в приличном ресторане, вроде «Адамс рибс» или «Чак Уэгон». Все это мне обходится в двадцать пять долларов, то есть сорок один доллар уже потрачен. Еще я могу заглянуть в «Ньюс плюс» и купить пару журналов-дрочиловок, никаких извращений, обычные «Вариэйшнз» или «Пентхауз». Я пытался получить эти журналы через «ДОСКУ ЗАКАЗОВ ДИНКИ», но безуспешно. Я могу покупать их сам, и они не исчезают в день уборки, но их и не приносят в дом, если вы понимаете, к чему я клоню, как все остальное. Как я понимаю, уборщики мистера Шарптона не хотят иметь дело ни с чем эротическим (ханжи!). Опять же я не могу заказать секс-издания через Интернет. Пробовал, но мои заказы каким-то образом блокируются. Обычно блок можно обойти, кружным путем, если не можешь пройти напрямую, но тут ничего не выходит.

Для полноты картины добавлю, что со своего телефона я не могу позвонить по номерам, начинающимся с 900. Автонабор, разумеется, работает, и если мне хочется позвонить какому-нибудь незнакомцу, где бы он ни жил, поболтать с ним, это пожалуйста. Могу позвонить и поговорить. Но только если номер начинается не с 900. Ты должен заниматься делом. Наверное, это правильно. По собственному опыту знаю, чем больше думаешь о сексе, тем только хуже. Так что этот сексуальный треп – просто беда. А кроме того, секс – не самое главное в жизни, во всяком случае, для меня. Секс – это хорошо, но не предельно. Однако, учитывая, чем я занимаюсь, подобное ханжество представляется странным. Даже забавным… да только я, похоже, потерял чувство юмора во всем, что связано с сексом. И кое с чем еще.

Ладно, вернемся к бюджету.

Если я покупаю журнал «Вариэйшнз» (он стоит четыре бакса), то в сумме получается сорок пять. На оставшиеся деньги покупаю CD, хотя такой необходимости нет, один или два шоколадных батончика (знаю, что нельзя, потому что кожа у меня оставляет желать лучшего, хотя я уже не подросток). Иногда хочется заказать на дом пиццу или китайский обед, но правила «ТрэнКорп» этого не разрешают. Опять же мне как-то не с руки все это заказывать, я же не представитель класса угнетателей. Я сам развозил пиццу, помните? Знаю, какая это мерзкая работа. Однако если бы я мог заказать пиццу, парень, который ее привез, не покинул бы дом с четвертаком. Я бы дал ему пятерку, чтобы увидеть, как радостно вспыхнут его глаза.

Вы уже начали смекать, почему мне не нужны карманные деньги, да? Когда наступает очередной четверг, у меня обычно остается восемь долларов, а часто чуть ли не двенадцать. Монетки я бросаю в щели канализационной решетки у моего дома. Я понимаю, что мои соседи, если б они это увидели, тронулись умом (я, конечно, ушел из школы, не окончив ее, но не потому, что глуп, будьте уверены), поэтому я выношу из дома синее пластиковое ведро (пластик допускает переработку) с газетами (а иногда торчащим среди них номером «Пентхауза» или «Вариэйшнз», долго я дома это дерьмо не держу) и, пока ставлю ведро на бордюрный камень, раскрываю кулак, в котором зажаты монеты. Они сыплются через щель решетки в ливневую канаву. Дзинь-дзинь-дзинь. Фокус-покус. Вот они есть, а вот их уже и нету. В один прекрасный день монеты перегородят канаву, соответствующий департамент муниципалитета пошлет кого-нибудь прочистить ее, и этот парень подумает, что выиграл в лотерею, если, конечно, не случится страшный ливень, который унесет все монеты на станцию очистки сточных вод. Но к тому времени я уже уеду. Не собираюсь я до конца своих дней жить в Коламбия-Сити, точно говорю. Уеду, и скоро. Так или иначе.

С бумажными деньгами проще. Я просто бросаю их в мусорорубочную машину на кухне. Еще один фокус, гопля – и деньги превращаются в лапшу. Вы, наверное, думаете, что это странно, выбрасывать деньги. Я тоже так думал, поначалу. Но к этому привыкаешь, как к любому повторяющемуся занятию, да и потом ведь каждую неделю через щель для почтовой корреспонденции на пол падают очередные семьдесят баксов. Правило простое: ничего не откладывать. К следующему четвергу не должно остаться ни цента. Кроме того, я же говорю не о миллионах, только о восьми или двенадцати долларах в неделю. Одним словом, мелочовке.

