Затерянные во времени: Лунный Ковчег
Слова Лии, её непоколебимая вера в него, подействовали как ушат холодной воды. Кейран открыл глаза. Иллюзия начала рассеиваться. Он посмотрел на голо-Воррика уже другим взглядом – не взглядом скорбящего брата, а взглядом воина, столкнувшегося с коварным врагом.
Кейран понял: это была не просто голограмма, созданная изощрёнными технологиями Аль-Нуир. Это было нечто большее, нечто более опасное. Технология Аль-Нуир, усиленная, возможно, данными о психо-резонансных системах Зианна, украденными Орриком или полученными от самого Воррика до его гибели, и теперь запитанная от их собственного, почти забытого и не до конца понятного источника энергии, создавала не просто трёхмерное изображение, а психо-активную проекцию. Сущность, способную взаимодействовать с его сознанием на более глубоком, эмоциональном и даже телепатическом уровне, вызывая отклик в самых потаённых уголках его души. Это была ловушка, сплетённая из света, энергии и его собственных, самых мучительных воспоминаний.
– Ты лжёшь, – его голос стал твёрдым, как закалённая сталь. Биолюминесценция на его коже вспыхнула ярким, почти воинственным синим светом. – Ты – не мой брат. Мой брат, каким бы он ни был, никогда бы не говорил так. Он был горд, он был страстен, он был… Зианна, даже в своём падении. А ты – лишь эхо. Пустая оболочка, созданная теми, кто не знает ничего, кроме разрушения и обмана. Теми, кто боится нашей истинной силы – силы духа.
Голо-Воррик на мгновение дрогнул. В его глазах, на долю секунды, промелькнуло что-то нечеловеческое, холодное, расчётливое. Его идеальные черты исказила гримаса ярости.
– Не смей отрицать правду, Кейран! – его голос тоже изменился, в нём зазвучали резкие, механические нотки. – Прими свою судьбу! Присоединяйся к нам, или погибнешь вместе со своими заблудшими сородичами!
Изгнание Призрака и Новая Решимость
Но Кейран его уже не слушал. Он собрал всю свою волю, всю свою ментальную силу. И в этот момент он почувствовал её. Лию. Это была не мысль, не слово, а ощутимая волна тепла и непоколебимой уверенности, хлынувшая в его сознание извне. Он не просто почувствовал её поддержку – он смог за неё ухватиться, черпая из её ясного, незамутнённого сознания силу, чтобы очистить своё собственное от яда призрака. Он направил её свет, как линзу, на ложь Аль-Нуир, выжигая её дотла. Это был не физический удар. Это был крик его души, его несокрушимого духа Зианна. Он не пытался уничтожить голограмму – он разрывал ту лживую связь, ту иллюзию, которую она пыталась навязать его сознанию. Он принимал своё прошлое, свою трагедию, но он больше не позволит ей управлять им, не позволит ей сломить его.
Голограмма Воррика замерцала, её контуры начали расплываться, искажаться. Синие спирали на её коже потускнели, превратились в хаотичные, рваные линии. Голос, ещё мгновение назад такой властный и убедительный, превратился в набор резких, неприятных помех, в скрежет умирающего механизма. С последним, злобным, почти неслышным шипением, призрак его брата растворился в воздухе, оставив после себя лишь звенящую тишину и едва уловимый запах озона – след от работы мощного голопроектора.
Но прежде чем эхо ментального удара окончательно рассеялось, Кейран уловил в нём специфический, дисгармоничный оттенок. Это была не чистая, холодная сталь Аль-Нуир и не живой свет Зианна. Это была «грязная», нестабильная смесь двух энергий, вибрирующая на грани распада. Такой след мог оставить только тот, в чьей крови велась вечная война. Оррик.
Но было и что-то ещё. Глубоко под этой гибридной рябью Кейран ощутил леденящий холод – пустоту, похожую на ту, что исходила от древних стен Ковчега. Оррик использовал не просто голопроектор. Он задействовал какой-то фрагмент украденной технологии Молчальников, чтобы усилить сигнал. Безумец не понимал, что, пытаясь напугать Кейрана, он постучал в дверь к тем, кто не прощает шума.
Кейран стоял посреди зала, тяжело дыша. Его тело дрожало от перенапряжения, но взгляд его беззрачковых глаз был ясен и полон новой, холодной решимости. Проклятие Воррика, тень его предательства, которая так долго преследовала его, наконец-то была изгнана. Он снова пережил эту боль, но на этот раз он вышел из этого испытания не сломленным, а закалённым.
