Дамы любят погорячее (сборник)

– Таня, а как, вы думаете, Лейла Михайловна отнеслась к желанию Игоря Александровича выйти из общего бизнеса?

– Вы задаете какие-то странные вопросы, – заметила Таня. – Если вы полагаете, что я скажу вам о ней что-то такое, из чего можно сделать вывод… – Она выразительно покачала головой. – Но, с другой стороны, как бы вы сами отнеслись к желанию вашего многолетнего компаньона покинуть вас? Изъять из оборота фирмы приличную долю, практически половину, в то время как сами подыскиваете возможность для расширения своей новой фирмы?

– Наверное, я бы восприняла такое желание без энтузиазма, – честно призналась я.

– И я бы, – проговорила Таня. – Я готовила документы на выкуп его доли. Лейла Михайловна сказала, что лучше потратит свои деньги на то, чтобы выкупить долю Игоря Александровича, чем позволит ему изъять деньги из оборота.

– Разумное решение, – заметила я.

– А она вообще женщина разумная, – проговорила Таня.

– А вообще она человек спокойный?

– Иногда даже слишком, – едва заметно усмехнулась Таня. – Порой думаешь: лучше бы сорвалась и наорала, с таким спокойным, каким-то чуть не замороженным видом говорит тебе о твоих промахах. Я ее даже побаиваюсь, такая она… – Таня выразительно покачала головой, но больше ничего не добавила.

– А Игорь Александрович?

– Ну, у того по-всякому бывало, мог и поорать за дело, мог психануть, но вообще это с ним очень редко случалось. Он тоже сдержанный человек, и потом, если он даже срывался, то всегда потом извинялся.

– Ценное качество в начальнике, – многозначительно произнесла я, вспомнив своего непосредственного шефа: от того никаких извинений не дождешься.

Я вздохнула и посмотрела на Таню. Что ж, кое-что она мне помогла прояснить, но у меня, наверное, наличествует синдром паранойи, потому что с некоторых пор, не стану уточнять, с каких именно, я стала довольно подозрительно относиться к женщинам. Это не значит, что я больше доверяю мужчинам, и вовсе не значит, что мужчина во всем предпочтительнее. Это всего лишь значит, что чаще всего мне приходится иметь дело именно с женщинами, и поэтому я знаю, как искренни и как правдивы могут быть они тогда, когда им это нужно. Я и сама такая. Поэтому с женщинами всегда нужно держать ухо востро, они те еще штучки. Вот, например, сейчас получается, будто в окружении Игоря большей частью были женщины, причем женщины, каждая из которых вполне могла иметь мотив…

Вот взять хотя бы милого секретаря Таню, отвечающую сейчас на какой-то телефонный звонок. Вполне можно вообразить, что Таня была в довольно близких отношениях с Игорем, ревновала его к Марине и решила, по слову классика: «Так не доставайся же ты никому!» – отравить беднягу и подставить при этом Марину. Все сходится. Для того же, чтобы подставить Марину, нужно было просто попросить кого-то из знакомых или кому-то хорошо заплатить, чтобы он подсунул Марине в мусорное ведро пустой пузырек. И отравить Игоря она могла, когда готовила кофе. А если еще представить, что была нанесена какая-то обида, например, что Таня оказалась беременна, а он не захотел признавать ребенка… Замечательный мотив – месть плюс ревность. Термоядерная смесь…

Таня в этот момент извинилась и принялась кому-то названивать. А я продолжала свои размышления. Или вот компаньон Лейла. Та же самая история с ревностью плюс деловые соображения. Куда проще избавиться от Игоря, чем тратить деньги на выкуп его доли и тем самым наносить довольно ощутимый урон своему карману и своему делу. Тем более, как мы уже выяснили, Марину подставить было нетрудно. Еще неизвестно, какие между Лейлой и Игорем были отношения… Как там сказала его тетушка? Что он скорее умер бы от сексуального истощения?.. Это наводит на некоторые соображения. И потом, слишком уж как-то идеально получается. Степан говорит, что Марина никого, кроме Игоря, не замечала, а вот теперь и секретарша Игоря говорит, что и он никого, кроме своей подруги, не замечал. Нет, в душе я всегда была романтиком и верила в подобные отношения, хотя бы потому, что тоже никого, кроме собственного мужа, не замечала вокруг и не могла рассматривать в качестве мужчины для себя. Но все равно было много подозрительного…

