Подарок от нечистого сердца (сборник)

Вместо ответа Фунин с гордостью прошествовал вперед и раскрыл перед ней дверь.

– Прошу! – церемонно воскликнул он.

На их счастье, чета Благомысловых оказалась дома. Дверь открыл высокий, худощавый субъект с хвостиком каких-то подозрительно грязных волос непонятного цвета. Нос субъекта был скрючен в невообразимую загогулину, весь облик его был каким-то мефистофельским.

– Вы ко мне? – осведомился он.

– Да, привет, Серега, – панибратски обратился к нему Фунин, выходя вперед.

Благомыслов поморщился, но пожал протянутую Фуниным руку. За его спиной показалась приземистая полная женщина лет тридцати, с прической из жгуче-черных кос, уложенных вокруг головы «корзиночкой».

– Здравствуйте, – немного удивленно поприветствовала она гостей. – А вы еще рано.

– У нас обстоятельства, – загадочно произнес Фунин, видимо, вжившийся в образ детектива, правда, скорее карикатурного. – Разговор есть.

Через минуту Лариса с Фуниным сидели за круглым деревянным столом, покрытым старенькой клеенкой, вместе с Сергеем и Мирой, которые рассматривали предъявленные им фотографии убитого Олега.

– Нет, никогда не видели, – качали они головой. – К нам он точно не приходил. Внешность больно запоминающаяся.

– Вот, я же говорил! – с победным видом посмотрел на Ларису Фунин.

– А у нас в городе есть еще места, где собираются буддисты? – обратилась Лариса к Благомысловым.

– Есть, – ответил Сергей. – Но тех, кто приходит туда, мы всех знаем. А этого человека в первый раз видим.

– Ну что ж, – со вздохом проговорила Лариса, убирая фотографии. – Не стану больше вас задерживать.

– А вы приходите к нам, у нас очень интересно, – пригласила Мира. – Может быть, найдете путь для просветления.

– Спасибо, может быть, и зайду, – улыбнулась Лариса и потянула за собой Фунина.

– А я остаюсь! – вдруг заявил тот.

Он уже прекрасно устроился на стуле, вальяжно развалившись, расслабился, и двигаться ему явно не хотелось. Лариса заметила, как вытянулись лица обоих Благомысловых, и потянула Фунина сильнее.

– Борис Сергеевич, нам пора.

– Не пойду я! – запротестовал Фунин. – Я хочу поприсутствовать на медитации.

– Вы вчера уже пробовали заняться медитацией, и помните, чем это закончилось, – попробовала урезонить его Лариса, видя, что присутствие Фунина совсем не по душе хозяевам.

– Вчера была неподходящая обстановка, – пояснил тот. – А сегодня, здесь, все будет как надо, я это точно знаю. К тому же я давно не видел многих людей, хочу обязательно с ними встретиться.

Ларисе ничего не оставалось делать, как развести руками и извиняющимся тоном попрощаться с Благомысловыми. В принципе, она была рада, что ей удалось избавиться от Фунина, поскольку общение с ним было скорее бесполезным.

От Благомысловых Лариса поехала домой. Ей уже хотелось есть, да и не мешало поразмыслить над тем, что делать дальше. Дело, похоже, зашло в тупик, и оставалось ждать, не появится ли заявление о пропаже кого-то из тарасовцев. А если не появится? Ждать неизвестно чего Лариса не любила.

Когда она поднялась к себе в квартиру, то сразу отправилась на кухню подготовить все к обеду. Ее смутил беспорядок, который она увидела. На столе явно в спешке были выложены продукты из холодильника, тут же стояла кастрюля с супом и валялись крошки хлеба. Лариса помнила, что, когда уходила утром, ничего подобного здесь не было.

Она поднялась наверх, в комнату, где оставались Котов со Стасом Асташевским. К ее удивлению, они по-прежнему были там. Но уже совсем не в том виде, в каком она их оставила. Лариса с досадой подумала, что давно уже не наблюдала подобной картины.

