Курортная драма, или Злые деньги

Олег пользовался исключительным правом заходить к первому без предварительного оповещения кого-либо, а также звонить ему по известному лишь нескольким десяткам человек в крае номеру телефона. Но сегодня Олегу позвонил его непосредственный руководитель – начальник управления КГБ по Краснодарскому краю генерал Василенко лично и сказал, что его срочно ждет первый. Вишневскому сразу стало понятно, что ему снова придется решить что-то совсем непростое и, возможно, даже противозаконное.

– Олежек! Очень ждет! – вкрадчиво сказала миловидная секретарша, указывая пишущей ручкой на массивные дубовые двери главного в крае кабинета.

– Уже иду! – подмигнув секретарше, прошагал через приемную Олег.

Дверь открыл «настоящий» референт по имени Евгений. Олегу всегда казалось, что в обязанности Евгения только и входит, что открывать и закрывать дверь кабинета первого.

В центре огромного, обитого дубом и обставленного массивной и тоже дубовой мебелью административного пространства сидел в кожаном кресле Герой Социалистического Труда, «хозяин» гостеприимной Кубани, член ЦК КПСС, первый секретарь Краснодарского крайкома КПСС Сергей Федорович Медунов.

Сергей Медунов возглавил край после влиятельнейшего Георгия Золотухина. Тот хорошо разбирался в экономике и многое сделал для края. Но новый руководитель превзошел его в разы. Все жители Советского Союза мечтали провести несколько недель законного отпуска на побережье Краснодарского края, и безусловная заслуга в этом была лично Медунова. Медунов был энергичным, деятельным человеком, заточенным на конечный результат. При нем резко возрос коэффициент полезного действия среди чиновников. Он сам лично во все дотошно вникал.

Ни для кого не секрет, что у «хозяина» Кубани были по-настоящему дружеские отношения с самим генеральным секретарем Леонидом Брежневым. Сошлись они в 1974 году, когда Новороссийску присвоили звание «Город-герой». Тогда по распоряжению Медунова восстановили блиндаж, откуда полководец Брежнев руководил битвой за Малую землю. Леонид Ильич был растроган до слез и приблизил к себе Медунова, у которого тоже была героическая фронтовая биография. Хорошие отношения Брежнева и Медунова были дополнительным импульсом развития края, однако многим сильным мира сего они сильно не нравились, завидовали…

Медунов считал, что Кубань должна быть первой во всем. Соответственно, требовал от своих подчиненных по полной программе. По воспоминаниям современников, человеком первый секретарь был громогласным. И страшным в гневе. За проступки никого не щадил, при всех устраивал разбор полетов. Говорят, что один из номенклатурщиков, на которого как-то обрушил свое негодование Сергей Федорович, умер от инсульта прямо на заседании. Медунов держал в кулаке весь регион.

– Здравствуйте, Сергей Федорович! – по-деловому, но с неподдельным уважением поздоровался Олег.

– Привет, Олег! Очень жду! – также по-деловому тоже поздоровался Медунов. – Итак, Олег без лишних фраз сразу к делу. Час назад органами прокуратуры Союза в Геленджике арестована Шахиня!!! – с волнением начал первый. – Попалась знаешь на чем?! На порнографии – в одном кабаке крутили за деньги фильмы с голыми бабами, кто-то донес, пришли сотрудники – кстати, ваши сотрудники, – Медунов показал пальцем на Олега, – взяли ловкачей, а те недолго думая под протокол, что это Берта Наумовна Бородкина их сама заставляет так деньги зарабатывать и с ней делиться. И пошло-поехало!!! Час назад арест!!!

– Берта Бородкина?! – округлил глаза Олег. Он догадывался, что что-то случилось, но не думал, что настолько серьезно. Влияние и вес этой женщины в Краснодарском крае были невероятны, равно как были невероятны ее махинации. О которых в силу своей основной деятельности почти досконально знал Олег. Но что ее так просто могут арестовать, поверить в это сложно было даже Олегу.

