Итальянская табакерка, или Почти Венецианская история

17 ottobre 1919, Amato Battialli.

– Посмотри, это же не английский.

– Нет, не английский. Жаль, что не все буквы видны, но это определенно латынь. Здесь действительно есть слова «тайна» и «сокровище». Я учила латынь в университете, правда это было давно. Давай посмотрим в словаре и найдём похожие слова для тех, которые не целиком сохранились. Получается, что-то вроде: «Сокровище принадлежит тому, кто разгадает тайну карты».

– Я же говорил, что это карта сокровищ! – воскликнул Саша.

– Дата и имя – явно итальянские. Вероятно наш таинственный друг, оставивший послание, – итальянец Амато Баттиалли. И инициалы совпадают с именным вензелем. Очень странная дата 17 октября 1919 год.

– А почему дата странная?

– Странно то, что книга была напечатана в России за сорок лет до начертания итальянской карты, или, по крайней мере, карты, которую нарисовали итальянцы или в Италии. Каким способом она попала в нашу страну и в нашу книгу? В восемнадцатом году прошлого столетия закончилась Первая мировая война. На мой взгляд, это один из самых ужасных периодов страны. Россия ещё не успела оправиться от одной войны и октябрьского переворота (ведь на латыни «революция» – это всё-таки переворот), затем вспыхнула гражданская война, когда брат убивал брата, отцы проклинали детей, а дети – отцов, разруха, голод, обезумевшие люди, бандиты, которые воровали и убивали, не отдавая себе отчёт, что они делают. Грабили города, выжигали целые деревни, разрушали храмы, уничтожали колокола, убивали священнослужителей, люди лишились веры. Вокруг чудовищный хаос и непонимание того, что происходит. Многие метались между одним и другим лагерем. Мне безумно жаль всех этих людей, наших предков, и белогвардейцев и красных. Если бы можно было вернуться и сделать так, чтобы не начиналась Первая мировая война! Мне кажется, это как точка не возврата. Наверно, не было бы впоследствии и революции, и Великой Отечественной войны, унесшей десятки миллионов жизней. Но, как известно, история не любит «если б да кабы». Больно, что погибло столько умных, талантливых, красивых людей! А многие пропали без вести. Нация была практически уничтожена, страна разрушена. Каким образом, оставшиеся в живых люди, раздираемые противоречиями и неверием, смогли многое восстановить и построить заново, непостижимо.

Понимаешь, в двадцатые годы вся Европа стала картой раздора. В Италии, как и везде, прокатились забастовки, свои «мини-революции». Рабочие захватывали фабрики, регионы отделялись, провозглашая свои республики. Тогда же к власти в Италии пришёл Бенито Муссолини. Сначала им восхищались многие европейские и американские политики. Затем открещивались от своих симпатий и называли его «подельником» Гитлера. Муссолини действительно установил в стране свой фашистский режим. Некоторые боролись с режимом, многие погибали, кому-то удавалось вырваться и сбежать в другую страну.

Мне кажется, дата на карте не случайна, она символизирует какой-то переломный момент. Окончание одного периода и начало другого. В жизни того, кто чертил эту карту, что-то произошло до двадцатого года, он подвел итог и возможно решил изменить свою судьбу. Может быть, какая-то, как раньше говорили, судьбоносная встреча, или общая ситуация в стране. В итоге важная для него карта пересекла несколько стран и оказалась в России, пока неизвестно как, но точно до сороковых годов. Вот что, давай, сейчас сравним эту карту с итальянским побережьем, а всё остальное будем разгадывать завтра.

К сожалению, ничего схожего между очертаниями итальянского сапожка и контурами загадочного участка суши они не нашли.

Этой ночью Ольга долго не могла заснуть. В последнее время её очень волновало всё, что связано с историей России начала прошлого века. Она перечитывала русскую классику, посвящённую этому периоду, смотрела передачи о Первой мировой войне и революции, искала новую информацию в интернете, но не всё, что находила, было правдой. И как в «добрые старые времена» читала многое между строк. Почему-то эта тема не отпускала её, она сопереживала всем, кто попал в эту безумную «мясорубку». Поэтому она постаралась рассказать и объяснить сыну атмосферу того времени так, как чувствовала сама, естественно не являясь свидетельницей тех событий. Но ведь наверняка на генном уровне мы храним в памяти прошлое, события, которые происходили с нашими дедами и прадедами. Возможно, не всегда осознавая, но чувствуя свою сопричастность. К сожалению, о своих предках Ольга знала немного. Деды умерли в конце войны или сразу после от ран. О прадедушках и прабабушках практически ничего не было известно. Один раз её бабушка упомянула, что «отец Аксакова», как иностранный шпион и враг народа, был расстрелян в 1937 году, как его звали – она не помнит, да и фамилия была другая. Она никогда его не видела, так как встретила своего будущего мужа, Александра Аксакова, в госпитале в начале сорок пятого года. Они поженились через неделю после знакомства. Он подарил ей кольцо и книгу, всё, что осталось от его расстрелянного отца. После выздоровления Александр Аксаков снова ушёл на фронт и уже больше не вернулся. Она всегда помнила, как на прощание, её муж сказал: «Если родится сын, назови его Андреем или Антоном (на «А»), как было принято в роду его предков. Отец Ольги – Андрей Александрович родился уже после окончания войны в ноябре 1945 года. С этими воспоминаниями о бабушке и её рассказах, девушка всё-таки заснула.

