Бесстыжая

– А-ах, Люк, Люк, Люк… – Какой-то раздавшийся наверху грохот помешал Джесси взлететь на крыльях наслаждения. Но это была не буря на океане и не молния в ночном небе. Кто-то с шумом скатывался по лестнице и явно очень спешил.

– Мама! Папа! – закричала из коридора Мэл. – Скорее! Тетю Шелби показывают по телевизору!

Мысленно поблагодарив себя за то, что закрыла дверь в спальню, Джесси повернула голову и из-под руки Люка посмотрела на часы.

– Одиннадцать? Разве мы не уложили этого несносного ребенка час назад?

– Да уж, надо поработать над ее режимом, – сухо согласился Люк. Вздохнув, он разжал объятия, чтобы Джесси могла надеть ночную рубашку. Когда она наконец впустила девочку, Мэл чуть не сломала дверь.

– Мама! Люк! – Мэл подпрыгивала от возбуждения. – Шелби показывают по телевизору!

Джесси взглянула через плечо на Люка, который завязывал пояс махрового халата. – Интересно, что бы это могло быть? Реклама «Портфолио»?

Когда они через несколько секунд вошли в игровую комнату, на экране были новости. Это было единственное место в доме, где был телевизор, и Мэл уже не в первый раз заставали здесь по вечерам, когда показывали программы для взрослых.

– Смотрите! – Мэл уселась на мягкую кожаную кушетку и указала на экран, где показывали нечто вроде пресс-конференции. – Это одиннадцатичасовые новости. А вот Шелби – она говорит с журналистами. А вот эти дяди в костюмах – ее адвокаты.

Джесси и Люк тоже сели и уставились на Шелби в окружении трех мрачноватых мужчин в темных костюмах, задававших ей вопросы, которые явно не имели ничего общего с «Портфолио».

– Когда он начал дурно с вами обращаться, мисс Флад? Сколько вам было лет?

– Дурно обращаться? – пробормотала Джесси, касаясь руки Люка. Что затеяла ее сестра? Шелби выглядела несколько ошеломленной, даже напуганной этой суетой вокруг, но ее волосы были аккуратно причесаны, а лицо накрашено, как будто она тщательно подготовилась к появлению перед камерой.

– Я точно не помню, – призналась Шелби необычно нежным и неровным голосом. – Если я не ошибаюсь, я была совсем маленькой, девять или десять лет.

– Он издевался и над вашей сестрой?

– Нет, только надо мной.

Джесси с растущей тревогой слушала, как ее сестра отвечает на вопросы о подробностях ее взаимоотношений с приемным отцом. Куда клонит? Неужели хочет рассказать о той ночи, когда был убит Хэнк Флад? Признание может оказаться катастрофичным и будет стоить Джесси свободы.

– Что она собирается делать? – подскочил Люк. – На прошлой неделе она сказала Джине, что хочет вытащить тебя из тюрьмы.

– О Господи! – выдохнула Джесси.

– Мисс Флад! – выкрикнул один из журналистов. – Вашу сестру обвинили в убийстве вашего приемного отца. Она пыталась защитить вас?

– Да, но не так, как вы думаете. – Шелби прочистила горло, словно пытаясь овладеть своими эмоциями. Потом она коснулась одного из десятка стоявших перед ней микрофонов и заговорила в него. – Моя сестра не убивала Хэнка Флада, – сообщила она замершей в ожидании толпе. – Я была там. Я видела, что произошло, и автор этого анонимного звонка лгал, кто бы он ни был. Джесси пыталась защитить меня от того, что происходит сегодня, от этого публичного спектакля.

– Но ведь вы созвали эту пресс-конференцию, – возразил ее собеседник.

– Зачем вы здесь? – крикнул кто-то.

– Кто убил Хэнка Флада? – раздался еще один голос.

В глазах Шелби внезапно сверкнули злые слезы. Она схватила микрофон и сорвала его с подставки. Джесси смотрела на нее с растущим недоумением, не понимая, что собирается сделать ее сестра. Она вела себя так, как будто это был ее звездный час.

Шелби повысила голос, перекрикивая шум толпы и свист микрофонов.

– Я здесь потому, что больше не могу это терпеть, – крикнула она. – Я не могу допустить, чтобы моя сестра отправилась в тюрьму из-за меня. Она не убивала Хэнка Флада. Это сделала я.

Джесси ринулась вперед и упала бы с кушетки, если бы ее не перехватил Люк.

– Господи, – только и сказал он. – Вот это да.