– Да, Олег, да! Это очень плохо. Мне дали поговорить с ней по телефону не больше двух минут, и то по очень большому блату. Она угрожает, если ее не освободят, начать говорить, а это, сам понимаешь, конец, всем нам конец. Пока у меня нет ни одного рычага воздействия на следствие. Пока нет! Только недавно от наездов по сочинским делам отвертелись, спасибо генеральному, – Медунов взглянул на огромный портрет Брежнева, висящий в кабинете. – И вот на тебе!

Но это еще не все. И сейчас главное, из-за чего я тебя позвал. Минут сорок назад в истерике мне звонил Коля Погодин, первый секретарь горкома Геленджика, просился на прием. Он немедленно вторым после Шахини пойдет, если она заговорит, да и вообще там даже копать не надо, все как на ладони. А он на следствии и уж точно молчать не будет, не сможет просто. Я его знаю. Он не Берта – железная баба. Ох и каша заварилась.

В общем, так, Олег, Бородкина – моя проблема, я ее буду решать. А вот с Колей Погодиным помоги… Ему все равно не выкрутиться! Он ее прямой начальник. Такие махинации на такие суммы, которые шьют Бородкиной, без его ведома, а то и без его участия проводиться не могут. Погодин однозначно соучастник Берты. В общем, с Колей все! – загадочно посмотрел на Олега почти всесильный, но испуганный человек.

– В смысле, Сергей Федорович? – сделал непонимающий вид Вишневский.

– Олег! Не дури! Николай Погодин в руках следствия оказаться не должен ни при каких обстоятельствах. Сердечный приступ, кирпич на голову – что угодно. Не мне тебя учить. Но сделать надо чисто и быстро. И, само собой, не привлекая своих, – понял, Олег, без своих. Хочешь сам, хочешь нанимай кого, знаю, на руках у тебя крови нет, хотя другого предостаточно, – хитро прищурился Медунов. – Пятьдесят кусков, я думаю, за работу тебе будет вполне. Такие деньги плачу тебе за тишину и чтобы концов ни один следователь не нашел, – горячился Сергей Федорович.

– Вы сейчас серьезно? Это очень рискованно. В случае чего на должности вам не удержаться. Сергей Федорович, так все серьезно? – с сочувственным интересом спросил Олег.

– Еще как. Тут уже не о месте своем надо думать, а как в солнечный Магадан не уехать, а то, чего доброго, и о «вышке». Если не дай бог Погодин к следователям попадет. Главное, никакие достижения и заслуги здесь уже роли не сыграют и не помогут, а связи только усугубят дело. Поэтому и прошу тебя, Олег, как друга прошу, – так откровенно Медунов никогда ранее не говорил.

– Сергей Федорович, сейчас, то есть немедленно его убирать нельзя. Очень уж будет все подозрительно. Нужно подождать хотя бы неделю, а лучше две. Пожалуйста, попробуйте пообещать Берте Наумовне, что вытащите ее, взамен ей нужно молчать как можно дольше. В Геленджике пусть уничтожат все подозрительные бумаги, да и вообще улики. А я за это время постараюсь подготовить операцию, – подытожил Вишневский.

– Правильно, Олег, все толково говоришь! Спасибо, что все понял сразу. С Бертой свяжусь сегодня вечером – обещали. Уговорю! Геленджик – вообще не проблема. Погодину скажу, что приму его через две недели и что все пока улажено. А ты думай, Олег, хорошо думай, как все сделать. Очень многое сейчас от этого зависит. Времени тебе неделя, ровно через неделю жду с подробным планом. И сам понимаешь, чтобы ни одна живая душа… В случае чего – раздавлю! – здесь выражение лица Медунова перестало быть растерянным и испуганным, а стало действительно очень страшным.

Вишневский прекрасно осознавал, что шеф (а шефом он считал Медунова) его ничуть не боится и запросто, если что, может уничтожить, и только поэтому он с ним настолько откровенен. Однако ему льстило, что самые сложные во всех отношениях дела Медунов поручает ему и к тому же неплохо за это материально благодарит. И сейчас, пожалуй, в один из самых тяжелых для себя моментов, он обратился именно к Вишневскому.