Он понял несколько вещей. Во-первых, Аль-Нуир, и, в частности, Дракс, не остановятся ни перед чем, чтобы сломить их дух, используя самые подлые и изощрённые методы психологической войны. Во-вторых, Оррик. Этот гибрид, с его двуличной улыбкой и постоянными намёками на знание «слабых мест» обеих рас, почти наверняка был причастен к этой атаке. Именно он мог предоставить Драксу доступ к архивам памяти Зианна или технологиям, необходимым для создания столь реалистичной и целенаправленной голограммы. Недоверие Кейрана к Оррику окончательно переросло в твёрдую уверенность в его предательстве.
Битва за Луну, за выживание, за будущее, была не только битвой за территорию и ресурсы. Это была битва за души, за право оставаться собой. И Кейран, последний принц Зианна, был готов к этой битве, как никогда прежде. Он больше не позволит теням прошлого затмить свет надежды, каким бы хрупким он ни был.
Глава 27: Кровь на звёздах
Отход из Пекла
Ад разверзся в самом сердце владений Аль-Нуир. Центральный зал управления, ещё мгновение назад бывший символом их несокрушимой мощи, теперь превратился в пылающие руины. Искрящие кабели, словно ядовитые змеи, свисали с оплавленного потолка, взрывы кумулятивных зарядов, установленных Таней, продолжали сотрясать пол, а едкий чёрный дым от горящих серверов и боеприпасов выедал глаза. Вирус Айко, как невидимая чума, уже начал пожирать управляющие системы Аль-Нуир, сея хаос и паралич.
Марк Рейес, с перекошенным от напряжения и ярости лицом, тащил на себе обессилевшую, тяжело раненую Таню. Её окровавленная голова беспомощно моталась у него на плече при каждом шаге, оставляя тёмные разводы на его броне. Её левое плечо было обожжено плазмой, броня в этом месте превратилась в крошево, и кровь уже пропитала её комбинезон. Но она была жива, и это было главным. Айко, бледная, но собранная, отстреливалась из своего компактного плазменного пистолета, прикрывая их, пока Карлос Мендес и двое оставшихся в живых техников – Хендрикс и Ливайн – огрызались огнём из своих винтовок, медленно отступая к тому самому пролому в стене, через который они ворвались сюда, казалось, целую вечность назад.
– Двигаемся! Быстрее! – рычал Марк, его голос тонул в грохоте взрывов и вое сирен. – У нас нет времени!
Пути отхода, которые ещё недавно казались им относительно безопасными, теперь превращались в смертельные ловушки. Двери блокировались, коридоры обрушивались, а из каждого тёмного угла, казалось, вот-вот выскочит очередной патруль Аль-Нуир. Хаос, вызванный их диверсией, был им на руку, но он же и создавал новые, непредсказуемые опасности.
Ярость Дракса и Преследование
На борту своего флагмана «Немезида», парящего, как тёмный ангел смерти, над истерзанной поверхностью Луны, генерал Дракс взирал на поступающие донесения с нескрываемой яростью. Его красные оптические линзы, казалось, прожигали экраны, на которых отображались масштабы разрушений в его святая святых. Его центр управления дронами парализован, его лучшие арсеналы уничтожены, его системы связи выведены из строя. И всё это – дело рук горстки презренных людишек и их жалких союзников.
– Найти их! – прорычал Дракс, его голос, усиленный вокодерами, был подобен грому. Металлические пластины его экзоскелета заскрипели от напряжения. – Уничтожить! Каждого! Я хочу видеть их головы на пиках у входа в мой командный бункер! Они заплатят за эту дерзость! Они заплатят кровью!
Приказ был отдан. Элитные штурмовые отряды Аль-Нуир, закалённые в бесчисленных битвах ещё на Марсе, были подняты по тревоге. Новые, ещё более смертоносные прототипы боевых дронов, оснащённые улучшенными сенсорами и тяжёлым вооружением, были выпущены из своих скрытых ангаров. Даже Найра, его главный инженер и создательница этих машин смерти, получила прямой приказ возглавить одну из поисковых групп, хотя в её холодных глазах на мгновение промелькнуло что-то, похожее на сомнение или… отвращение?