Глава 3.

Ольге снился яркий солнечный день. Она в лёгком лазурно-голубом платье стояла на набережной Венеции. Её прекрасные светлые волосы, гораздо длиннее обычного, были уложены в элегантную прическу, и только один локон непокорно развивался на ветру. Улыбаясь, она смотрела на гондолы, покачивающиеся в волнах, её переполняло счастье.

– Синьорина, хотите прокатиться? Я лучший гондольер в Венеции.

Ольга повернулась, подняла голову и встретилась взглядом с красивым молодым итальянцем. Ей понравилось его открытое лицо, чуть грустная улыбка и огромные почти черные глаза, которые завораживали и проникали в душу. Казалось, он видел её всю, все её мысли, надежды, сомнения и мечты. Молодому человеку было не больше двадцати пяти лет. Высокий, элегантно одетый, как будто по эскизам модельеров прошлого века. Они смотрели друг другу в глаза, и хотя молчаливый диалог длился всего минуту, Ольга вдруг поняла, что готова доверить ему всю свою жизнь. И если бы этот незнакомец предложил ей отправиться на край света, она, не задумываясь, приняла бы предложение и поплыла с ним даже без гондолы. Ещё она чувствовала себя рядом с ним молодой неопытной девушкой, которой не могло быть больше девятнадцати.

Мужчина слегка поклонился, прижав правую руку к груди, и на хорошем немецком спросил:

– Разрешите представиться? Я – Амато, Амато Баттиалли. Родился в этом славном городе, хотя живу и работаю в Турине.

Ольга замерла, она никак не могла подобрать слова, словно онемела.

Заметив смущение девушки, Амато решил помочь:

– Вы Катрин? Я слышал, как Вас называли Ваши друзья. Сначала я принял Вас за немку. Но теперь мне кажется, Вы – русская. У Вас прекрасные славянские черты и такие красивые глаза цвета моря!

Девушка очнулась:

– Цвета моря в ненастную погоду?

Она улыбнулась, в глазах заиграли солнечные лучики. Глаза действительно стали лазурно-голубыми, под цвет платья и моря.

– Почему в ненастную? Сегодня на редкость солнечный день. И я рад познакомиться с такой милой девушкой и показать ей свой родной город.

Затем Амато галантно протянул руку, чтобы помочь спуститься на пристань.

Соприкоснувшись руками, оба почувствовали необычный разряд, как волшебство. Это было невероятно, как будто каждый вернулся домой после длительного скитания. В какое-то мгновение сознание пыталось подсказать Ольге, что это сон, но она сразу же отмахнулась. Разве возможно во сне всё это чувствовать? Она ощущала полную реальность происходящего.

Она приехала в Италию со старшим братом Владимиром, которого по делам службы срочно отправили в Милан. У неё, Кати Аксаковой, начались летние каникулы. Но начало лета (конец мая – начало июня 1913 года) в Москве выдалось очень холодным и пасмурным. Поэтому, узнав, о предстоящей командировке брата в Милан, Катя всеми правдами и неправдами уговорила брата взять её с собой в солнечную Италию. Веским аргументом она считала то, что окончила первый год Московского Университета с отличием. Катя училась на Медицинском факультете, куда её приняли с трудом, несмотря на отличный аттестат, и только благодаря её настойчивости и упорству. На факультет принимали в основном абитуриентов мужского пола. Девушка была счастлива и гордилась собой. Брат обожал сестру, и хотя предупредил Катю, что будет практически всё время занят, не смог устоять, и сказал ей собираться в дорогу. В Милане Аксаковы познакомились с семьей Майер из Дюссельдорфа. Эта была почтенная пара средних лет и их милая семнадцатилетняя дочь Аннемари, без умолку рассказывающая обо всём, что видит или видела когда-либо.

Обе девушки были рады встрече, они быстро нашли общие темы и подружились. Всегда веселая Катя, или Катрин, как её называли в этой семье, казалась тихой и задумчивой на фоне вечно тараторившей рыжеволосой Анны. Владимир Аксаков тоже был рад познакомиться с Майерами. Он нашёл их достойными и порядочными людьми. К тому же теперь он был спокоен за сестру, когда его не было рядом, и рад, что Катя с легкостью практиковала свой немецкий.

