Багровая пыль

Почерк доктора и его подход к описанию вещей выдавал исключительного педанта, въедливого и дотошного до мелочей, каких уже редко встретишь в наше время.

– Покойный явно был не из бедных людей. Одни только хронометры Helmet можно продать за десять тысяч долларов на аукционе. Чётки ручной работы, прямиком с чёрного континента, ушли бы ещё за пять тысяч. Не говоря уже о приличной сумме наличных денег, которые просто болтались с собой в пальто. Но при всём этом наш парень не взял себе ничего, даже в качестве трофея, – капитан размышлял вслух и не мог вспомнить ни одного подобного дела. Убийцы всегда забирали себе что-либо из личных вещей жертв на память, либо оставляли что-то от себя. Всегда.

– Это все вещи, которые были у покойного при себе? – капитан скорее всего намекал, что, возможно, доктор был не совсем чист на руку и прикарманил что-то небольшое, но ценное.

– Конечно, что вы! Опись составлялась при двух свидетелей, есть даже их подпись внизу документа. Можете сами убедиться! – Джона откровенно оскорбили подобные грязные инсинуации в его сторону, он подошёл к столу с вещами и ткнул вниз бумаги длинным пухлым пальцем.

– Я не хотел вас в чём-то обвинять или тем более оскорбить. Просто это довольно странно, – капитан погладил свою окладистую бороду и вернулся к столу с лежащим на нём телом.

– Уильям, вернись к машине и возьми всё, что может нам понадобиться. Нам предстоит долгая ночка, нужно изучить каждую улику, где-то от нас спряталась важная зацепка. Я бы начал с записной книжки, – шеф всегда чётко давал указания и требовал их досконального выполнения.

– Мы с доктором пока что повторно осмотрим тело. Знаю, что ты не в восторге от такого, поэтому займись тем, что у тебя отлично получается, – голубые глаза капитана по-отечески глянули на молодого лейтенанта.

Шеф слишком хорошо помнил последствия предыдущего вскрытия в последнем деле в родном Торонто, на котором присутствовал Коннор. Парень был не из робкого десятка, но слишком впечатлительный, не умел абстрагироваться от увиденной картины и принимал всё близко к сердцу.

Уильям пулей выскочил из внутреннего помещения морга, не дожидаясь повторных распоряжений.

– Док, приступайте. Понимаю, что вы уже поработали над ним, но теперь с вами буду я. Возможно, вы что-то упустили, – большего оскорбления Бэн Бауэрс не мог нанести местному хозяину и властителю мертвецов в одном лице. Казалось, что скрежет зубов от стиснутой челюсти патологоанатома заполнил весь холодный зал.

Капитан молча наблюдал за мастером своего дела, делая пометки в блокноте. После каждого этапа вскрытия доктор озирался себе за спину и бросал на него недобрые взгляды. Уильям принёс два чемодана с необходимым оборудованием и приступил к изучению имеющихся по делу улик. Все занимались своей частью работы для достижения общей цели – найти того, кто возомнил себя равным Богу, человека, хладнокровно решившегося отобрать чужую жизнь.

– Уильям, что с личным делом покойного? Известно что-либо про него – род занятий, место проживания, родственники и друзья?

Коннор открыл заполненное аккуратным почерком личное дело Винсента Декарта. Помимо возраста, который они уже знали от доктора, выудил оттуда несколько интересных фактов и решил их озвучить для капитана.

– Шеф, интересный персонаж у нас сегодня на столе. Из близких родственников только внучка живёт вблизи, в самом Монреале. Сам он проживал в частном доме в пригороде, даже имел в прислуге двоих служащих. Занимался преподавательской деятельностью вплоть до семидесяти лет, а значит сохранил силы и разум до такого почтенного возраста. Был доктором медицинских наук, написал несколько диссертаций на обширные темы. Регулярно посещал городской книжный клуб, в котором состоит последние тридцать лет, – тут что-то остановило поток мыслей лейтенанта.

– Интересно… Почему-то в личном деле огромный пробел, начиная с 1955 года. Винсента Декарта до сорока лет как будто не существовало. Наши ребята из местной полиции не смогли накопать никакой информации про него в тот период, – Коннор задумчиво глянул на своего наставника.

– Возможно придётся сделать запрос в Интерпол. Вряд ли мы имеем дело с секретным агентом, чьё личное дело не для любопытных глаз и его специально подтёрли. Думаю, что наша жертва просто иммигрировала в Канаду в молодости, поэтому никаких данных у местной администрации нет.

Доктор обратил внимание на себя.