Да и тетушка тоже. Может, она и правда, когда выходила, подлила яд в какой-нибудь стакан, мало ли в каких отношениях и с кем в этом ресторане она была, если считалась его постоянной клиенткой? Подкупила не только этого хмыря-»газовика», а еще и официанта? Побрызгала блюдо для племянничка или плеснула ему в кофе? Очень даже просто. И мотив опять-таки имеется. Мало того, что ревность к Марине, так еще и завещание. Если докажут, что Марина и есть отравительница, то завещание можно оспорить. Да уж, все правильно, все сходится, как говаривала бабуля, однако ребеночек не наш. Я покачала головой, а тут как раз Таня закончила свой разговор по телефону.

– Извините, – повторила она. – Еще что-нибудь хотите узнать?

– Да нет, спасибо, – поблагодарила я и поставила чашку на ее стол.

Таня поднялась и убрала ее на другой, маленький, столик.

– Что-то Лейла Михайловна задерживается, – сказала она, глянув на часы, показывающие уже половину четвертого пополудни. – Если хотите, я ей позвоню, узнаю, когда она приедет, – предложила вежливая девушка.

– Ну, в общем… – однако я не успела договорить, потому что входная дверь открылась и в приемную вошла прекрасной, я бы даже сказала выразительной фактуры, и форм женщина: яркая, жгучая брюнетка за тридцать, элегантно одетая и причесанная, ухоженная до кончиков наманикюренных ноготков, в черном костюме с цветастым шелковым шарфиком. Она глянула на меня, затем на Таню, поднявшуюся со своего стула навстречу хозяйке – иного слова и не подберешь.

– Лейла Михайловна, – пролепетала Таня, – это к вам, с телевидения…

– Я вижу, – ответила Таирова, перевела на меня слегка заинтересованный взгляд, сверкнула синими глазами, брильянтами в ушах и произнесла: – Здравствуйте. Минутку, я сейчас, – и удалилась в свой кабинет, прикрыв за собой дверь.

Мы с Таней переглянулись.

– Теперь понимаете, – спросила она, понизив голос, и вздохнула, – почему я ее побаиваюсь?

– Понимаю, – сочувствующе произнесла я.

Мы помолчали. Через пару минут дверь кабинета открылась и Лейла Михайловна произнесла:

– Прошу, Ирина Анатольевна, заходите.

Я встала и пошла к ней.

– Вы меня узнали, это хорошо, – сказала я, пройдя в кабинет и, по жесту его хозяйки, расположившись в мягком кожаном кресле у стола.

Вообще кабинет был обставлен не без вкуса. Довольно светлый и просторный, с темными тяжелыми шторами на окне, с большим столом, на котором стоял новомодный компьютер, с парой пейзажей на стенах, оклеенных светлыми обоями, с ковровым покрытием на полу, цветами в углу, со шкафом, тоже новомодным, выдержанным в светло-коричневой гамме, и, наконец, с шикарной женщиной за столом напротив.

– Конечно, я вас узнала, – улыбнулась Таирова. – Я иногда смотрю телевизор, в частности вашу передачу. Ее очень любит моя мама, и, простите, сразу просьба. – Лейла Михайловна улыбнулась еще шире. – Независимо от того, как сложится наш разговор, пожалуйста, не откажите, подпишите моей маме эту открытку. – Она достала из ящика стола цветную поздравительную открытку. – У нее скоро юбилей, ей будет очень приятно.

– Охотно, – ответила я, принимая открытку с ручкой, и чувствуя себя под энергетически сильным напором этой женщины едва ли не школьницей, хотя вообще-то мне комплексовать не из-за чего. – Как зовут маму?

– Тамара Семеновна, – ответила Лейла.