Кольцо преследования вокруг отступающей группы «Селена» начало неумолимо сжиматься. Они чувствовали это по нарастающей интенсивности огня, по тому, как быстро и точно их находили патрули, по той звериной ярости, с которой Аль-Нуир бросались в атаку.
Узкий Проход и Последний Рубеж
После ещё одного отчаянного рывка, оставив за собой несколько дымящихся остовов боевых дронов, группа Марка достигла узкого, извилистого туннеля, который, по словам Оррика, должен был вывести их к границе нейтральной зоны. Это был их единственный шанс оторваться. Если они смогут удержать этот проход хотя бы несколько минут…
– Здесь! – Марк указал на расширение в туннеле, где можно было занять оборону. – Мы должны их задержать!
Карлос Мендес, чьё лицо было покрыто копотью и потом, а глаза горели холодным огнём, шагнул вперёд. Его массивный плазмомёт выглядел в его руках продолжением его самого.
– Капитан, – он проговорил, его голос был немного глухим из-за повреждённого уха, но Марк, привыкший к его манере, отлично читал по губам, а в боевых условиях команды дублировались текстовыми строками и тактическими иконками на AR-дисплее его шлема. – Я останусь. Я их задержу. У вас будет время уйти.
Марк хотел возразить. Он не мог позволить себе потерять ещё одного бойца. Не после Оливера, не после Грега.
– Мендес, нет! Мы уходим все вместе! Это приказ!
Карлос покачал головой, и в его обычно суровых глазах на мгновение промелькнула грустная, но невероятно решительная улыбка. Он похлопал по стволу своего плазмомёта.
– Эта штука, капитан, для того и создана, чтобы держать оборону. Дайте мне пять минут. Пять минут, и вы будете далеко. И… – он на секунду запнулся, его взгляд смягчился, – …передайте моей жене и детям… что я их люблю. И что я сдержал своё обещание.
Марк сглотнул комок, подступивший к горлу. Он видел эту решимость в глазах своих солдат слишком много раз. Он знал, что спорить бесполезно.
– Пять минут, Мендес, – его голос был хриплым. – И ни секундой больше. Мы будем ждать тебя у выхода из этого проклятого лабиринта.
Карлос кивнул. Оба знали, что это ложь.
Ловушка и Жертва Карлоса
Марк, Айко и двое техников, поддерживая раненую Таню, бросились дальше по туннелю. Карлос Мендес остался один. Он быстро занял позицию, заклинив свой тяжёлый плазмомёт между обломками перекрытия так, чтобы перекрыть узкий проход.
В вакууме туннеля царила абсолютная, мёртвая тишина. Для Карлоса, отрезанного от аудиоканала, этот бой превратился в кошмарное немое кино. Он видел разевающиеся в беззвучном крике рты товарищей, видел вспышки выстрелов, но слышал только стук собственной крови в висках и скрежет костей, передаваемый через костную проводимость. Мир стал стерильно-беззвучным, и оттого вибрация пола под ногами, передающая поступь гиганта, казалась чудовищно громкой, словно удары молота прямо по позвоночнику.
Воздух внутри скафандра был спёртым, пах металлом и старым потом. Плазмомёт в руках вибрировал, набирая заряд, индикатор температуры мигал тревожным жёлтым.
Он был машиной, созданной для войны. Но в голове, в такт пульсу, билась одна, совершенно человеческая мысль: «Они должны уйти. Кто-то должен остановить тот проклятый корабль, летящий к Земле. Если капитан погибнет здесь, „Предвестник“ сожжёт мой дом и моих детей. Не бывать этому».
Внезапно стена туннеля рядом с тем местом, где только что пробежал Марк, беззвучно разлетелась в пыль. Карлос не услышал грохота, но увидел резкий скачок красной линии на сейсмической диаграмме дисплея. Он резко повернул голову.
Из образовавшегося пролома вырвалась массивная, шипастая фигура в чёрном карбидном экзоскелете. В её руках пульсировал огромный энергетический клинок, уже занесённый для удара в спину ничего не подозревающему Марку. Это был элитный телохранитель Дракса – гигант-берсерк, защищённый многослойным силовым полем.
Решение пришло мгновенно. Стрелять было поздно – плазмомёт вошел в режим критического перегрева, и выстрел мог просто рассеяться о щиты гиганта.
Карлос сорвался с места. В абсолютной тишине, не издав ни звука, он бросился наперерез.