3

«ДОСКА ЗАКАЗОВ ДИНКИ». Еще одна дополнительная льгота. Я записываю все, что мне может понадобиться на неделю, и получаю заказанное (за исключением эротических журналов, как я уже говорил). Может, когда-нибудь мне это и надоест, но пока у меня такое ощущение, будто Санта Клаус приходит ко мне круглый год. В основном я записываю продукты, как другие на грифельной доске в кухне, но не только.

Я могу заказать, к примеру, «Новый видеофильм с Брюсом Уиллисом» или «Новый CD „Уизер“»[2 - «Уизер» – современная популярная рок-группа. Выступает с 1992 г.], раз уж об этом зашла речь. Как-то в пятницу после кино я зашел в «Тунс Кспресс» (я всегда хожу в кино по пятницам, во второй половине дня, даже если фильм не особо интересный, потому что в это время приходят уборщики), чтобы убить время: шел дождь и не хотелось месить грязь в парке. Пока разглядывал новые поступления, один подросток спросил продавца насчет нового диска «Уизер». Продавец ответил, что его привезут дней через десять, а то и позже, но у меня он лежал в следующую пятницу.

Вот я и говорю, дополнительные льготы.

Если я пишу на «ДОСКЕ» «спортивная рубашка», сие означает, что по возвращении домой в пятницу вечером меня она будет ждать, всегда в приятных моему глазу серых тонах. Если я пишу «чинос» – получаю брюки. Все вещи из «Гэпа»[3 - «Гэп» – сеть магазинов, продающих модную молодежную одежду.], куда я сам пошел бы за покупками, если бы мне все не приносили. Если я хочу какой-то определенный лосьон после бритья или одеколон, пишу название на «ДОСКЕ ЗАКАЗОВ ДИНКИ», и он стоит на полочке в ванной, когда я заглядываю туда. Я не хожу на свидания, но жить не могу без одеколонов. Ничего не поделаешь.

Сейчас, готов спорить, вы посмеетесь. Однажды я написал на «ДОСКЕ»: «Картина Рембрандта». Провел вторую половину дня сначала в кино, потом в парке, наблюдая, как парочки обнимаются и целуются, а собаки гоняются за «фрисби», думая, как предельно это будет, если уборщики действительно принесут мне картину Рембрандта. Представляете, подлинник старого мастера на стене дома в районе Сансет-Кнолл города Коламбия-Сити. Как же предельно, а?

Когда пришел домой, мой Рембрандт висел на стене, над диваном, где раньше были бархатные клоуны. Мое сердце билось с частотой в двести ударов в минуту, когда я пересекал комнату. Только подойдя ближе, я понял, что это копия… вы понимаете, репродукция. Я, конечно, разочаровался, но не сильно. Все равно это был Рембрандт, пусть и не подлинник.

В другой раз я написал «Фотография Николь Кидман с автографом». Я думаю, она – самая красивая актриса из ныне здравствующих, я просто тащусь от нее, так она меня возбуждает. И когда пришел домой, ее фотография украшала дверцу холодильника, прижатая двумя магнитами. На ней было одно из платьев, в которых она снималась в «Мулен Руж». И на этот раз я получил подлинник. Я это знаю, потому что внизу тянулась надпись: «Динки Эрншоу с любовью и поцелуями от Николь».

Вот такие дела. Круто.

И вот что я хочу тебе сказать, приятель: если бы я работал на совесть и действительно этого захотел, на стене моей гостиной мог появиться подлинник Рембрандта. На такой работе путь только один – от малого к большему. Но именно это и пугает больше всего.

4

Теперь мне не приходится писать перечень продуктов. Уборщики и так знают, что я люблю: замороженные обеды «Стоуффер»[4 - «Стоуффер» – быстрозамороженные полуфабрикаты, изготовляемые отделением «Стоуффер фудс» одноименной компании.], особенно кусочки мяса в сметанном соусе, которые опускают в кипящую воду в специальном мешочке (мать называла это блюдо говном на палочке), замороженную клубнику, жирное молоко, котлеты-гамбургеры, которые надо только положить на горячую сковородку (я терпеть не могу возиться со свежим мясом), пудинги «Доул»[5 - «Доул» – продукты питания, произведенные компанией «Доул фудс»] в пластиковых стаканчиках (вредны для кожи, но я их люблю). Это если речь идет о повседневной еде. А вот когда мне хочется что-то особенное, я прибегаю к помощи «ДОСКИ ЗАКАЗОВ ДИНКИ».