Амато подозвал гондольера, шагнул в гондолу и бережно подхватил Катю. Он помог ей сесть и занял место напротив, предоставив гондольеру делать свою работу.

– Итак, откуда Вы родом, милая девушка? – спросил Амато, не выпуская изящную Катину руку. Девушка смущенно убрала руку и ответила: – Я действительно из России, из Москвы. Меня зовут Катя Аксакова. Путешествую по Италии со старшим братом, но он ведет переговоры в Милане и страшно занят. Наши друзья из Германии, которых Вы видели, предложили поехать с ними в Венецию. А я всегда мечтала увидеть Ваш город! Он – удивительный! Майеры пошли пообедать в ресторан Cantina Do Spade[2 - Ресторан открыт в Венеции в 1448 г. Успешно работает до сих пор.Адрес: Calle Spade San Polo 860], а мне захотелось побыть у моря. Ой, я же обещала к ним присоединиться не позднее, чем через час. Кушать я не хочу, просто они чувствуют ответственность за меня и будут беспокоиться.

– Не волнуйтесь, я знаю, где находится этот ресторан, мы высадимся поблизости и я Вас провожу.

В это время гондольер запел свою дивную итальянскую песню. Катя не знала итальянского языка, но все было понятно и без слов. Он пел о любви к неизвестной красавице, о любви к морю и этому замечательному городу. Катя слушала песню затаив дыхание, смотрела во все глаза на проплывающие мимо дома, которые ей казались живыми морскими существами, выросшими из воды и вечно охраняющими Венецию. Амато всё это время не сводил с девушки глаз. Возможно, эта нежная и грустная песня помогла молодому человеку на время забыть свои горести и понять, что со смертью отца жизнь не кончена, и кроме работы есть и другая жизнь, любовь и мечты. Он понял, что хотел бы построить свой дом и создать семью, и чтобы по этому дому бегали счастливые дети, в глазах которых всегда отражались любовь и море.

Амато Баттиалли родился 1889 году в Венеции. Свою мать он почти не помнил, она заболела и умерла, когда ему было всего три года. Только иногда, когда мальчику было особенно тяжело, ему снился её светлый и невесомый образ. Амато вырастил и воспитал его отец – Антонио Баттиалли, который после смерти жены так больше и не женился. Он не смог забыть свою единственную любовь, несмотря на хоровод итальянок, мечтающих женить на себе красавца Антонио. Он был не только красив и статен, но и очень умён, образован и состоятелен, хотя добивался всего сам. Антонио был родом из очень богатой семьи Баттиала, обосновавшейся на востоке Италии два века назад. Это были потомки турецко-албанских воинов, которым понравились итальянские женщины и земля, расположенная на красивой возвышенности недалеко от моря. Они поселились в этом прекрасном месте, прибрали к рукам плодородные земли, наладили торговые отношения с соседями, возвели замок и основали одну из богатейших династий. Многие становились удачливыми купцами и банкирами, которые могли влиять даже на Венецианскую знать. Некоторые оставались жестокими воинами, другие – известными виноделами, были искусные ювелиры и даже успешные архитекторы, которые в 1630 году начали строительство собственного барочного дворца. В целом, это была богатая влиятельная семья, гордившаяся своими талантливыми предками. В то же время все члены семьи были обязаны неукоснительно соблюдать обычаи, правила и требования старейших. Никто не имел права заниматься новым делом или создавать семью без согласия и общего одобрения кандидата на роль жениха или невесты. Несогласные изгонялись из клана и больше не могли пользоваться привилегиями и мечтать о наследстве. В этом отношении не повезло и Антонио, который пошёл наперекор семье, отвергнув «подходящую партию», и выбрав в жёны ту, которую полюбил сильнее всего на свете, несмотря на её «неправильное происхождение». Страсти кипели даже не Шекспировские, в этой семье всё было гораздо серьёзнее. Но Антонио чудом удалось бежать в Венецию вместе с избранницей и остаться в живых. Не известно точно, спасла ли их великая сила любви, или покровительство самого почтенного на тот момент и уважаемого всеми старейшего представителя рода Баттиала.

В любом случае благодаря этой любви через год после бегства на свет появился Амато. Он рос жизнерадостным и смышлёным ребёнком. Итальянка Изабелла, мать Амато, и Антонио мечтали как минимум ещё о четырёх детях, но казалось, Бог не слышал их молитвы. Всю свою любовь они отдавали маленькому мальчику, не оставляя надежд о пополнении семейства. Антонио был одарённым изобретателем, поэтому никогда не сидел без работы. Многочисленные заказы из богатых домов позволили ему открыть вскоре свою мастерскую и даже взять помощников. Он изготавливал диковинные для конца девятнадцатого века вещи, от заводных игрушек и ювелирных изделий до прототипа стиральной машины.