Стас Асташевский, привалившись к диванной спинке, сладко спал, по-младенчески причмокивая во сне полными губами. На его пышном животе покоилась голова Котова, который притулился на диване с подобранными ногами, и громко храпел. Асташевский при этом еще и приобнимал Евгения, и на лице его была написана прямо-таки материнская нежность. А Котов прижимался к пухлому животу плотнее и, по всей видимости, чувствовал себя еще комфортнее, чем на самой мягкой подушке, набитой пухом.

К дивану был придвинут передвижной столик, на котором в беспорядке валялись остатки закуски, стояла пустая бутылка из-под джина. Вторую такую пустую бутылку Лариса обнаружила под столиком.

«Да, – усмехнулась она про себя. – Что там полбутылки вина, которые я от них спрятала! Они и без меня не растерялись».

Глядя на безмятежное лицо Евгения и довольное Асташевского, Лариса разозлилась. Выбрали удачный повод! Вот для чего Котов попросил остаться Асташевского под предлогом «разговора о деле». Понятно, что он уже тогда решил выпить с ним на пару. И теперь, конечно же, будет уверять, что во всем виновата Лариса, которая своим расследованием якобы спровоцировала алкогольный синдром у Евгения.

Подойдя к дивану, Лариса решительно тряхнула обоих мужчин за плечи. Это не помогло, и она, разозлившись не на шутку, тряхнула сильнее. Асташевский первым приоткрыл подслеповатые глазки и испуганно захлопал ими.

– Ларочка… – прочмокал он. – Добрый день, Ларочка… А мы тут вот… расслабились немножко.

– Понятно, – процедила сквозь зубы Лариса и, видя, что Котов совершенно не реагирует на происходящее, вышла из комнаты и отправилась на кухню. Там, убрав продукты в холодильник и захватив с собой тарелку с разогретым обедом, Лариса поднялась в свою комнату и заперлась изнутри. Снизу никаких звуков не доносилось, из чего она сделала вывод, что Котов со Стасом по-прежнему спят в так полюбившейся им комбинации.

Перебирая в памяти то, что она узнала за сегодняшний день, Лариса размышляла – как все-таки поскорее установить личность погибшего. Его зовут Олег. Это, конечно, уже что-то, хотя по сути – практически ничего. Что можно сделать?

Единственное, что приходило Ларисе в голову, – это показать по телевизору изображение убитого в надежде, что кто-нибудь его узнает. Но для этого нужно было связаться с Карташовым, и Лариса набрала его рабочий номер.

Олег Валерьянович, выслушав ее предложение, сообщил, что подобное распоряжение на тарасовское телевидение уже передано, и сюжет будут показывать в каждом выпуске криминальных новостей. Большего он сообщить не мог, и на этом они с Ларисой распрощались.

Она просидела у себя в комнате часа два, пока не услышала внизу какое-то шевеление, но принципиально не желала выходить из своей комнаты. Прошло несколько минут, когда в дверь раздался осторожный стук, а затем голос Котова спросил:

– Лара, ты дома?

– Нет, меня нет, – откликнулась Лариса.

Из-за двери раздался протяжный вздох, после чего Котов произнес:

– Открой, я тебя прошу! Лара, действительно прошу.

Теперь уже вздохнула Лариса, но дверь открыла.

– А где Стас? – первым делом спросила она.

– Стас пошел домой, – просачиваясь в комнату, ответил Евгений.

Вид у него был, прямо сказать, неважный. Глаза припухли, и было видно, что чувствует он себя нехорошо. Посмотрев на насмешливое выражение лица супруги, он сразу же принял позицию нападающего:

– Вот видишь, Лара, к чему приводят твои необдуманные поступки?! – с укором проговорил он. – Ты расстроила меня до такой степени, что я даже не выдержал и сорвался! Позволил себе непозволимое. И теперь чувствую себя крайне плохо. А все из-за тебя!

– Я нисколько не сомневалась, что выйду во всем виноватой, – кивнула Лариса. – Только у тебя вообще-то своя голова есть. И ты знаешь, что тебе становится в последнее время плохо от малейших доз алкоголя.

– Да, – грустно подтвердил Котов. – Совсем плохо.

У него, похоже, не было уже сил на обвинения в адрес жены, и он схватил голову обеими руками.

– О-о-ох! – простонал он. – Как же это чудовищно! Это все Стас!