Он успел. Его тело врезалось в бок берсерка. Но Карлос не пытался сбить его с ног массой. В момент удара он с силой вогнал раскалённый добела ствол перегретого излучателя прямо в генератор силового поля на поясе врага и нажал на аварийный сброс накопителя.
Тепловой контакт материи и чистой энергии вызвал мгновенную обратную тягу.
Вспышка была ослепительной, прожигающей фильтры шлема, но абсолютно беззвучной. В вакууме не возникло огненного шара. Произошёл катастрофический выброс энергии: расширяющаяся сфера ионизированного газа и мгновенно испарившегося металла. Материалы экзоскелета и плазмомёта подверглись термической диссоциации, превращаясь в облако раскалённой плазмы. Силовые щиты берсерка схлопнулись с такой силой, что дуга электрического разряда намертво приварила его руку с клинком к корпусу.
Карлоса отбросило назад реактивной струей испарённой материи. Его нагрудная пластина исчезла, растворившись в плазменном шторме, но свою задачу он выполнил. Берсерк застыл, парализованный перегрузкой, его защита рухнула.
[ЩИТЫ ЦЕЛИ: 0%. УЯЗВИМОСТЬ: ШЕЙНЫЙ СЕГМЕНТ] – высветилось аварийное сообщение от Айко на общем тактическом канале Марка.
Капитан обернулся на вспышку. Он увидел дымящийся след на стене, где исчез Карлос, и увидел застывшего монстра. Звериный рёв, который слышал только он сам, вырвался из его груди. Марк вскинул винтовку и разрядил всю обойму в открывшееся сочленение брони.
Гигант Аль-Нуир, лишённый защиты, рухнул как подкошенное дерево.
– Сектор скомпрометирован! Множественные контакты на шесть часов! – голос Айко в шлеме звучал на грани паники, но её руки продолжали работать. Она швырнула за спину гравитационную мину-ловушку, перекрывая проход обломками.
Марк не тратил время на прощание. Он подхватил Таню, активируя магнитные захваты на ботинках для лучшего сцепления с полом.
– Построение Дельта-4! Айко, глуши их сенсоры! Техники – заградительный огонь по флангам, не давайте им прижать нас к стене! Двигаемся к шлюзу 12, живо! Мендес купил нам этот шанс, не смейте его просрать!
Группа рванулась вперёд, оставляя позади тело друга, дрейфующее в облаке остывающего металлического пара.
Кровь на Звёздах и Цена Свободы
Ярость и боль от потери Карлоса придали Марку почти нечеловеческую силу. Он больше не думал о тактике, о приказах, о выживании. Он просто убивал. Каждый выстрел был местью за Карлоса, за Оливера, за Грега, за всех, кого они потеряли на этой проклятой Луне. Он шёл последним, прикрывая отход своей маленькой, израненной группы.
Айко, используя последние ресурсы своих уцелевших дронов, создавала вокруг них стену электронных помех, ложных целей, пытаясь сбить преследователей со следа. Хендрикс и Ливайн, двое оставшихся техников, отстреливались из последних сил, их лица были серыми от усталости и отчаяния. Таня то приходила в себя, то снова теряла сознание на плече Марка.
Кровь Карлоса Мендеса, смешанная с его собственной, капала с его перчаток на серую, испещрённую микрократерами лунную пыль – пыль, состоящую из миллиардов осколков древних звёзд. Кровь на звёздах. Так Марк назовёт эту вылазку в своём внутреннем, неписаном отчёте. И эта кровь будет преследовать его в кошмарах до конца его дней.
Они уже почти достигли границы сектора, когда из-за очередного поворота на них выскочил ещё один отряд Аль-Нуир, на этот раз усиленный несколькими тяжёлыми боевыми платформами. Это был конец. У них почти не осталось боеприпасов, силы были на исходе.
И в этот момент, когда надежда, казалось, умерла окончательно, воздух вокруг них наполнился синим свечением. С флангов ударили мощные энергетические разряды, сметая Аль-Нуир, как кегли. Кейран. И его воины Зианна. Они пришли.
– Уходите, капитан! – голос Кейрана прозвучал в шлеме Марка, спокойный и твёрдый. – Мы их задержим!
Марк не стал спорить. Он лишь кивнул и, подхватив Таню поудобнее, из последних сил бросился к спасительному шлюзу «Селена», который уже виднелся впереди.