После смерти своей жены Антонио хотел всё бросить и даже сжечь мастерскую. Несколько дней он сидел молча, и смотрел в пустоту. Для него рухнул мир, и незачем было жить. Маленький Амато любил проводить время с отцом в его мастерской. Он не понимал, куда пропала мама, и почему отец больше с ним не разговаривает. Хорошо, что в доме была помощница, которая помогала вести хозяйство и в последнее время ухаживала за Изабеллой. Она кормила Амато, помогала ему одеваться, рассказывала на ночь сказки и ходила с ним гулять. Однажды Антонио, зайдя в мастерскую, чтобы её разрушить, увидел сына, пытавшегося сосредоточенно починить свою любимую игрушку. Слёзы душили Антонио, он обнял сына и поклялся самому себе больше никогда не оставлять мальчика и сделать всё, чтобы сын вырос счастливым.

Антонио научил сына всему, что знал сам. Амато изучил все каналы Венеции, лихо правил своей маленькой гондолой уже с пяти лет. Плавал наперегонки с мальчишками, часто проказничал и дрался в переулках родного города, и не было ни одного приключения, в котором бы он не участвовал. Когда Амато пошёл в школу, Антонио гордился первыми успехами сына. Несмотря на озорной характер, Амато хорошо учился, любил читать, а больше всего – что-то мастерить и точные науки.

В начале века ещё подростком Амато увлекся автомобилями. Ему было не столько интересно «прокатиться» на машине, скорее он хотел понять и узнать, как они устроены и почему движутся. Он видел красоту в инструментах, в поделках и изобретениях своего отца, а вид движущегося автомобиля его просто завораживал. Передавшиеся от предков уникальные способности к пространственному воображению, архитектуре, конструкторскому искусству, а также привитые отцом навыки работы с различными видами механизмов – всё это помогло Амато стать в дальнейшем хорошим конструктором и проектировщиком.

После школы Антонио уговорил сына продолжить обучение в Королевской Высшей Школе Коммерции[3 - Основана в 1868 году в Венеции. В настоящее время – Государственный Университет Ка' Фоскари( Universit? Ca' Foscari Venezia).]. Амато успешно учился и продолжал помогать отцу в мастерской. Возможно, Амато стал бы успешным коммерсантом, но его призванием было изобретать и творить.

В двадцать лет, мечтавший сконструировать свой собственный автомобиль, Амато переезжает в Турин и устраивается на работу в FIAT (Fabrica Italiana Automobili Torino). Ему было нелегко оставить отца, которого он очень любил и уважал. Но Антонио Баттиалли ценил стремления сына и не препятствовал переезду. Всегда человек дела он был горд, видя успехи Амато, и надеялся, что тот будет навещать его, несмотря на расстояние. Сам Антонио не собирался покидать Венецию – город, который стал последней пристанью его любви.

Глава 4.

Раз в год Амато обязательно приезжал к отцу. Они вместе навещали могилу матери, на несколько дней уходили в море, ловили рыбу, готовили её на костре, останавливаясь на ночлег на островках. Амато много рассказывал о своей работе, своих друзьях и о том, что происходит в мире. Отец показывал сыну свои изобретения, которые у него с удовольствием покупали многочисленные туристы и местные жители. В очередной приезд сына Антонио подарил своему взрослому мальчику с виду игрушечный автомобиль. Он был искусно сделан из серебра, в нем были окна, фары, крутились колеса и даже открывались дверцы. На водительском сиденье сидел маленький деревянный Пиноккио. Амато был растроган и радовался как ребенок. Он вспомнил, как гордился, когда в пятилетнем возрасте стал первым обладателем настоящего деревянного подвижного Пиноккио, которого вырезал его отец. После опубликования сказки Карло Коллоди[4 - Итальянский писатель и журналист, известный автор сказки «Приключения Пиноккио. История деревянной куклы».], Пиноккио стал любимой игрушкой всех итальянских детей того времени. Маленький Амато всюду носил его с собой, даже брал «в путешествия», привязывая к сиденью гондолы. Со временем он уговорил отца сделать такую же игрушку почти всем своим друзьям.

Возможно взрослый Амато, получив в подарок уникальный серебряный автомобиль, не так бы растрогался, если бы не было этого деревянного человечка, как напоминание о детстве и отцовской любви. Амато обнял отца и сказал, что это лучший подарок в его жизни, прекрасно понимая, что лучший подарок – это сам отец, который умел всё на свете, который научил любить и ценить жизнь.