Я подписала открытку, набросав несколько пожеланий. Таирова приняла ее, пробежала глазами, снова улыбнулась и, кивнув, убрала в стол:

– Большое спасибо. Моей маме скоро шестьдесят. – Потом она нажала кнопочку селектора на телефонном аппарате и сказала: – Танечка, приготовь нам, пожалуйста, кофе. Надеюсь, вы не откажетесь? – немного запоздало поинтересовалась она.

– Нет, не откажусь, – ответила я, глядя ей в глаза и слегка откинувшись в кресле.

– Отлично, – она убрала пальчик с кнопки и тоже откинулась в своем. – Ну что ж, Ирина Анатольевна, теперь я вся внимание.

– Дело в том, Лейла Михайловна, – медоточиво произнесла я, – что я пришла к вам в связи с тем, что мы готовим передачу о вашем компаньоне, Игоре Смеловском…

Таирова слегка повела бровью, но ничего не сказала, только кивнула. Не знаю, может, она подумала, что я хочу пригласить ее на свою передачу «Женское счастье», но я была в отпуске, разве не так?

– Вы, наверное, знаете, что обстоятельства его смерти довольно загадочны… – продолжила было я, но тут Лейла наклонилась вперед и, уперевшись кулачками в край стола, сказала:

– Я уже имела беседу со следователем. Он задавал мне много разных вопросов, но я никак не пойму, вам-то что до этого? Или вы решили переквалифицироваться и из ведущей ток-шоу стать детективом?

– Почему вы так считаете? – несколько удивилась я, но немного и обиделась.

– Потому, – Лейла снова откинулась в кресле и слегка усмехнулась, – что я вижу, вы тоже собираетесь задавать мне всякие каверзные вопросики. – Она сделала выразительный жест рукой, – об Игорьке. Но какое вам до всего этого дело и разве это, пардон, входит в вашу компетенцию?

– Лейла Михайловна, – вздохнув, сказала я, понимая, что такую акулу на мякине не проведешь, придется признаваться во всем, иначе она просто выставит меня вон, – вы правы. Я хочу задать вам, как вы выразились, каверзные вопросики об Игоре Александровиче, и тому есть несколько причин…

– А вот я как сейчас тебя, милашка, выставлю, – с милой улыбкой проговорила она, снова перебив меня, – вызову охранника, и все. – Она пожала плечами, – и не будешь ты тут ходить, – ее ухоженное красивое лицо исказилось, – и вынюхивать, дорогуша…

Я помолчала.

– Ну, что скажешь? – игриво поинтересовалась Лейла. – А я так и сделаю, если ты мне не перестанешь врать и не скажешь, что тебе на самом деле нужно, – холодно закончила она.

– Хорошо. – Я качнула головой и приняла правила ее игры, решив не пасовать. В конце концов, кто она такая, что позволяет себе так себя вести и в буквальном смысле оскорблять меня? Или у меня совсем нет чувства собственного достоинства? Нет, оно у меня имелось, и я умела за себя постоять, особенно когда мне бросали открытый вызов, а Лейла, насколько я поняла, просто проверяла меня на вшивость. Есть такая порода людей, признающих равными себе только тех, кто в состоянии дать им отпор, видимо, Лейла была из их числа. Поэтому я решила, что дам ей почувствовать, что не дурочка с переулочка и у меня тоже имеются остренькие зубки, надо только очень попросить, чтобы я их показала. Она меня попросила. К тому же я ощутила прилив адреналина и некоторый азарт: мне хотелось доказать ей, сидящей напротив в такой вальяжной позе и с таким любопытством глядящей на меня, что я тоже так умею.

– Хорошо, повторила я, прищурившись и откинувшись поудобнее. – Я скажу тебе, зачем сюда пришла. Если ты думаешь, что меня интересует твоя персона, то ты глубоко ошибаешься. Я бы сроду даже не узнала о том, что ты такая есть, если бы не эта смерть. Я не стану врать о передаче, не стану врать о том, что мы что-то там готовим, я скажу, что мне от тебя нужно, но только если ты пообещаешь мне помочь.

– А это смотря по тому, что именно тебе нужно, – улыбнулась Лейла и снова нажала кнопочку селекторной связи: – Таня, оставь кофе, принеси нам коньяк и лимон. – Лейла посмотрела на меня уже совсем по-другому. – Думаю, ты не откажешься?