– Я закончил. Ничего нового не вижу, всё уже подробно описано в предыдущем отчёте, которому всего восемь часов от роду! – Джон Сольвент откровенно вымотался и хотел, чтобы внезапные гости убрались скорее из его владений. Стянув одноразовые перчатки, он сел в кресло и устало смотрел в потолок.

– Вы осматривали рот потерпевшего? – кэп хватался за соломинку, чувствуя, что вот-вот его теория о трофеях и метках, оставленных убийцей, пойдёт ко дну.

– Конечно, уже целых два раза. Это первая обязательная процедура при подозрении на удушье, – доктор сгорал от некомпетентности и недалёкости своего визави.

– Посмотрите ещё раз. Язык наверняка запал в горло. Вдруг жертва укусила нападавшего или оторвала кусок ткани зубами перед смертью, – Бен перегибал палку, но иногда это приносило положительные результаты.

Док нехотя снова подошёл к треклятому металлическому столу с телом. Никогда ранее он ещё так не был зол на почти незнакомого человека. Натянул новые перчатки и в третий раз за день полез в горло бедного мистера Винсента Декарта. Осторожно сдвинув пинцетом запавший язык жертвы, доктор остановился и отошёл в сторону. Даже при синюшном свете местных ламп было заметно, что он побледнел.

– Как… Как вы догадались? Мне казалось, что я осмотрел каждый сантиметр… – Джон был чрезвычайно расстроен, но вынужден признать своё фиаско.

Капитан подошёл к столу с телом и заглянул в раскрытое горло жертвы. Пинцетом медленно достал оттуда кусок ткани из серого материала.

– Уильям, всё бросай. У нас новая улика, которую нужно изучить в первую очередь.

Нетронутый горячий шоколад на соседнем металлическом столе поставил жирную точку на этом этапе расследования.

* * * * *

Одним из излюбленных мест проведения досуга жителей города Оттава была большая муниципальная сауна, расположенная в самом центре. В тот прекрасный день Вэлмер Игнатовски решил снова посетить её, расслабить своё уставшее за неделю тело и “возродиться из пепла”, как он сам выражался. Традиции – это святое, и ничего не могло его остановить перед выполнением этого приятного долга.

Десять утра в среду было лучшим временем для посещения данного заведения. Наплыв клиентов был минимален – семейные люди молодых и средних лет находились сейчас на работе, их выводок – на учёбе или в детском саду. Значит никто не будет создавать шумную суету и не нарушит покой престарелого Вэла. Со стороны могло показаться, что вся сауна и её прелести в его персональном распоряжении. Выставив нужную температуру на терморегуляторе, на всякий случай прикрыв наготу широким полотенцем, Игнатовски занял место на самой нижней полке, где было наименьшее количество жара.

Это были его два часа – время наедине со своими мыслями, время порядка и чистоты. Последние десять лет он находил здесь свою отдушину, наслаждаясь покоем и сухим паром по пенсионному удостоверению бесплатно. Все проблемы и беспокойства здесь быстро уходили на второй план, казались такими мелочными и неважными. Прекрасный шанс побыть с собой наедине, немного поностальгировать о былых временах, вспомнить одну из своих прекрасных студенток с последнего курса…

Ну вот, кто-то ещё решил разделить радость Вэла и присоединился к нему в кабинку. Радость уединения и неразделимого обладания всем помещением куда-то разом испарилась. Конечно, сауна была общественной, но ведь можно было пойти в соседнюю?

Крепкий мужчина лет пятидесяти-шестидесяти на вид закрыл собой почти весь проход в парную. Он шёл, чуть прихрамывая и смотря строго в пол, молча занял деревянную полку на самом верхнем третьем ряду, но находился прямо напротив Вэлмера. Совершенно бесцеремонно расстелил своё полотенце и расположился на нём, ни капельки не стесняясь соседа по кабинке и демонстрируя своё видимое превосходство над пожилым посетителем.

Старик начал украдкой изучать своего нежеланного напарника по парной, бросая не него короткие и робкие взгляды. Бугристые мышцы на теле человека напротив были хорошо тренированы и перекатывались под разогретой горячим воздухом кожей. Пара татуировок на плечах изображали каких-то хищных птиц, наподобие соколов или ястребов.

– Наверное, бывший военный или отставной полицейский, – такая мысль посетила седую голову Игнатовски. У Вэлмера тоже была когда-то татуировка, но он ей давно уже не гордился, вывел лет двадцать назад, как и почти все следы о ней из памяти.

