Непорочность

– Могу угостить только какао, – с сожалением проговорила Блю. – Понятия не имею, где Мэри Фрэнсис хранит выпивку.

Рику жизни так не хотелось какао, как тогда, хотя вообще он его терпеть не мог. Но он отказался, пообещав, что выпьет какао как-нибудь в другой раз, и мысленно поздравил себя с невероятной находчивостью. С этого мгновения единственной его целью было добраться до церкви В целости и сохранности, но в мыслях он все время возвращался к Блю.

Рядом с ней добра не жди. Это бы увидел даже канатоходец, шагающий под куполом цирка с завязанными глазами. Что-то она недорассказала ему о Мэри Фрэнсис. А может и о себе. Слишком часто, пока они шли, Блю оглядывалась, будто опасаясь слежки. И это не ускользнуло от внимания Рика. Внезапное появление Блю в жизни Рика Карузо не могло не настораживать, и к тому же он был не в состоянии выбросить ее из головы…

– Эй, гринго!

Этот окрик сделал то, с чем не справился Рик.

Мысли о Блю Бранденбург мгновенно вылетели у него из головы. Небольшая группа подростков шагала ем навстречу. В сгущавшихся сумерках еще можно было разглядеть ухмылки на их лицах. Подростков было человек шесть, и, наверное, вооружены до зубов, разыгрывают «Фантасмагорию» в жизни… Точно так же, как сам он двадцать лет назад.

– Что ты здесь потерял? – требовательно спросил один из них. – Это территория «Дьявола». Ты с ним что-нибудь не поделил?

Парнишке, обратившемуся к нему, было лет четырнадцать, остальные выглядели старше. Одет он был в штаны цвета хаки с пузырями на коленях, слишком большие для него, и рубашку из джинсовой ткани. Голова обрита наголо, за исключением широкой полоски, тянувшейся ото лба до самой шеи, где она заканчивалась жиденьким хвостиком. Его идиотская масленая улыбка вызывала не меньшую тревогу, чем метнувшаяся к поясу под рубашку рука. Сейчас он вынет оружие. Вопрос только – какое?

– Да нет, все в порядке, – спокойно ответил Рик.

– Ага! Так ты ищешь кайф? – Они дружно заржали, когда главный вынул из бесчисленных складок своего одеяния целлофановый пакетик с белым порошком. – Кайфа захотелось?

Героин! Они уверены, что он ищет наркотики. Рик молча смотрел на них. Встретившись взглядом с главарем Рик не спеша засунул руку под ветровку. – Прекрасно понимая, что сейчас произойдет. Ухмылки подростков тут же исчезли с лиц. Пальцы его еще не успели нащупать то, что он собирался достать, а шесть стволов уже нацелились ему в лицо. Вот и ответ на вопрос, какое у них оружие. Щелкнули шесть предохранителей, столько же пуль в него и всадят.

* * *

– Ты что здесь потерял, гринго? – Проревел один из них. – Уж не свои ли яйца?

– Отстрелить их! – заорал другой. – Убить ублюдка!

Они распалялись все больше, обрушивая на Рика яростные вопли и злобное шипение. Он нарушил границу, вторгся на чужую территорию, да еще, похоже, ничуть не боится их, не выказывает ни малейшего уважение к силе.

Рик почувствовал тяжелые удары сердца под рукой, прижатой к груди. Странно, что он все еще стоит, хотя должен был бы уже умереть. Шесть раз. Так сейчас и случится. Значит, вот как закончится его жизнь?.. А что, если это испытание ниспослано ему свыше? И Господь Бог все еще там, наверху? Хотя сам падре Карузо уже давно не чувствовал Его присутствия на небесах.

– Брось его, гринго! Слышишь, брось револьвер!

Хриплая угроза взорвалась у него в голове. Неизбежная гибель под шквалом пуль принудила бы к отступлению любого, но только не Рика Карузо: он был сделан из особого теста. Он и сам не всегда понимал, что им движет. Но что он сейчас знал точно, так это то, что сердце его остановилось, спина похолодела, а рука, потянувшаяся во внутренний карман за оружием, не дрогнула.

Он знал, что делает, и подстегивало его желание увидеть, как ярость сменится на лицах «дьяволят» изумлением. В тот миг, когда он, наконец нашел и вытащи из кармана то, что искал, Рик испытывал истинное удовлетворение. Они же не верили собственным глазам.

Черный воротничок священника. Рик вытащил его спокойным, отработанным движением фокусника, надел на шею и заправил под рубашку.

Замерев, подростки ошарашен но уставились на него. – Вот сука, он же священник! – прошептал один из них.

«А иначе вас бы уже не было в живых», – промелькнуло в голове Рика, но вслух он ничего не сказал. Он только кивнул в сторону пакетика с героином и спокойно произнес:

– Спасибо, не балуюсь.

И, вежливо откланявшись, решительно пересек улицу. – Да он просто сумасшедший! – услышал Рик позади.

Рик размышлял над этими словами по дороге в церковь. Точно, он сумасшедший. Только сумасшедший способен пытаться проломить головой стену, желая помочь таким, как они, помочь тем, кто не хочет принять его помощи, сломать систему, из-за которой он попал сюда, в эту забытую Богом дыру, где правит беспредел.