Они вернулись. Искалеченные, измученные, потерявшие ещё одного товарища. Диверсия удалась – они нанесли серьёзный урон Аль-Нуир, выиграли драгоценное время. Но победа эта была горькой, как лунная пыль. Марк Рейес стоял у иллюминатора, глядя на далёкую, сияющую Землю. Он снова заплатил страшную цену за выживание. И он знал, что эта война ещё очень, очень далека от завершения.
Глава 28: Шёпот генома
Пепел Битвы и Жажда Знаний
В шлюзовой камере, куда только что доставили выживших, воздух казался густым от запаха озона, горелой синтетикой брони и несмываемого металлического привкуса крови.
Марк Рейес сидел на скамье, не снимая шлема, и смотрел в одну точку на полу – туда, где еще недавно стоял Карлос Мендес. Он был похож на статую, высеченную из горя и вины. Рядом медики суетились вокруг Тани Вольской, чья искалеченная рука представляла собой месиво из плоти и сплавленного пластика.
Лия наблюдала за этим из коридора, прижавшись спиной к холодной стене. Внутри неё нарастала паника. Не от страха перед врагом, а от ледяного понимания: силовой путь завел их в тупик. Смерть Карлоса не была просто потерей бойца. Это было доказательство того, что в войне на истощение против Дракса и его бесконечных машин они обречены.
«Если мы продолжим отвечать ударом на удар, от нас останутся только имена на мемориальной доске, которую некому будет читать», – подумала она, глядя, как носилки с Таней увозят в сторону медблока. Ей нужно было что-то делать. Немедленно. Иначе тишина и образы погибших раздавят её рассудок.
Она перехватила взгляд Кейрана. Принц Зианна стоял в тени, прислонившись к переборке. Его обычно яркие синие спирали едва тлели, отражая общую скорбь и истощение.
– Мы проигрываем, Кейран, – прошептала она, и её голос дрожал. – Каждая такая «победа» приближает нас к могиле. У нас нет ни брони, ни численности, ни той жертвенности, что была у Карлоса, чтобы платить ею каждый день. Должен быть другой путь. Путь, который делает нас… и вас… родственными.
Кейран медленно кивнул, его взгляд был устремлен куда-то сквозь стены станции.
– Истинная сила не в том, чтобы ломать камень, Лия Морган. А в том, чтобы течь сквозь него. Возможно, мы слишком долго смотрели на войну глазами Аль-Нуир.
Это стало триггером. Лия оттолкнулась от стены. Она не пошла отдыхать. Она направилась в лабораторию с одержимостью утопающего, хватающегося за соломинку. Наука стала её способом пережить эту ночь и оправдать смерть друга.
– Доктор Капур, – вызвала она по внутренней связи, уже на ходу активируя планшет. – Мне плевать, что сейчас три часа ночи. Встречайте меня в секторе Бета. Возьмите всё, что у нас есть по генетике. Мы начинаем копать глубже. Прямо сейчас.
Возвращение к Истокам: ДНК и Древние Маркеры
Мысль, давно зревшая в сознании Лии, наконец обрела форму.
– Доктор Капур… он первым заговорил о «маркере предтеч» в моей ДНК, – начала она, её голос окреп. – О почти сорокатрёхпроцентном совпадении с вашим геномом. Я тогда не придала этому должного значения, слишком много всего происходило. Но моя реакция на ваши артефакты, на «язык света» … это не могло быть случайностью. Что, если ключ к нашему выживанию, к пониманию всего этого, скрыт не в оружии, а в нас самих? В нашей общей, забытой истории?
Кейран выпрямился, его интерес был явно затронут.
– Мы, Зианна, всегда знали, что являемся лишь одной из ветвей Древа Жизни, пустившего корни на Марсе. Наши древние архивы, те немногие, что уцелели после Катастрофы Колец, содержат фрагментарные сведения о нашей собственной эволюции, о взаимодействии с энергиями планеты, о «Первоисточнике», от которого, возможно, произошли и мы, и Аль-Нуир.
– Мне нужны эти данные, Кейран, – решительно сказала Лия. – И образцы вашей ДНК. И, если это возможно, генетический материал Аль-Нуир. Мы должны сравнить, найти эти «маркеры», понять, что они означают. Я также хочу проконсультироваться с доктором Капуром, его медицинские знания и опыт в генетике будут неоценимы.