– Я же тебе говорила, – вмешалась Мэл, не отрывая глаз от экрана. – Мама защищала ее.

Толпа обезумела, журналисты наперебой задавали вопросы, которые невозможно было разобрать. Один из них вырвался вперед и, перекричав всех, спросил:

– Почему вы так долго не делали этого заявления?

Шелби покраснела от гнева, отвечая на его вопрос, но Джесси была слишком ошеломлена, чтобы сосредоточиться на том, что она говорила. Было ясно, что у Шелби на уме нечто более драматичное, чем намерение предстать перед судом. Она просто хотела сделать публичное признание!

– Я не позволю ей этого сделать, – прошептала она Люку.

– Не спеши ей на помощь, – так же тихо ответил он. – Может быть, на этот раз ее не нужно спасать.

– О чем ты?

– Посмотри на нее. Это ее первый достойный поступок в жизни. Как ты можешь лишить ее этого? И, кроме того, она была жертвой Хэнка, а не ты, Джесси. Публика будет боготворить ее. Кинокомпании будут соревноваться за право снять фильм о ее жизни. И, поверь мне, никто не захочет признать ее виновной. Сердобольные обыватели растерзают присяжных, если это произойдет.

Джесси уставилась в экран, все еще не в состоянии отойти от шока. Неужели Люк прав? Насчет фильмов она сама нисколько не сомневалась. Журналисты обожали истории про фениксов, возрождающихся из пепла. И Голливуд мало чем от них отличался. Джесси было совершенно ясно, что Шелби специально сочинила эту ложь, чтобы привлечь внимание публики. Иначе почему она не обратилась прямо в полицию? «Неужели я снова недооцениваю ее? – спрашивала себя Джесси. – Неужели этот прочувствованный голос фальшив?»

Джесси услышала какое-то всхлипывание за спиной и обернулась. Возле кушетки стояла Джина – с красным носом, вытирая глаза. Она слушала историю Шелби, и уж в подлинности ее переживания никто не мог усомниться.

– Садись, – предложила Джесси, подвинувшись. Джина кивнула, но не смогла оторваться от телевизионной драмы, развернувшейся перед ней.

– Мисс Флад! Шелби! – Крик журналиста снова привлек внимание Джесси к экрану.

Правда ли, что у вас уже есть предложения от нескольких телеканалов снять фильм о вашей жизни?

Адвокат выступил вперед, чтобы остановить эту лавину вопросов, но Шелби подняла руку.

– Конечно, – с ударением произнесла она. – После двадцати лет жизни во лжи я наконец-то выхожу из своего укрытия. Я хочу, чтобы люди знали, что произошло со мной. Я хочу, чтобы они поняли – это может произойти с кем угодно, с любой семьей, богатой или бедной. И главное, что я хочу донести до их сознания – что можно выжить и двигаться вперед. И даже добиться успеха!

Шум толпы был ясно различим. Джесси думала, что слушатели вот-вот разразятся аплодисментами. Оглянувшись на Джину и Мэл, она увидела, что они совершенно сражены страстной речью Шелби. Только Люк не был исполнен благоговения.

– Я не думал, что доживу до момента, когда наша Шелби будет вдохновлять массы, – сказал он сквозь зубы.

– Кто мог предположить, – согласилась Джесси.

– Это ее звездный час, Джесс, – повторил Люк. Положив руку ей на плечо, он посмотрел на нее таким глубоким взглядом, что Джесси почувствовала, как мысли ускользают из головы. – Шелби пользуется шансом сыграть Жанну д'Арк. Не стоит отнимать у нее этот шанс.

Джесси понимала его настойчивое желание не возражать против дикой выходки Шелби. На карту была поставлена не только свобода Джесси, но и их драгоценные отношения с Люком и, конечно же, будущее Мэл. Шелби давала своей сестре шанс сохранить все это, жить так, как она всегда мечтала – с любимыми людьми. Чем бы это все ни кончилось, она всегда будет благодарна сестре за этот поступок. И все же Джесси не знала, что ей делать. Она уже устала от вранья и интриг, и это признание Шелби грозило стать еще одной тайной, которую они обе обречены будут хранить до конца своих дней. Однако история Шелби каким-то странным образом не казалась явной ложью. Шелби любила переписывать прошлое и сейчас пыталась рассказать, как все это должно было произойти. Если уж Хэнку Фладу суждено было испустить последний вздох той ужасной ноябрьской ночью, то именно Шелби должна была взять в руки лопату.

– Мисс Флад! Каких актеров вы хотели бы видеть в фильме о себе?

Лицо Шелби заметно просветлело.