– Я все понял, Сергей Федорович. Через неделю я у вас, – с этими словами Олег вышел из кабинета. И отправился к себе в краевое управление КГБ.

Трудно представить себе, что подобный диалог был на самом деле, но, когда ставки становятся слишком высоки и когда на кон становятся свобода и даже жизнь, решения принимаются быстро, и часто эти решения бывают весьма жесткими и жестокими.

Медунов отчетливо осознавал, что вокруг его фигуры начинается большая игра и что в этой игре ему быть фигурой разменной. Брежнев стар и болен, в скором времени покинет этот мир, вслед за ним почти сразу покинут свои насиженные кресла огромное количество выдвинутых им чиновников разных рангов, в том числе и он. Только многие уйдут на неплохую пенсию, а он запросто может оказаться в тюрьме или даже будет расстрелян в назидание остальным. Поэтому в первые секунды после разговора с уже арестованной Бородкиной Медунов принял жесткое решение бороться за свое относительно спокойное будущие всеми доступными методами и способами.

Олег добрался на своей светло-бежевой «шестерке» от крайкома до управления за несколько минут. Зашел в свой крошечный кабинет, в котором с трудом помещались письменный стол, шкаф, два кресла и журнальный столик и главное: два телефона – один черный для внутренний связи, а другой красный для связи лично с первым секретарем. В кабинете было нестерпимо жарко, почти как в парной, Олег открыл окно, закурил и глубоко задумался: «Вот задачу задал шеф. Шутка ли – устранить без следов первого человека в городе, тут надо хорошо подумать и все спланировать, но одному не справиться, это точно, нужно искать помощника. С другой стороны, деньги, с такими деньгами можно поискать. Но где! Шеф сказал – сразу без своих, а где тогда искать? С кем тогда работать? С дворником, что ли? Да уж, задача, а времени не так много.

Зазвонил телефон внутренний связи. Вишневский поднял трубку:

– Алло, – усталым голосом сказал Олег.

– На месте? С утра тебя ищу. Где ходишь? – спросили в трубке.

– На месте. Только с Олимпа спустился. Артур, заходи! – повеселел Вишневский.

Через несколько минут в кабинет к Олегу зашел Артур Крутин, сотрудник следственного отдела – следователь краевого управления КГБ и тоже майор. Невысокий, но крепкий, загорелый, с не очень красивым лицом, со сверлящими насквозь любого страшными черными глазами. Артур, несмотря на род своей деятельности и внешность, был очень обаятельным, имел прекрасное чувство юмора и был убежденным оптимистом. Однако сказать, что он был хорошим и добрым человеком, было нельзя: свою следственную работу он знал хорошо и для достижения тех или иных целей мог пойти в буквальном смысле на все. Он был немного старше Олега и значительно хитрее и, наверное, умнее, но, несмотря на это, они дружили.

– Привет элите. Как на Олимпе? – Артур всегда подкалывал Олега, зная о его роде службы, – конечно, немного завидовал.

– Скучать не дают! Что пришел? – Олегу и правда стало интересно, зачем его искал, а потом пришел Артур.

– Старый, ты завтра сильно занят? Не предвидится «игр богов»? – издалека начал Артур. Так между собой Вишневский и Крутин называли нерабочие мероприятия первого – банкеты, приемы, рыбалки, охоты и т. п.

– Вроде нет, а что? Неделю вызывать не будут – во всяком случае, не должны, – хитро ответил Олег.

– Отлично, старый, отлично! – Артур от радости почти подпрыгнул в кресле. – Надо завтра съездить в Геленджик. С меня бутылка коньяка! Пожалуйста, – Артур не умел просить, но тут у него получалось.

– Это еще зачем? С делами Шахини без нас разберутся, – сухо ответил Олег.

– Разберутся – не то слово. Там такие «бобры» работают – все перегрызут, ей крышка. Тут другое дело. Ты про то, как людей при Хрущеве в Новочеркасске расстреляли, что-нибудь слышал? – неожиданно и не к месту спросил Артур.