Еще в годы учебы в семинарии тамошние служители культа распознали в нем «белую ворону», и с тех пор состязание в могуществе не прекращалось. Так же; как и простые смертные, служители культа не свободны от человеческих слабостей и зачастую не прочь лягнуть друг-друга. Поначалу Рик возглавлял приход вместе с еще одним священником, тихим стариком отцом Патриком, но около года назад тот заболел, а замену не прислали.

Рику пришлось взвалить на себя все заботы по приходу. Его попытки наладить перспективную образовательную программу в помощь приходским ребятишкам не встретили понимания у руководства. Ее сочли неуместной, хотя большинство прихожан Рика прозябали в беспросветной нищете.

Приходская детвора обожала видеоигры, и Рик не сомневался, что этот интерес может перерасти в интерес к компьютерам, к непрерывно разрастающемуся киберпространству с его информационными сокровищами, сумей только он раздобыть средства для оборудования компьютерных классов. Молодежь не имела работы из-за проблем в школе и с законом. Это толкало их на новые преступления, и порочный круг замыкался. Навыки работы в Интернете были пропуском на рынок хорошо оплачиваемых специалистов. Рик мог бы дать им будущее. Будь у него средства.

Но вместо них он получал наставления терпеть и молиться.

Черт, разумеется, он молился, и с каждым его «аминь» на Землю падали новые трупы. Рик уже начал подумывать, а не обратиться ли к менее праведным источникам средств. У него был выход на большие деньги, но пока еще он не хотел воспользоваться им Рик уже и так заключил столько сделок с совестью, что хватит всю оставшуюся жизнь.

Ночь была слишком теплой. Ощутив вкус пота на губах, Рик снял ветровку и перекинул ее через плеч Ноздри уловили запах жареного мяса с луком – настолько аппетитный, что у него потекли слюнки. «Хорошо, что хотя бы этой слабости не запрещается потакать, – он грустно усмехнулся. – Уж лучше гамбургер с жареной картошкой, чем Блю».

Мгновение спустя Рик уже входил в ресторанчик Он посмотрел на столик, за которым совсем недавно он сидели с Блю, и решил, что Блю – искушение, ниспосланное свыше. Зал был полон. За их столиком расположилась молодая пара с двумя малышами, которые играли с водой, налитой в стаканы, брызгая на все поблизости.

Рик направился к стойке, кивая тем, кто здоровался с ним.

Блю вселила в него волнение, но и это еще не все. Она олицетворяла собой хаос, который до времени таится в укромном уголке души. Но однажды с неизбежностью придется испытать на себе его разрушительную силу. И если по неопытности шагнуть ему навстречу, он не оставит камня на камне от душевного порядка.

* * *

– С возвращением, Ирландка!..

Она узнала этот низкий обольстительный голос. По-прежнему, не умолкая, щебетали птицы, звенели колокольчики, журчала вода в фонтане. Мэри Фрэнсис с радостью отозвалась на эти звуки, но они не заглушали тупую барабанную дробь, ритм которой она уже не могла не замечать.

Больно.. Очень больно! Резкая, жгучая боль в левой ноге, внизу… на внутренней стороне лодыжки. Ощущение такое, будто колют иголками, жалят. Пчелы, целый рой свирепых пчел. Надо встать, но нет сил даже открыть глаза.

Стон застрял У нее в горле, обжигая.

– Ну-ну, все нормально, – успокоил звучный голос.

Она все же сумела открыть глаза, но тут же зажмурилась. Ее растерянному взору предстали обнаженные совокупляющиеся нимфы и сатиры. Мэри Фрэнсис была потрясена, рассматривая фрески под потолком.

Если это только не игра воображения, совокуплялись они способами, не описанными даже в «Камасутре».

– Где я? – пробормотала Мэри Фрэнсис, пытаясь сосредоточиться, но перед глазами расплывалось темное пятно, мешая оглядеться.

– Пора идти, Ирландка.

Кто такая «Ирландка», почему он так зовет ее? Она смутно видела его лицо, но имя великана неожиданно всплыло в сознании. Его зовут так же, как континент, черный континент. Африка. Все постепенно возвращалось… Салон, расслабляющие ванны, ядовитая мазь…

Значит, мазь все-таки не убила ее, дошло до Мэри Фрэнсис. Она жива, жива и дышит!..

– Нога! – произнесла она, прикидывая, хватит ли сил сесть. Когда же она все-таки попыталась принять сидячее положение, боль в ноге резко усилилась, словно она обожглась о крапиву. – Больно.

А как же иначе? – рассмеялся Африка – тебе же сделали татуировку, детка.

Мэри Фрэнсис так и не поняла, о чем он говорит, пока Африка не помог ей сесть и не продемонстрировал гроздь вишен на внутренней стороне ее левой лодыжки они казались такими красными и сочными, будто их только что сорвали.

– Зачем это? – Слабый голос выдал ужас, который зарождался у нее внутри. Неужели это и правда татуировка? Мэри Фрэнсис сомневалась, что хочет услышать ответ.