Эти ребята зачастую делали подобные изображения в честь своего подразделения, навсегда запечатлев символику на себе. Вдоль всей левой ноги, от самого бедра до щиколотки тянулся широкий шрам, возможно полученный давно вместе с боевым ранением. Длинный нос с небольшой горбинкой и глубоко посаженные карие глаза также не ушли от внимания Вэла.

Когда-то раньше Вэлмер Игнатовски обладал куда лучшими способностями к визуальному анализу, за что не раз был отмечен высшим руководством, запросто мог составить психологический портрет любого человека буквально за пару минут. Прожитые годы и спокойная размеренная жизнь почти убили эти навыки за ненадобностью. Очень жаль, ведь сейчас они могли спасти ему жизнь.

Мужчина, сидевший напротив, наконец поднял глаза и поймал очередной взгляд, брошенный на него. Карие глаза с песочным отливом источали обжигающий холод, несмотря на высокую температуру вокруг. Два пудовых кулака сжимались так, что было видно играющие вены на них. Вэлу стало как-то не по себе, меньше всего ему нужны были неприятности с этим незнакомцем. Он и в юности-то не отличался богатырским телосложением и здоровьем, а теперь и вовсе превратился с иссушённого старика болезненного вида.

Морозная рябь, пробежавшая по спине, не унималась и доставляла дикий дискомфорт. Хотелось выскочить из парилки и никогда в неё больше не возвращаться.

– Вы не против, если я немного увеличу температуру? Буквально на пару градусов? Моя нога требует большего прогрева, а здесь тепло немногим отличается от комнатного, – раскатистый голос заполнил всё помещение, похоже было, что бывший вояка ещё и контуженный – так совершенно неуместно громко он говорил.

Вэл вспомнил описания контузии, которые он слышал от испытавших её. Некоторые последствия навсегда оставались с человеком, как, например, пониженный слух или вечные посторонние шумы в голове.

– Пожалуйста. Мне тоже показалось, что сегодня паровая машина халтурит, – Игнатовски постарался успокоиться и унять подступившую дрожь в коленях, изобразил натянутую улыбку на лице.

– Больше я сюда ни ногой. Придётся найти себе новое место, – Вэл подумал про себя, от чего распереживался не на шутку, – Зачем я только посмотрел на него…

Рослый мужчина аккуратно спустился с верхней полки, стараясь как можно меньше тревожить повреждённую когда-то ногу. Он подвязал на поясе полотенце, вышел из парной и в ней, как будто бы стало очень много места. Вэл в это время закрыл глаза и считал до ста – выполнял рекомендации своего лечащего врача – при каждой стрессовой ситуации не забывать про слабое сердце.

Незнакомец вышел из кабинки, подошёл к терморегулятору, расположенному на стене напротив, слишком долго на него смотрел и с чем-то возился. Старику всё это было бы прекрасно видно через прозрачную дверь, если бы он не был занят подсчётом в голове. Мужчина развернулся и двинулся обратно в сторону их общей кабинки, но заходить не стал. Разжав правую ладонь, он ещё раз посмотрел на её содержимое. Лента из прочной серой ткани, лежала на руке скомкано и одиноко. Сглотнув подступивший к горлу комок, он закрыл намокшие глаза всего на пару секунд.

98…99…100…

Эта процедура всегда помогала Вэлу успокоиться и унять внутренние сердечные переживания. Только досчитав до конца он открыл глаза и убедился, что в своей большой кабинке остался в полном одиночестве.

Зато с той стороны прозрачной двери за ним пристально наблюдал тот самый мужчина. Желваки ходили по его мощным скулам, а карие глаза, хоть и были немного влажными, не скрывали откровенной злобы и неприкрытой ненависти. Вэлмер вновь почувствовал, как сердце в груди совершило очередной предынфарктный кульбит… А также понял, что атмосфера в небольшом помещении накалилась ещё и в прямом смысле.

Обжигающий воздух заполнял всю кабинку и прокуренные с годами лёгкие. Дышать становилось тяжелее с каждым вдохом, всё жгло и горело изнутри, казалось, что Вэлмер попал в самый центр адского котла.

Игнатовски встал и подошёл к двери из закалённого стекла, толкал её из всех старческих сил и кричал, чтобы его выпустили. Мужчина, стоящий за дверью, лишь подпирал её здоровой правой ногой и с наслаждением смотрел на его последние минуты. Вэлмер терял сознание и держался за грудь, понимая, что из этой кабинки сегодня он не выберется.

Только перед самой отключкой старик увидел, как незнакомец повязывает серую ленту на ручку двери и уходит от своей новой жертвы.