Следующие шесть часов слились в один непрерывный поток анализа. Импровизированная генетическая лаборатория, собранная из уцелевшего оборудования «Селена» и некоторых аналитических устройств Зианна, которые Таня и Айко смогли адаптировать, заработала на полную мощность. Лия и Кейран, склонившись над мерцающими голографическими моделями двойных спиралей ДНК, погрузились в работу. Доктор Раджив Капур, несмотря на прогрессирующую болезнь и слабеющие силы, с энтузиазмом присоединился к их исследованиям, его острый ум и многолетний опыт в медицине и генетике оказались бесценны. Он видел в этом не только научный прорыв, но и, возможно, последнюю надежду для всех них. Айко, со своим непревзойдённым талантом к обработке информации, взяла на себя анализ огромных массивов данных, отфильтровывая «шум» и выявляя закономерности под руководством Лии и с учётом комментариев доктора Капура.
Они сравнивали геном Лии, как подтверждённого носителя «маркера», с образцами других членов экипажа «Селена», с эталонными ДНК Зианна, предоставленными Кейраном, и даже с фрагментами генетического кода, извлечёнными Айко из останков Зула и других павших воинов Аль-Нуир. Это была кропотливая, почти медитативная работа, где научный азарт Лии переплетался с глубокой мудростью и интуицией Кейрана и подкреплялся аналитическим гением Капура. Часы сливались в дни, но они не замечали времени, одержимые поиском ответа.
Шёпот Спящего Гена
Прорыв произошёл неожиданно, когда Айко, уже вторые сутки не отходившая от своей консоли и загрузив в свой модифицированный нейросетевой анализатор не только геномы Лии, Кейрана и других, но и сложнейшие паттерны энергетических вибраций, исходящих от марсианских артефактов и даже от самой Лии во время её странных "резонансов" с технологиями Зианна, вдруг издала возбуждённый возглас, заставивший Лию, Кейрана и даже дремавшего в кресле доктора Капура встрепенуться.
– Есть! Я нашла его! Смотрите! – её палец указал на сложную трёхмерную модель генома Лии. Один из сегментов, ранее считавшийся «мусорной ДНК», теперь светился ярким, аномальным цветом. – Этот участок… это не просто «мусорная ДНК», как мы думали. Это интроны четвёртого порядка, но с аномальной плотностью упаковки информации. Я проверила остальных. Он есть у Тани (я взяла образцы из её медицинской карты, пока она без сознания), у Марка… даже у меня, хотя и в менее выраженной форме. И, что самое интересное, у большинства он заблокирован метильными группами, словно биологическим предохранителем. Но его структура… она имеет почти девяностопроцентное сходство с маркером X-7 из генома Зианна, который отвечает за их способность к биолюминесценции и взаимодействию с тонкими энергиями. Но здесь, – Айко увеличила изображение, – есть ещё и… дополнения. Какие-то вставки, которых нет у Зианна. Они… они выглядят ещё древнее.
– Но в твоём случае, Лия, эти защитные слои истончены до предела, – продолжила Айко, выводя сравнительный график. – Видимо, тот случайный контакт с биоматерией Зианна в начале экспедиции и постоянный ментальный резонанс с Кейраном сработали как кумулятивный катализатор. Ты единственная, у кого этот «предохранитель» уже перегорел, делая ген готовым к немедленной активации.
Доктор Капур, который часами просиживал над этими данными вместе с Айко, используя весь свой многолетний опыт в генетике и ту интуицию старого врача, которая не раз помогала ему ставить верные диагнозы там, где пасовала чистая логика, сразу уловил значимость находки Айко. Он видел, как логика машины и человеческий гений сплелись воедино, усиленные чем-то ещё, чем-то почти мистическим, идущим от самих этих древних генов.
– Невероятно… – пробормотал он, приближаясь к экрану и увеличивая изображение молекулярной цепи. – Взгляните на эти протеиновые мостики. Это то, о чём земные биофизики спорили полвека. Теория квантового сознания в микротрубочках. Здесь она реализована на практике. Это не просто случайная мутация. Это искусственная конструкция, предназначенная для создания стабильной макроскопической квантовой когерентности в нейронах. По сути, это живой резонатор. Это может быть рудиментарный ген, доставшийся нам от общего предка, или, наоборот, нечто, заложенное извне, как спящий алгоритм, ожидающая активации. Эпигенетическая разблокировка у Лии произошла под воздействием внешнего пси-резонанса, который сработал как ключ дешифровки.