Однажды я попросил домашний яблочный пирог, подчеркнув – не из супермаркета, и когда к вечеру, уже начало темнеть, вернулся домой, мой пирог стоял в холодильнике, вместе с остальными продуктами. Только не упакованный, просто лежал на тарелке с синей каемкой. По отсутствию упаковки я понял, что пирог действительно домашний. Не сразу решился попробовать его, откуда мне знать, где и кто его выпекал, но понял, что веду себя глупо. Мы же не знаем, откуда еда доставляется в супермаркет, не так ли? То есть мы считаем, что она качественная, потому что упакована или в банке, или сопровождается надписью «герметизирована ради вашей защиты», но кто-то мог хвататься за нее грязными пальцами до того, как ее герметизировали, чихать на нее, даже подтирать ею задницу. Я не хочу вас пугать, но ведь это правда. В мире полно странных людей, и многие из них «не способны на что-то хорошее». Я лично с такими сталкивался, можете мне поверить.

В общем, пирог я попробовал, и до чего же он оказался вкусным! Я съел половину в пятницу вечером, а вторую – в субботу утром. Субботний вечер практически полностью просидел в сортире, освобождал кишки от всех этих яблок, но не жаловался. Пирог того стоил. «Как пекла мама», – обычно говорят про такой, но только к моей матери это не относится. Моя мать не смогла бы поджарить и «спэм»[6 - «Спэм» – мясная тушенка.].

5

Мне никогда не приходилось заказывать нижнее белье. Каждые пять недель все, что лежало в бельевых ящиках, исчезало, зато появлялись новенькие трусы-плавки «Хейнс», носки в пластиковых мешочках. Герметизированные для моей защиты, ха-ха. Туалетная бумага, стиральный порошок, мыло, шампунь – ничего этого я не заказываю. Все появляется и так.

Очень предельно, или вы так не думаете?

6

Я никогда не видел уборщиков, как и не видел парня, хотя, может, это и девица, приносящих мне семьдесят баксов по четвергам, когда я смотрю «Пока вертится мир». И у меня нет желания увидеть их. Во-первых, мне это не нужно. Во-вторых, честно признаюсь, я их боюсь. Точно так же, как боялся мистера Шарптона в его большом сером «мерседесе» в тот вечер, когда встретился с ним. Боюсь, и все тут.

По пятницам ленч я дома не ем. Досматриваю «Пока вертится мир», сажусь в машину и еду в город. Съедаю «Четверть фунта» в «Микки Ди», иду в кино, потом в парк, если погода хорошая. Там хорошо думается, а в последнее время мне есть о чем подумать.

Если погода плохая, иду в торговый центр. Теперь, когда дни стали короче, у меня возникают мысли, а не заняться ли вновь боулингом. Чтобы хоть как-то скоротать вторую половину пятницы. Раньше мы частенько ходили в боулинг-центр с Пагом.

Мне недостает Пага. Хотелось бы мне позвонить ему, поболтать, кое-чего рассказать. К примеру, об этом парне, Неффе.

Короче, плюнуть в океан и посмотреть, что из этого выйдет.

Пока меня нет, уборщики прибирают весь дом, от стены до стены, от пола до потолка. Моют посуду (хотя с этим я сам справляюсь неплохо), моют полы, стирают грязную одежду, меняют белье, вешают чистые полотенца, загружают холодильник, выполняют заказы с «ДОСКИ». Вроде как живешь в отеле, где самая эффективная в мире (даже предельная) система обслуживания.

Единственное место, куда они особо не заглядывают, – кабинет, примыкающий к столовой. В кабинете темно, окно затянуто шторами, и они никогда их не распахивают, как в других комнатах. Не пахнет в кабинете и «Лемон пледж»[7 - «Лемон пледж» – средство для ухода за мебелью.], хотя вечером по пятницам остальные комнаты им так и благоухают. Иногда до такой степени, что я начинаю чихать. Это не аллергия, скорее нос выражает свой протест.

Уборщики пылесосят полы, освобождают корзинки для мусора, но не прикасаются к бумажкам на столе, даже если они навалены кучей и смяты. Однажды я заклеил ящик тоненькой полоской скотча. Когда вернулся в пятницу вечером, полоска была на месте. Я не держу в ящике секретных материалов, вы понимаете, просто мне хотелось знать.
1 2 >>
На страницу:
1 из 2

Другие электронные книги автора Виктор Анатольевич Вебер