– Что-то слышал, в «вышке» говорили. А это сейчас при чем? Тайна же государственная, – Олегу становилось все интереснее.

– Да при том. Тайна-то она, конечно, тайна, но… не для нас. Завтра этим событиям ровно двадцать лет. По нашим данным, в Геленджике лет уже шесть как живет некий Дмитрий Петрович Смирнов, отставной полковник, сам понимаешь, госбезопасности, он тогда тоже, по нашим данным, из пулемета с крыши тамошнего горкома сам лично человек десять уложил. Лютый, короче, зверь, еще с войны, личное дело читать страшно. Слышишь, мне читать страшно!!! Стрелков там много было, и, что интересно, уже никого нет, кто где в свое время по разным причинам… А он, сука… Живой!

В общем, наше начальство вспомнило про него и заволновалось, и мне дали задание завтра его попасти малость вечером, мало ли что. А то нахлынут на него воспоминания двадцатилетней давности да начнет всем нести, что было, а что не было. Нервы, говорят, у него последнее время вообще ни к черту, да и пьет он иногда по-черному. Олег, попаси его за меня! С меня ресторан! И коньяк, разумеется! – все настойчивее просил Артур.

– Только попасти? – Олегу в голову пришла блестящая мысль, ведь этот Смирнов тот, кто ему сейчас нужен, в конце концов, если он совсем отморозок, то и разговоров о деле не будет, а если человек стоящий, то это решение большой проблемы.

– Пока да. На другое санкций нет, – неожиданно серьезно сказал Артур.

– Ладно! С тебя ресторан! А сам почему не можешь? – не показывая радость, согласился Олег.

– Старый, спасибо! От души спасибо! Понимаешь, тут ко мне одна приедет, зовут Инга, двадцать семь лет, высокая, стройная и, главное, без комплексов, я ее мужа по наркотикам вел и посадил, сел он крепко. А ей без мужика трудно, ну и приезжает иногда, вот завтра приедет. Времени у нее всегда мало, короче, грех не встретиться. Она такое творит под героином!!! – Артур закатил глаза от предвкушения.

– Понял тебя, Казанова! Давай адрес, телефон на всякий случай этого Смирнова, – на деловой лад перевел разговор Вишневский.

– Старый, завтра утром! Завтра утром все данные на него дам, – тоже по-деловому заговорил Артур. – В Геленджике ты остановишься на явочной квартире, туда тебе ближе к вечеру позвонит кто-то из завербованных сотрудников и сообщит, где находится и в каком состоянии Смирнов. Ну а ты действуй по обстановке, хочешь – ходи просто за ним, хочешь – вместе с ним пей, главное, не дай ему много говорить про те события, ну и не провоцируй. А может, он не будет разгуливаться, тогда и беспокоиться не надо: когда он трезвый, про подписку о неразглашении государственной тайны не хуже нас с тобой знает. Вечером к дому приедешь, посмотришь – и обратно в Краснодар.

Крутин ушел. А у Вишневского значительно улучшилось настроение: «Если бы ты знал, Артур, как вовремя ты со своей просьбой. Спасибо тебе и твоей Инге, наркоманке-нимфоманке, как все кстати. Уж этого Смирнова я сумею как-нибудь уговорить, не зря на одни пятерки всю жизнь везде учился. Да и опыт у меня уже будь здоров! А сейчас домой, уже вечер, завтра день будет долгим!»

Какими чудесными и восхитительными бывают летние вечера на юге.

Глава 3. К делу!

Прошло три дня с момента первой встречи Вишневского и Смирнова в ресторане «Геленджик». Дмитрий Петрович уже решил, что больше не увидит модного в меру нахального и профессионального Олега. Но глубоко в душе Петрович все же надеялся, что мимолетное предложение в ресторане окажется реальным и он снова окажется нужным для своей бывшей организации. Однако и Олег предполагал, что Петрович именно так думает, поэтому не торопился с новой встречей.